— Это плохо или хорошо? — спросил Ларсон, переводя взгляд с играющего неподалёку Натана на омегу.

Тот же предпочитал не смотреть на него, а наблюдал за сыном, который в это время полез на качели. Ларсон невольно напрягся, потому что Вилли не отвечал слишком долго. Но тоже не подавал голоса и не переводил тему, не давая Вилли уйти от разговора.

— Это… я не знаю. Это странно, — вздохнул омега наконец. — Сначала ты меня насилуешь и избиваешь. Потом вновь появляешься в жизни с букетом цветов, следом против воли увозишь сюда. А сейчас… сейчас ты похож на того самого идеального альфу, про которого пишут книги и снимают фильмы.

— Но это плохо или хорошо? То, что происходит сейчас? Тебе нравится? Ведь сейчас это важнее любого прошлого.

Вилли медленно перевёл на него взгляд, и Ларсон смог по нему прочитать лишь замешательство. Да, возможно, омега запутался. Возможно, ему сложно принять тот факт, что Ларсон теперь рядом и действительно пытается загладить вину. Возможно, ещё труднее ему поверить в то, что Вилли хочет простить его. Ларсон видел: хочет, но не решается, пытается не подпускать слишком близко.

Ларсон и не давил, но несколько раз в день всё равно урывал поцелуй с губ Вилли. И тот не сопротивлялся, даже отвечал — неуверенно, словно школьник. Но отвечал. И это с каждым разом всё сильнее радовало Ларсона. Он, бесспорно, хотел большего. Ощущая его запах, хотелось оказаться с ним в постели, попробовать этот аромат на вкус, почувствовать всем телом и нежить в своих руках. Но Вилли пока не разделял его желания и мысли — это было очевидно. Потому Ларсон даже не пробовал начинать этот разговор и делать намёки. Позволяет целовать — уже хорошо.

— Вилли, — Ларсон накрыл руку омеги, тот едва заметно вздрогнул, выпадая из своих мыслей, и, сморгнув, посмотрел на него. Ларсон несильно сжал его пальцы и улыбнулся, зная, что наверняка выглядит не так добродушно, как хотелось бы. Но голос был проникновенным, с нужными нотками бархатистости.

— Вилли, тебе нравится то, что происходит сейчас? — повторил Ларсон вопрос, вглядываясь в лицо собеседника.

Ему нужно было, чтобы Вилли признался. И тогда стоило перейти к следующему шагу, не давая опомниться, не давая слишком долго думать, чтобы не напороться на отказ.

Вилли несколько долгих секунд смотрел на него, и Ларсон уже успел подумать, что он скажет что-то вроде вечного и неопределённого: «Не знаю». Но Вилли умел поражать. И поразил Ларсона так, что у него впервые за долгое время ёкнуло и перевернулось сердце от простого и тихого: «Да».

Ларсон ликующе улыбнулся и наклонился через стол, чтобы легонько поцеловать его. Ещё один рубеж был пройден. Один из самых главных вопросов — вопрос доверия — почти решился.

— Я хочу, чтобы ты перебрался в мою спальню, — сказал Ларсон ближе к вечеру, когда они сидели всё так же на веранде после ужина. Ларсон потягивал коньяк из бокала, а Вилли пил сок и читал книгу. Омега поднял на него удивлённые глаза и склонил набок голову.

— Я не думаю, что…

— Не секс, — довольно прямолинейно обозначил свою позицию Ларсон. — Просто спал рядом. Мне кажется, что это пойдёт нам на пользу. И, вероятно, позволит мне засыпать гораздо легче. Постоянно мучаюсь, когда думаю, что ты где-то там за стеной, а я вдруг не успею помочь, если что-то случится.

Вилли заметно расслабился и попытался улыбнуться, но получилось как-то нервно.

— Некоторые изменения мне в тебе нравятся, но ты стал слишком нервным, — признался он. — Не переживай так. Со мной будет всё в порядке. Сам же говорил.

— А может, это лишний повод побыть с тобой рядом? — хитро глянул Ларсон на Вилли. И хоть он почти не лгал, но за состояние омеги волновался не на шутку. Пока врач не говорил ни о каких изменениях, хотя прошло достаточно времени.

Продолжить нежиться в вечернем уюте Ларсону не удалось. На пороге дома появился Тео, непривычно взбудораженный и беспокойный. Тео всегда держал себя в руках, потому сейчас у Ларсона непроизвольно приподнялись брови.

— Сэр, нужно поговорить. Наедине, — Тео выразительно посмотрел на Вилли. Ларсон едва заметно поморщился, но невольно отметил, что подчинённый даже не поздоровался. Значит, что-то действительно важное.

Ларсон нехотя отпустил чужую руку и поднялся со своего места, отставив полупустой бокал. Они направились в дом под несколько изумлённым и настороженным взглядом Вилли, который явно не понимал, что опять происходит.

— Ты что-то узнал о том шантажисте? — спросил Ларсон, когда они поднялись в кабинет. — От него довольно давно не было вестей. Немного напрягает.

— Не это сейчас главное, — покачал головой Тео, нервно теребя манжет рубашки. Брови Ларсона сошлись на переносице: Тео редко так сильно нервничал, что терял контроль над руками. — Мистер Гейт, звонил Стивенсон. Ему поручили обыскать ваш дом. Сегодня. Они уже едут сюда. И у них есть ордер.

Ларсон почувствовал, что его словно ударили по голове.

Обыск.

Не то, на что он рассчитывал этим вечером. Сердце забилось немного быстрее, а в голове сразу стали появляться пути решения проблемы. Но если в наличии был ордер, то от обыска не уйти. Потому Ларсон стал лихорадочно мысленно перебирать, что из компрометирующего может оказаться в его доме. На оружие была лицензия, товар в доме Ларсон не хранил, охрана нанималась законно, как и устанавливалось всё оборудование. Выходило, что всё должно было пройти нормально.

Видя облегчение на лице Ларсона, Тео тоже выдохнул. Сыграть получилось идеально. По крайней мере, Ларсон ничего не заподозрил. Тео был уверен, что у Ларсона в доме ничего нет, потому и не стал приезжать ещё раньше. Приход полиции должен казаться естественным и не подстроенным. Ни со стороны Тео, ни со стороны Стивенсона, который тогда бы потребовал гораздо большую плату за свои услуги.

Внизу звякнул звонок, Тео встрепенулся и глянул на Ларсона, который уже шёл к двери.

Время настало.

— Я думал, что мы всё уладили, детектив, — Тео спустился как раз в тот момент, когда Стивенсон демонстрировал ордер на обыск, а Ларсон внимательно его читал. — Какие проблемы возникли?