После 19-и концертов в Канаде и Штатах «New Barbarians» сыграли в последний раз — вернувшись в Англию — на фестивале в Небворте в ноябре 1979-го. Мы выступили в поддержку «Led Zeppelin» на их последнем британском концерте. Толпа насчитывала 200 тысяч — в два раза больше, чем это было тогда, когда я впервые играл там со «Стоунз». И на этот раз мы оказались достаточно догадливы, чтобы не привести толпу такого размера в неистовство, так что в официальной программе значилось предупреждение: «Не ждите неожиданных появлений в качестве гостей Боба Дилана, Нила Янга, Мика Джаггера или каких-либо других знаменитостей, игравших с ними в группах».

«New Barbarians» распались — эти рок-звезды без единой пластинки, хотя и были выпущены наши футболки, которые спроектировала Джо, — и на какой-то короткий отрезок времени мы вшестером настолько погрузились в музыку, что нам не было дела до того, что мы потеряем все наши деньги. Я не беспокоился о деловой стороне, это были просто ребята, которые проводят время в свое удовольствие, и мне до сих пор нравится эта затея. Первым делом — музыка.

Мы только переселились в Мэндвилль-Каньон в 1979-м, когда однажды вечером к нам прибыл весь сияющий Бобби Киз. «Эй, мужик, я сделал великое открытие. Эта вещь называется фрибейс. С ней ты бережешь свой нос. Тебе больше не надо портить свой нос. Ты просто выкуриваешь это». Он показал нам, как «это» готовить, и оно стало моей штучкой в следующие пять лет.

Здесь надо использовать кухонную соду или эфир для того, чтобы отделить от кокаиновой смеси чистый кокаин. Это занимает много времени, но в итоге получается очень чистый вид кокаина, который можно засыпать в трубку и курить. Одна проблема — это то, что делать это опасно. Эфир может взорваться, и тогда можно серьезно пораниться или даже умереть в процессе приготовления. В то время, как мы с Бобби занялись этим, взрыв фрибейса изуродовал лицо бедного Ричарда Прайора, и едва его не убил.

Но это — единственная реальная проблема с фрибейсом. Правда, есть и другие — поменьше. Например — что он не бесплатный, и в реальности должен называться «дорогой бейс».

Фрибейс также делает тебя параноиком. В конце концов ты оказываешься на четвереньках в поисках маленьких крошек, которые могли выпасть из трубки. Я запретил своим детям есть в доме меренги после того, как начал уже в который раз курить сахар. Однажды Джо прохаживалась по дому, обнаружила дверь в ванной запертой, зная при этом, что я и Бобби находимся там два дня, и стала стучать по ней: «Ну же, давайте вылезайте оттуда, вам нужно перекусить». Спустя несколько минут она выглянула в окно и увидела, что мы с Бобби продираемся сквозь заросли. Она вышла и спросила: «Какого черта вы делаете?» Я сказал ей: «Мы знаем, что у тебя здесь тайник, и что в зарослях спрятана трубка, мы знаем, что она есть у тебя, и мы пытаемся её найти».

Со временем, если ты занимаешься этим достаточно долго, то начинаешь видеть «их» везде. Темные силуэты в зарослях. Тени на стене дома. Люди, прокрадывающиеся в твой дом. Они здесь. И они хотят убить тебя.

Иногда кое-кто действительно бывал здесь. Актер Сеймур Кассель, которые жил в старом доме Ленни Брюса над Сансет-Стрип, обычно приходил ко мне домой, и зная, какими параноиками все тут стали, осторожно пугал нас, прячась в кустах. Однажды ночью мы с Бобби фрибейсили с Аланом Парисером — это он придумал Монтерейский поп-фестиваль и был менеджером Ринго, Кросби, Стиллза и Нэша и других. Мы курили, а Алан выглянул в окно и увидел кого-то, крадущегося по саду. Он вскричал: «Помогите, здесь кто-то есть — честно, я видел кого-то», и очень встревожился. Мы посмотрели и никого не увидели, но когда Алан поглядел туда снова, тот, кто там был, снова был там. На следующий день Сеймур пришел и сказал, что это был он — нарочно, чтобы испугать Алана. Он приехал сюда, напугал нас, а потом поехал домой, чтобы ответить на наш параноидальный телефонный звонок.

Если говорить о группе «Кросби, Стиллз, Нэш и (иногда) Янг», то я все время сталкивался с этими ребятами. Грэм Нэш был безобидным парнем, всегда очень вежливым. Нил Янг был хорошим парнем, который придумал для меня название «New Barbarians». Он рассказал мне, что была такая группа в Канаде, откуда он родом, под названием «the Barbarians», и предложил, чтобы я назвал свою группу «New Barbarians».

Когда мне на ум приходит Стивен Стиллз, я не могу забыть, что Кит его по-настоящему не любил, не переносил его, и Стивен ничего не мог с этим поделать. Однажды у нас была одна с ним студия в Нью-Йорке, в «Atlantic Records», и Стивен захотел поиграть на одной из гитар Кита. Кит сказал: «Нет», и реально запер все свои гитары на замок, чтобы Стивен не смог на них играть. Потом Кит повесил на дверь табличку с надписью «Стивену Стиллзу вход воспрещен». Не думаю, что Кит знает, за что он так не любил Стивена, правда, он говорил: «Стиллз не знает, как правильно принимать наркотики». Это — нелепая причина, особенно если принять во внимание то, что никто из нас не знал, принимал ли когда-нибудь Стиллз наркотики вообще!

Дэвид Кросби же определенно не знал, как правильно принимать наркотики. Он обычно мешал кокаин и «смэк». Я видел, как он делает это на кухне у Алана Парисера, и в считанные секунды он уже лежал на полу. Я подумал, что он не очухается. Я думал, что в тот вечер он помирал уже пять раз. Но он всегда очухивался.

Бобби Уомэк также был завсегдатаем в моем доме, и когда бы он не раскуривал трубку, то потом сразу залезал в гардероб, закрывал его дверцу и сидел там в темноте. Эй, где Бобби? Ох, он в гардеробе с одеждой.

Однажды вечером Бобби пошел поиграть домой к Джонни «Гитаре» Уотсону, и увидел, что снаружи и внутри его дом обнесен железной решеткой. Так что он спросил: «Эй, брат, почему твои окна изнутри зарешечены?» Джонни ответил: «Потому что нас преследуют». Бобби выглянул в окно и сказал: «Я никого не вижу». Тогда Джонни взял пушку, приставил её к голове Бобби и сказал: «Приглядись». Тогда Бобби воскликнул: «Е-мое, они же повсюду». Однажды я видел, как Грегори Айзекс сидел в машине два дня в раздумьях, как выбраться оттуда, чтобы заплатить дилеру.

Конечно, когда ты принимаешь это, то думаешь, что это весело. У нас было по куче трубок, и Джо окрашивала воду в водяной трубке и клала туда маленькие пластмасски, так что они подпрыгивали вверх-вниз, когда мы затягивались. Также за этим занятием никогда нельзя уследить за временем. Бобби и я закрывались в ванной, где фрибейсили, и не выходили оттуда по нескольку дней. Бобби так много времени проводил в нашем доме со мной, что Джо однажды спросила его: «Разве ты нигде не живешь? Разве у тебя нет дома, куда можно уйти?»

Приходил Чарли Уоттс, и он часами созерцал меня и Бобби в ванной. Кит однажды рассказал мне, что он вошел в ванную, когда мы бейсили, сел на толчок по***ть, и мы так были заняты своим ритуалом, что даже не заметили его. Патетика. Но тогда мы вообще не замечали никого, кто приходил. Однажды Джо пришла домой и увидела очередь, состоящую в основном из совершенно незнакомых людей (среди них была и одна из наших нянь), которая выстроилась перед нашей ванной, чтобы затянуться из трубки.

Одним из наших соседей в Мэндвилль-Каньоне был Слай Стоун. Нам было очень трудно общаться, поскольку он никогда не бодрствовал в одно время со мной. Но когда он услышал, что у меня есть трубка, он пришел ко мне домой с 15-ю человеками в колонне за собой. Они заходили в ванную, затягивались из трубки и зависали там часами. Потом дверь открывалась, и Слай с колонной из своих 15-и друзей уходили.

Когда ты в этом дерьме, то начинаешь дружить со всякими уродами или целыми бандами из гадов. Кто угодно — ради затяжки. Я подружился с парнем по имени Харри Лейтер — не потому, что между нами было что-то общее или потому что он был чем-то интересен, — а потому, что он был дилером, который приносил это прямо к твоей двери. Когда распускался слух, что ты ищешь товар, парни вроде Харри приходили и делали тебе подарочек. В какой-то момент ты считаешь, что они — твои друзья, начинаешь названивать им каждый час днем или ночью, и они приносят тебе товар. Харри был чем-то вроде местной пиццерии, и таких, как он, были десятки.