Расстроенное выражение лица Вилли показалось Ларсону очень искренним. Но это не подкупало. Лишь ещё больше уверило Ларсона в том, что Вилли заслуженно расплачивается сейчас за свои прошлые ошибки. Стоило заняться чем-то более полезным, чем работать в стриптиз-клубе и предлагать свои услуги тамошним клиентам. Ларсон посещал такие заведения и не понаслышке знал, что одним стриптизом сыт не будешь. Иногда он даже пользовался услугами гибких танцоров, но это было в молодости, когда абсент или виски били в голову, затмевая разумные мысли. К знакомству с Вилли Ларсон уже перерос всё это, оттого испытывал к парню только отвращение.

— Хорошо. Поговорим о чём-нибудь другом, — легко согласился альфа, пододвигая к Вилли тарелку с только что принесённым десертом. — Надеюсь, ты любишь шоколад. Здесь вкусно готовят не только рыбу. Я узнал об этом ресторане от знакомого, он проживает здесь недалеко. Сам-то я из Нью-Йорка. Ты был в Нью-Йорке? — он снова внимательно посмотрел на Вилли, и лицо того моментально потемнело.

— Да, я жил там раньше. Потом переехал сюда, — Вилли потёр переносицу и так и не донёс ложку с шоколадным воздушным тортом до рта. Отложил её и вовсе отставил тарелку. — Честно говоря, это моё первое свидание за несколько месяцев. Мне немного неловко, потому что ты задаёшь такие вопросы, словно пытаешься что-то выпытать. Конечно, я понимаю твоё желание узнать побольше обо мне. Но всё-таки… это лишнее. Давай поговорим о чём-нибудь нейтральном.

Прямолинейность Вилли забавляла. Ларсон пытался вспомнить, всегда ли омега был таким, и не мог точно сказать. В то время он и вовсе не обращал на него внимания, поставив клеймо. Да и не так важно это сейчас было. Он хотел только выяснить немного о его жизни, о жизни Натана и о самом Натане, а уже потом переходить к более активным действиям. Почему-то была уверенность, что Вилли не станет слишком долго сопротивляться и отдаст ребёнка. Ему было всего двадцать четыре, впереди целая жизнь, которую он явно хотел начать с нуля. Без ребёнка это сделать легче. А когда со здоровьем такие проблемы, о которых Ларсон вычитал всё в том же личном деле, то ребёнок и вовсе мешает.

Конечно, Ларсон мог не заморачиваться и не строить иллюзию отношений, но так хотелось обмануть самого себя. Так хотелось, чтобы эта иллюзия продержалась подольше. Ларсон понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт, но и потешить своё самолюбие миражом будто бы настоящих отношений хотелось. Правда, было немного жаль, что никаких особых чувств, кроме лёгкого любопытства и прежнего презрения, он к омеге не чувствовал.

Сначала Ларсон и вовсе хотел ограничиться одним свиданием, после которого планировал перейти к делу, но пересилить себя не смог и пригласил Вилли в субботу в парк аттракционов, предложив взять с собой и Натана. Вилли зарделся и не успел ответить, как в разговор вмешался Натан, схвативший Ларсона за руки:

— Конечно, мы пойдём. Там такие горки! Меня не пускают, правда. Но ведь можно договориться, да? — он заглянул в лицо Ларсона так по-наглому просяще, что тот, несмотря на свою привычную жёсткость, не смог отказать. Этот мальчишка, который вообще не знал границ и пользовался тем, что он ребёнок, смог бы манипулировать кем угодно. И это было на руку, потому что Ларсон только таким и видел своего преемника. Впрочем, он уже понял, что Натан в случае чего сможет и им вертеть как угодно. И это поощрять нельзя.

— Мистер Гейт, — Тео положил на стол пачку билетов, — вы не хотите ничего рассказать? Я понимаю, что это не моё дело, но я переживаю за вас, — он переминался с ноги на ногу, глядя на босса.

Был вечер пятницы, и Ларсон уже вовсю готовился к завтрашнему походу. Он снова заказал букет в лучшем цветочном салоне города, сказав доставить его с утра, а сам долго рассматривал себя в отражении стеклянного шкафа его кабинета в номере. И вновь убеждался в том, что Вилли наверняка повёлся на деньги, не более того. Иначе зачем он решил пойти с ним на свидание? Какой омега вообще согласится пойти на прилюдное свидание с тем, с кем и рядом находиться наверняка противно?

Авария сильно покорёжила лицо Ларсона: длинные и толстые шрамы, уже зажившие, но всё ещё пересекавшие его лицо вдоль; порванная нижняя губа, зашитая аккуратно, но всё равно с заметным следом; два ожога — один на левой скуле, второй на подбородке… Ларсон отдал бы половину своего состояния за операцию. Но ни один пластический хирург, глянув его карту, не соглашался на эту работу. «Слишком опасно», — все, как один, качали головами и поджимали губы. Ларсону оставалось только скрипеть зубами каждое утро, глядя в своё отражение. Он и раньше не был особо красивым. Скорее, очень мужественным: квадратный подбородок, небольшие глаза и широкий нос. Но сейчас он видел в зеркале просто урода. Подумать только, комплексы, которые никогда не были проблемой для него, настигли в сорок три.

— А что тебя беспокоит, Тео? — спросил Ларсон, почёсывая щетинистый подбородок. Стоило побриться перед очередным свиданием. Ларсон почти верил, что он действительно настроен серьёзно по отношению к Вилли. Но тут же старался прийти в себя, потому что запудрить мозг себе и запудрить мозг омеге — это совершенно разные вещи. Не стоило верить в свою же сказку, в неё можно было поиграть, но не верить.

— Вы ходите на свидания, да? — Тео потеребил себя за манжеты рубашки.

— В этом есть что-то плохое? — Ларсон приподнял брови, беря в руки билеты на аттракционы, которые заказал заранее. Принявшись их рассматривать, он невольно задумался, что, наверное, не стоило скупать все разом. Вряд ли они пойдут на все аттракционы. Натана не пустят по возрасту.

— Просто… — Тео рвано выдохнул и рывком подошёл к столу. — Мистер Гейт, я понимаю, что это, должно быть, неуместно, но я не думаю, что вам нужно с кем-то встречаться.

Ларсон поднял взгляд и с нескрываемым удивлением посмотрел на помощника. Тот откровенно краснел от своей наглости и дёргал за манжеты уже с такой силой, словно хотел их оторвать.

— Почему не нужно, Тео? — с лёгким давлением поинтересовался Ларсон, откладывая билеты.

— Я столько лет с вами работаю. И у вас никого не было. Наверное, это глупо, но я надеялся, что у нас что-то получится, — казалось, у Тео даже кончики ушей покраснели. — Думал, что…

Закончить он не успел — Ларсон громогласно расхохотался. Подумать только! Его ассистент, которого он, признаться, принимал больше за робота, чем за омегу, признавался ему в любви! Его ассистент, Тео, которого за глаза весь обслуживающий персонал звал Айсбергом — Ларсон много раз это слышал, — вдруг говорит, что рассчитывал на отношения с ним.

Тео чувствовал себя не в своей тарелке, оскорблённый смехом в ответ на его признание. Но стоял и ждал, когда Ларсон хоть что-то ему ответит. А Ларсону просто нечего было отвечать. Он, отсмеявшись, посмотрел на Тео, не скрывая веселья во взгляде.