На этот раз наблюдение велось гораздо тщательнее но, когда на палубе обнаружили десяток тел, словно в удушье рвущих воротнички и из последних сил переваливающихся за борт, желание надавить на строптивцев отпало само собой.

ООН, громогласно заявившая, что берёт расходы на себя, торжественно заплатила требуемую сумму и выразила надежду на дальнейшее сотрудничество. Представители «банды подонков», два обкуренных юнца и разбитная девица, по очереди целовавшаяся взасос с обоими и, казалось, готовая трахнуться втроём прямо на трибуне, лишь пожали плечами и, показав в тысячи объективов «козу», «свалили» домой.

Причём, что бы вы не подумали, пристойное слово «отбыли», ну никак не вязалось с внешним обликом и наглым поведением бесстыдников, едва вышедших из тинейджерского возраста и буквально плевавших всему свету в лицо.

К чести обормотов, снадобье от рака так же выдержало испытания, и на этот раз цена в двадцать миллиардов не выглядела такой уж огромной.

Воодушевлённые «покладистостью», на арену переговоров опять вышли военные и потребовали вернуть так некстати «забытые» дредноуты. Ультиматум, разумеется, проигнорировали. А, на робкую просьбу отдать, с ленцой отозвались, что «всякий металлолом не входит в сферу их интересов».

Бравые мужчины, не представляющие существование без регулярных жертвоприношений на алтарь сурового Бога Марса предприняли ещё одну попытку. Катера с экипажами, облачёнными чуть ли не в космические скафандры высокой защиты, способные функционировать в жерле вулкана, ночью высадились на суда и… остались там навсегда.

На этот раз человечество не смолчало и, попытавшись навесить на горстку туземцев клеймо «убийц», наткнулось на появившиеся за одну ночь статистические выкладки. Гласящие, что вероятное число преступлений, совершённых теми, кому в ближайший год предстояло умереть от двух самых страшных болезней, в добрую сотню раз перекрывает количество несчастных, не желающих учиться на собственных ошибках. Не говоря уже о жертвах автомобильных катастроф, что могли случиться по их вине.

Наконец, когда, скрипя зубами от ярости но, чудовищным волевым усилием сохраняя лицемерные улыбки, их ПОПРОСИЛИ ПОСОДЕЙСТВОВАТЬ, островитяне изрекли, что, в общем и целом, стоящая на якорях эскадра совсем не портит пейзаж. Да и привыкли уже. Но, в принципе, они не против. Остаётся лишь уладить мелкие формальности.

Ведь, согласно неписаному постулату, наткнувшийся на судно в открытом море вправе назваться владельцем. Но, так как посудины им «нафиг не сдались» (кстати, язык оригинала), они согласны выставить мусор на аукцион по остаточной стоимости. И запросили за каждый сто миллионов.

После того, как деньги перевели, дюжина каноэ, управляемых семи-восьми летними детишками, приблизилась к ржавеющей флотилии. Расставив полукругом яркие буйки, они тем самым очертили границу и принялись весело дурачиться. На вопрос: что это значит? последовал философский ответ, мол, все имеют право на эксперимент «методом научного тыка».

Желающих почему-то не нашлось.

— Здравствуйте!

Неожиданно смутившись, я замолчал.

— Твой самолётик сломался? — Подошедшая девочка лет четырёх, умильно коверкая слова, с чарующей непосредственностью дотронулась до изрядно облезшей капсулы.

Фюзеляж Шаттла возвышался над крохой и, чтобы достать до корпуса челнока, ей потребовалось бы встать на цыпочки.

— Да, маленькая. — Протянув руку, я погладил белокурое чудо по растрёпанным волосёнкам.

— А я знаю! — Гордо заявила она, важно тараща глазёнки. — Он скоро станет мамой.

Столь комичное утверждение заставило прыснуть, и вскоре нас окружили смеющиеся люди.

— Нужна помощь? — Не так, чтобы приветливо, но и без излишней подозрительности осведомился сухощавый парень, с гривой до плеч.

— Перестань, Боб. — Девушка, сияющая золотистым загаром, встала рядом. — Ежу понятно, что никто не станет добровольно выкидывать подобные фортели. А на самоубийцу гость не похож.

Я окинул взглядом хрупкую фигурку и присвистнул от удивления.

«Этого просто не может быть». Островитянка как две капли воды походила на оставленную мной по причине позорного утопления Лену. Я постарался отбросить несбыточные надежды прочь. И, чтобы отвлечься от невеселых мыслей стал разглядывать девушку.

Надетое на ней бикини-хамелеон стоило около тысячи долларов. Уж в чём-чём, а в тряпках разбираться научили многочисленные пассии. Вернее, не столько в них, сколько в том, как много исчезнет с кредитной карточки после покупки. Но хоть убейте, не вижу принципиальной разницы между вот такой супермодной штучкой, ценой в сто литров ракетного топлива и её сестрой-близняшкой, на порядок дешевле.

— Адаптируйте его. — Коротко бросил юноша и, потеряв всякий интерес, побрёл вдоль берега.

— Надеюсь, вы не везёте ничего скоропортящегося? — Участливо захлопала глазами красавица.

Я же почувствовал, что краснею, так как при взгляде на тонкую и дьявольски пропорциональную фигурку вдруг посетили фривольные мысли.

— Я тоже. — Хмыкнув, я глянул через плечё на верного коня.

— Что ж, пойдёмте. — Она подала изящную ладошку и в толпе послышались смешки. — Кстати, меня зовут Лена.

— Сергей. — Представился в ответ я.

Скорей всего, на моей физиономии проступило недоверчивое выражение, так она поспешила объяснить.

— Вообще-то, имя русское. Правда, с той поры утекло столько воды, что мне самой страшно.

— Чем дальше, тем страньше. — Задумчиво пробормотал я, ещё не зная, что жизнь, действительно, вступает в новую фазу.

— Вероятно, вы много читаете? — Заподозрила обворожительная хозяйка.

— А-а… — Пренебрежительно отмахнулся я. — Чем только не займёшься от скуки.

— Скромность украшает мужчину. — Заметила Лена, и я ощутил, как скулы заливаются краской удовольствия.

Вообще-то, существо я изрядно влюбчивое но приходилось быть настороже.

«Ч-чёрт! Только не сейчас»! — Я еле сдержался, чтобы не шлёпнуть себя по щеке. — «Ты здесь по очень щекотливому делу. А, судя по всему, между этими двумя что-то есть. Причём, отношения далеко не однозначные. Так что, утихомирь эмоции, и постарайся убраться с острова как можно быстрее. С деньгами, разумеется».

Сопровождающие незаметно отстали и в бунгало мы вошли в полном одиночестве.

Наверное, этот домик стоил не один миллион долларов. Так как, для того, чтобы оказаться внутри, пришлось пробить некое подобие воздушной мембраны, отсекающей помещение от внешнего мира. Внутри царила приятная прохлада и стерильная чистота, больше подходящая гостиной английской леди, содержащей в штате дюжину человек, чем прелестному дитяти, органично слившемуся с природой.

— Сюда, пожалуйста. — Лена сделала приглашающий жест и, прямо в стене, выложенной из природного камня, открылся проход в сверкающую кафелем лабораторию.

— Вы врач? — Моему любопытству не было предела.

— Все мы немножко лошади. — Загадочно и, кажется, цитатой, ответила она.

Решив, что излишняя настырность скорее повредит, чем поможет, я молча шагнул в проём.

— И что теперь? — Полюбопытствовал я, едва щёлкнул инъектор и плечо зазудело, словно после укуса пчелы.

— Вас примут за своего. — Непонятно объяснила Лена, и перед глазами вновь встали все ужасы, что вспоминались при посадке.

Я коснулся отчаянно чесавшегося места и, переминаясь с ноги на ногу, хлопал глазами, не зная, как поступить. С одной стороны, они мне не друзья или — спаси и сохрани! — не родственники. Но вскрывать находку, полагаясь на «авось», что, по слухам, очень любили мои далёкие российские предки, очень не хотелось.

— Послушайте… — Начал я, но барышня перебила.

— Вы от кого-то убегали?

— Скорее, прятался. — Я улыбнулся удивительной проницательности.

— А, разве это не одно и то же? — Взмахнула она ресницами.

— Ну-у… — Посуровел я. — Сматываться нужно, когда набедокурил. — А если вдруг наткнулся на клад, достаточно, просто забиться в укромный уголок, чтобы как следует рассмотреть находку.