А н т и п о в. Какой ор стоял тогда в актовом зале!.. Вылезли мы тогда с тобой, вякали что-то свое, не по шпаргалке… С деканом сцепились. Он нам и ответил — пинком под зад. Теперь у нас отличный случай выдать Марягину.
Б о р и с. Да что ты ему сейчас можешь выдать?
А н т и п о в. Слушай, я тебя не узнаю. Я хочу видеть, как этот демагог Марягин станет бледнеть, сделается жалким.
Б о р и с. Злой ты, Серж.
А н т и п о в. А что, слюни пускать? Наше время, знаешь, слабаков не терпит. Возьми пример с Марягина. Живет без комплексов. Давным-давно все понял. Берет от жизни… Владимир Павлович прибыли-с на собственной «Волге», со стенографисткой. (Взмахнул обрывком цепи.) Превратить бы этот профессорский автомобиль в груду железного лома!
Б о р и с. И сдать.
А н т и п о в. Ты не хохми, Боб, начиняй сердце взрывчаткой.
Б о р и с. Разошелся ты, старик.
А н т и п о в. Да, тут еще… как всегда, серьезное и смешное рядом. Дочурка Марягина… Эта хамса глазеет на меня, как дитя на мороженое.
Б о р и с. Приличная девочка.
А н т и п о в. Интересно бы заняться ею. На радость папаше. Скажешь, нехорошо, да? Вспомни-ка, что ты пережил, когда тебя шуганули из университета.
Б о р и с. Паршиво было, конечно. Правда, в армии все это быстро выветрилось… Десантник!
А н т и п о в. Ринемся, Боб, в атаку?
Б о р и с. Серж, не трогай ты их, ведь потом с ними на одном пляже валяться.
А н т и п о в. Эх, Куличок, ты так и остался птенцом… Есть такие птенцы, знаешь, глазки торчком, озорные, сами подпрыгивают, пищат весело щелкают клювом, ловят мух… Может, еще и настучишь на меня? Марягин отблагодарит.
Б о р и с (встряхнул Антипова, отпустил, смотрит на свои руки). Эх, рядовой Куликов…
А н т и п о в. Ладно, пойдем… Жизнь нас еще рассудит. (Уходит с Борисом.)
Из буфета выходит В а р в а р а. Вынула из кармана зеркальце, подкрасила губы.
Появляется З е в и н. В руках у него ящик с плотничьим инструментом.
З е в и н. Смотрю я сейчас — весь дебаркадер моими руками сделан. От старого ни единой доски не осталось…
В а р в а р а. Егор, этот парень, что сёдни приехал, Андрей Семеновича сын родной. Письмо он привез… (Читает вслух, иногда проборматывая текст.) «Андрей…». Мм… Вот! «Учти, что Борис не знает, к кому он приехал». Тут подчеркнуто слово «к кому»… «Я ему не сказала. Ведь когда ты бросил нас, лишил Борю отца, а себя сына, ты это сделал сам, один. Так и теперь сам думай, рассказать ли ему обо всем. А я, чтоб не тревожить его понапрасну, сказала, что ты мой давний знакомый». (Вновь проборматывает текст. Дальше читает с язвительной усмешкой.) Еще: «Оба мы уже немолоды, Андрей, не пришла ли тебе пора хотя бы к старости вспомнить, что у тебя есть законная жена, которая тебя не забыла…».
З е в и н (после паузы, игнорируя пристрастные интонации Варвары). Выходит, сам-то парень не знал, к кому он едет…
В а р в а р а (спрятала письмо). Мы с тобой на поминки пойдем?
З е в и н. Только ты там, при всех-то, не плачь.
В а р в а р а (сорвалась). Зачем ты меня жалеешь?! Другой бы исколотил меня!..
З е в и н. Чего ж тебя теперь колотить?.. Был у меня в Антарктиде знакомый американец, водитель вездехода, Эдди звали. «Ты, рашен, ол-райт, самый большой мороз терпишь». А я ему, значит, отвечаю: «Дома к морозу привык… Привык я, Эдди»… Кофточка эта к лицу тебе, Варя… все тебе к лицу!
З а т е м н е н и е
Сцена медленно выходит из затемнения, и мы видим старика О л ь х о в ц е в а. Он сидит на скамейке. Плетет лапти для продажи туристам. Со стороны церкви появляется Н а д я.
Н а д я. Церковь я подмела, пыль с икон смахнула.
О л ь х о в ц е в. Сердце что-то тянет…
Н а д я. Говорила я тебе в пятницу на поминках: не пей!
О л ь х о в ц е в. Сколько я выпил? Одну рюмку. А прошло уже три дня. Нет, не потому. Тоска.. Даже лапти плести не хочется. А туристы спрашивают, почему это я лапти не продаю.
Н а д я. Зазнался ты, дед. Схожу накапаю капель.
О л ь х о в ц е в. Еще успеешь, надаешь мне лекарств… Надоест еще…
Н а д я. Дед, сплети мне лапти на платформе, будем на «ты».
О л ь х о в ц е в. Для свадьбы тебе лапти?.. А что, если я ему фотографию покажу? Андрея Семеновича…
Н а д я (не сразу). Покажи.
О л ь х о в ц е в уходит.
Появляется М и ш к а с транзистором, включенным на полную мощность.
М и ш к а (кричит). Привет, Надежда Ильинишна!
Н а д я. Чаек перепугаешь.
М и ш к а (выключает транзистор). Надьк, знаешь, какие у тебя глаза?
Н а д я (буднично). Знаю.
М и ш к а (хочет взять Надю за руку, та не дает). Давай поженимся?.. Я с отцом твоим, с матерью про все договорюсь. Дедов дом в порядок приведу. Иль, хочешь, построимся в Корабельщиках? Там не хуже, чем в городе. Там кино крутят каждый вечер. Там же универмаг, рыбзавод. Давай?
Надя молчит. Слышен крик чаек.
Хорошо, я и на город согласный. Только не тяни! Меня в бассейн зовут работать, инструктором по плаванию. Ревновать по будешь? Там такие купаются русалочки… Если возражаешь, могу наоборот: престарелых учить. Или детей. Жуть детишков люблю! Своих заведем. Четырнадцать штук хочешь? Орден матери-героини отхватишь. А хочешь, я сделаюсь чемпионом мира по плаванию? Включишь телевизор, а там — я. Слушай, слушай, может, ты сама уже на этого Бориса гребнулась? В лес-то к озеру с кем ходила? Думаешь, я не знаю? Я каждый твой шаг знаю.
Н а д я. Миш, а ты с чайками умеешь разговаривать?
М и ш к а. Чего-чего?
От реки появляются Б о р и с, А н т и п о в и Л е р а.
А н т и п о в. Имей в виду, Лерочка: мой друг считает меня безнравственным типом…
Л е р а. Боря, не волнуйся, я напишу о нем фельетон.
Входят М а р я г и н и О л ь х о в ц е в.
Марягин прищурился, глядя на закатное солнце, потер утомленные глаза. Лет сорока пяти, высокого роста, седоватый, но с короткой юношеской стрижкой. В общении со студенческой аудиторией привык к полнозвучной речи, говорит как-то эффектно. Сейчас он раздражен неудачно сложившимся разговором с Ольховцевым.
О л ь х о в ц е в. Библиотеку мы собирали вместе с Андреем Семеновичем… Обещал он вам или нет?
М а р я г и н. Мы этой темы коснулись в день его смерти… Но он был слишком возбужден. Разговор не состоялся.
А н т и п о в. Владимир Павлович, как вам работается?
М а р я г и н. Спасибо, неплохо.
А н т и п о в. Если не секрет, для печати или новую лекцию готовите?
М а р я г и н. Обратились ко мне товарищи из областного отделения Союза художников. Молодой скульптор Евдокия Неврозова сделала скульптуру Матвея Черного, вождя восстания городской бедноты в семнадцатом веке.
М и ш к а. В семнадцатом году?
Н а д я. Веке!
А н т и п о в. Миша, не напрягайся. Пожалуйста, Владимир Павлович.
М а р я г и н. Так вот, наш пращур был смолокуром. Смолил лодки купцам, которые плыли со своими товарами по реке Верже на юг.
М и ш к а. Из варяг в греки?
М а р я г и н. Вокруг скульптуры Матвея Черного разгорелся спор. Дело в том, что скульптор изобразила нашего пращура эдаким мыслителем, почти в роденовском духе. Но ведь он был вождем народного бунта, удальцом, держал в руках меч!
Б о р и с. Извините, я тоже видел эту скульптуру. По-моему, верное изображение. Матвей Черный был мастеровой, смолокур. Кроме того, для своей среды на редкость грамотный человек. Вы читали воззвания к жителям Привольска, которые он писал собственной рукой? Я откопал недавно В архиве… Его восприятие мироздания резко отличалось от канонического. И, судя по всему, своей программой он взял первоначальное христианство. Он скорей был бунтарем духа, чем силы.
