Они вдвоем провели всю ночь в возлияниях, и Джон плакался на плече у Пола. Джон уехал примерно в 5 утра, и Пол решил, что это — обычная ночь в доме Вудов.

Мы с Джо приехали обратно на выходные, и Пол рассказал Джо, что этот здоровый парень — действительно приятный человек — пришел в наш дом и всю ночь делился с Полом своими проблемами. Пол сказал, что попробовал этому парню поладить с бывшей женой, но теперь даже не может вспомнить его имя. Джо пошла готовить обед, а мы с Полом встали у телика, и когда начали передавать «Saturday Night Live», Пол закричал: «Вот он».

Это был Джон Белуши.

Мы подружились с ним в Нью-Йорке, когда делали с ним шоу, и он всегда заходил к нам, когда бывал в Лос-Анджелесе. Несколько дней спустя в дом прибыла роскошная гитара «Hamer», адресованная Полу. Её сопровождала записка, гласившая: «Преподобному Полу Карслейку, спасибо за все, Джон Белуши». К несчастью для Пола, несколько недель спустя Чач пришел ко мне в дом, чтобы забрать кое-какие гитары, он не знал, что эта была не моя и отправил её с остальными в следующее турне «Стоунз». Её пересылали откуда-то в мягком чехле, а не в жестком, и она в конце концов сломалась. Джон также сделал соответствующие гитары «ZZ Top» для Джэми и меня — для Джэми это была детская копия моей с выгравированным его именем.

Джэми столько раз видел Джона на «Saturday Night Live», и ему очень нравились его кувырки назад, когда он изображал Джо Кокера. Наверное, в первый вечер, когда к нам пришел Джон, Джэми спросил его, это он реально исполнял этот трюк по телику, или же вместо него это делал каскадер. Джон уверил Джэми, что он делал это сам, и чтобы доказать это, проделал это прямо в нашей гостиной.

Он был настоящим нашим другом и совершенно безбашенным парнем. Дэн Эйкройд любил сплавлять Джона нам, потому что знал, что с нами он будет в безопасности. И мы втроем любили дурить. Он был отличным мужиком и имел виды на Джо. Многие мои друзья имели на нее виды — с ней самым постыдным образом флиртовал Дон Джонсон. Он брал нас на свой катер (который однажды отказался заводиться к неудовольствию толпы, которая смотрела на него с пристани), шутил с нашими детьми и заставлял Джо вести себя легкомысленно. Я думаю, что с этим приходится смириться, когда у тебя красивая жена, мужчины будут роиться возле неё. На самом деле Джон любил мою жену, и хотя он был моим лучшим другом, Джо — моя жена, и мне пришлось приложить усилия, чтобы добиться её. Однажды вечером, когда меня не было дома, он приехал и взял Джо в поместье «Плейбоя» и Хью Хефнера. Когда она рассказала мне, где она была, мне это не понравилось. Собственно, я был в ярости. Но это не остановило Джона. Он приходил в студию, звонил ей, и они смеялись по телефону часами. Это в общем-то не было проблемой, потому что мы любили Джона, и он был нашим другом, хотя однажды вечером, когда я заснул на кушетке, у них состоялся вот какой диалог:

Джон говорил: «Джо, уходи ко мне».

Джо была поражена: «Ха?»

Он повторил еще раз: «Уходи ко мне».

Джо попыталась дать ему понять: «Ну что ты, Джон, мой парень спит на кушетке прямо возле нас, а ты просишь меня уйти к тебе?»

Он сказал, что он — серьезно: «Я люблю тебя».

Джо напомнила Джону, что они вместе отлично проводили время, но как друзья, и что она любит его, но как друга.

И вот я проснулся и увидел Джона на коленях, умоляющего его: «Выходи за меня». Я объявил: «Джон, если бы ты не был таким толстым и страшным, я бы расценил это как вызов».

За несколько месяцев до этого инцидента мы встретили пару отвязанных дилеров, которые ошивались возле «The Band» (Робби Робертсона и его парней — Ричарда Мануэля, Рика Данко, Ливона Хелма и Гарта Хадсона). У них была хорошая дурь, поэтому мы с ними и подружились. У одной из них — Кэти — был плохой вкус, и от неё дурно пахло. Она всегда предлагала Киту «проехаться в город», но он просто не мог её терпеть. Она, кажется, недолго работала на нас, хотя я не могу припомнить, чем конкретно она занималась. Что бы это ни было, но она постоянно тусовалась в доме. Мы решили, что пора от неё избавиться, но она не уходила, и как-то даже погрозила нам шантажом. Тогда Кит взял свою пушку, прислонил её голову к двери и сказал: «У тебя есть 44 причины убраться из этого дома».

Она была тогда известной девчонкой в городе, и мы узнали, что Джон покупает свою наркоту у неё. Он не был наркошей, но потреблял это в больших количествах. Когда мы были дома, Джон тусил с нами, смеялся, болтал чепуху и старался женить на себе Джо. Но в начале марта 1982-го он провел большую часть ночи в бунгало знаменитого отеля над Сансет-Стрип, «Шато Мормон», где ширялся вместе с Кэти. Она в ту ночь покинула его там и уехала на его «Мерседесе». На следующее утро личный тренер Джона обнаружил его там мертвым. Кэти была в конце концов обвинена в непредумышленном убийстве. В ту ночь, когда Джон умер, он позвонил к нам домой. Трубку поднял брат Джо. Мы спали. Джон хотел поговорить с нами. Диалог не состоялся.

В Лос-Анджелесе я также дебютировал в своем первом голливудском кино. Мы с Ринго Старом столкнулись с режиссером Мартином Скорцезе через Билла Греэма (самого надежного и работящего из всех промоутеров), и тот пригласил нас прийти посмотреть, как он снимает «The Last Waltz» («Последний вальс») о последнем концерте «the Band». Там были многие наши товарищи — Клэптон, Дилан, Нил Янг и Мадди Уотерс. Когда Мадди сказали, что тут он должен познакомиться кое с кем, он прошептал своему пианисту Пайнтопу Перкинсу: «Иди сюда, тут есть кто-то, с кем мы должны познакомиться, наверное, он знаменитый». Им был Боб Дилан.

Когда мы с Ринго сидели в публике и смотрели, как их снимают, подошел Билл Греэма и сказал: «Вы тоже будете там». Мы спросили: «Правда?» А он ответил: «Так велел Марти», так что мы выкатились на сцену на бис, что тоже вошло в фильм.

Ринго играет Ринго, а я играю Ронни, и если вы присмотритесь, то заметите нас в финальной сцене. Меня должны выпустить[26].

Другое мое случайное появление в кино случилось в Нью-Йорке, в фильме Адриана Лайна «9 с половиной недель». Звезды кино Ким Бесинджер и Мики Рурк. Меня поместили в сцену в галерее живописи.

Мы с Джо — друзья режиссера Адриана Лайна и его жены Саманты, Адриан сказал Джо: «Приди посмеяться на съемки», — и взял её в эпизод. За ней пришел и я — не потому, что я собирался контролировать кинокарьеру Джо, но потому что мне хотелось познакомиться с Ким Бесинджер. В конце концов я полдня провел в разговоре с ней в её трейлере, мы отлично провели время. Она просто роскошная, в её компании здорово, и я бы провел еще полдня в разговорах с ней, если бы меня не выгнала её компаньонка.

Так как мне нечего было больше делать, на съемках я просто гулял. Это было вроде галереи, так что я сел на лестницу и стал общаться с какими-то людьми, и внезапно кто-то крикнул: «Мотор!».

Бедная Джо в конце концов в фильм так и не попала. А должна была, потому что её платье было — просто закачаться. Ошибка Адриана Лайна. Это все происходило в Лос-Анджелесе, однажды после полудня я тусовался с Элиотом Гульдом и пластиночным продюсером Ахметом Эртеганом — человеком, который возглавил «Атлантик Рекордз», и который был с Миком в ту ночь, когда он порезал себе руку на 20 швов о дверь ресторана, — мы говорили о братьях Маркс, и я сказал: «Мне очень нравятся они — жалко, что в живых остался только один Гроучо».

И вот Ахмет сказал: «Знаешь, а Гроучо — мой друг. Я могу позвонить ему. Если он дома, то мы можем сходить навестить его».

Я не мог дождаться, пока Ахмет подойдет к телефону.

Он позвонил и оторвал Гроучо от какой-то семейной вечеринки, но Гроучо сказал: «Конечно, приходите».

Когда мы приехали к его дому, я позвонил в дверь, и Гроучо открыл собственной персоной. Он бегло взглянул на меня и сказал: «Это самая нелепая прическа, какую я когда-либо видел. Ты кто — человек или цыпленок?»