-Понравилось?

Ник громко сглотнул и кивнул.

-Сейчас у него опять встанет, так что твоя очередь. А пока помоги раздеть Джеки. Ему так будет лучше, а нам удобнее.

Одним резким движением стянув с Женьки белье и джинсы, Гор нетерпеливо откинул их в сторону и с силой провел всей поверхностью ладоней по внутренней стороне обнаженных бедер, отчего Женька застонал громко и выгнул дугой позвоночник, облегчая Никите его задачу. Воспользовавшись этим, Ник быстро снял с Женьки мокрую от пота футболку. И теперь Женька, совершенно обнаженный, лежал перед двумя парнями, которые пожирали его жадными взглядами, а его член опять стоял.

Что было дальше, Никита воспринимал как сквозь туман. Происходящее, словно кадры из фильма, рваными клочками вспыхивало в сознании.

Вот он сам быстро разделся и прижался с хриплым стоном к Женькиным губам. Дыхание у Женьки было горячим и обжигающим, а сухие губы настойчивыми и жадными. Потом, буквально на секунду оторвавшись от Женькиного рта, он увидел Гора. Тот, в отличие от Никиты, раздевался неторопливо.

Обнажая в обольстительной, многообещающей улыбке белые зубы, он жадно наблюдал за Никитой и Женькой. Еще Никита краем сознания отметил, что девчонки не зря бегают за Гором, и даже Лизу и ее поведение в клубе, он сейчас очень хорошо понимал, все-таки этот сукин сын чертовски красив и беззастенчиво пользуется этим.

Но тут Женька застонал, недовольный, что Никита оставил его без внимания и, потянувшись, прижался к нему горячим, потным телом, и все мысли об Игоре немедленно вылетели из головы. Теперь Никита видел только Женьку - прилипшие ко лбу пряди, потемневшие от пота, прикрытые глаза, с блестевшими в щелках век расширенными зрачками, припухшие и покрасневшие от поцелуев губы, жаркие руки, обнимающие и притягивающие Никиту к себе, вздымающиеся, словно после долгого бега, бока, с проступающими под кожей ребрами, напрягающиеся кубики пресса, и прижатый к животу член, в кудряшках светлых и даже на вид мягких волос, опять твердый и прямой, словно стрела. И глядя на этот, немного подрагивающий от возбуждения член, Никите нестерпимо захотелось лизнуть влажную головку, испытать то, что несколько минут назад чувствовал Гор, когда отсасывал, узнать, каково это ощущать во рту горячий, твердый и, одновременно, словно шёлковый на ощупь член, услышать стоны удовольствия, вызванные именно им, Никитой.

И Никита, уже не замечая присутствия Гора, осторожно, но твердо отстранил тянущегося к нему Женьку, укладывая его вновь на кровать и, склонившись к его паху, сначала нерешительно, с опаской, осторожно лизнул покрасневшую головку. Ну а, когда Женька, оставив в покое истерзанную его пальцами простыню, с довольным стоном толкнулся вперед и вцепился Нику в волосы, тот вообще перестал замечать окружающее. Он видел и чувствовал только Женьку: его стоны, тело, горячую кожу, запах и вкус.

Женька оказался мускусно-сладким и просто охуительно-возбуждающе пах. От этого запаха у Никиты напрочь сносило крышу и отключало мозг. То, что он сейчас отсасывает у парня, не вызвало ни грамма отторжения, ведь это не просто парень, это Жека, его родной и самый близкий человек. И это было невъебенно прекрасно и здорово, что именно под его руками и губами Женька сейчас стонет и выгибается от удовольствия.

От своего занятия Никита отвлекся только тогда, когда вдруг почувствовал, что Гор поворачивает Женьку на бок. Оторвавшись от Женькиного члена, Никита поднял голову и, глядя на Гора расфокусированным взглядом, удивленно просил:

-Ты, что делаешь?

-Соси, соси, не отвлекайся, - сосредоточено пробормотал Гор. – Что надо, то и делаю.

Не выпуская Женьку из рук, продолжая неторопливо дрочить, Никита словно завороженный смотрел, как Гор, улегшись позади Женьки и прижимаясь к потной спине, смазывает его чем-то, что тускло блестело в неверном свете, проникая влажными пальцами между ягодиц. Потом, приподняв Женьке ногу и забросив ее себе на немного приподнятое бедро, Гор приставил к тугой дырочке свой немаленький член, уже затянутый в латекс, и стал водить им, размазывая гель.

-Прекрати. Ты, блядь, ебнулся совсем? Ты же порвешь его, - хрипло прошептал Никита.

Но не предпринял никаких попыток помешать Гору, не в силах оторвать взгляд от того, как Гор раздвигает и тискает упругие ягодицы, кажущиеся в полумраке комнаты и в контрасте с загорелой спиной, особенно белыми и какими-то беззащитными, как трахает пальцами анус, то погружаясь полностью, то вынимая их, и как потом вместо пальцев уже головка члена, осторожно растягивает, раскрывает края сморщенной дырочки, пытаясь проникнуть внутрь, и та нехотя, с трудом, но поддается настойчивому напору.

Но тут Женька всхлипнул и дернулся, пытаясь вырваться из сильных рук, и набухшая головка выскочила из, уже было сдавшейся, дырочки. Гор досадливо и разочарованно застонал, но так просто отказываться от своих желаний явно не собирался.

Зло выматерившись сквозь зубы, он отрывисто бросил застывшему в ступоре Никите:

-Что смотришь? Соси давай, - и, видя, что Ники даже не пошевелился, уже мягким и вкрадчивым тоном добавил. - Ники, дружок, ты ведь не хочешь, чтобы нашему Джеки было больно? Так помоги малышу расслабиться, ему сейчас это необходимо.

И Никита, точно так же, как час назад Лиза, словно загипнотизированный этим хрипловатым голосом и пристальным взглядом, не в силах сопротивляться, молча кивнул и вновь склонился над беспокойно ерзающем на постели Женькой, накрывая губами влажный от слюны и собственной смазки член. Женька судорожно и как-то удовлетворенно вздохнул, и с готовностью вновь толкнулся в горячий рот, чем незамедлительно и воспользовался Гор, возобновив свои попытки трахнуть Женькину задницу.

-Ох, ты ж, блядь, - буквально через пару минут прохрипел Гор, наполовину протискиваясь в узкий проход. – Джеки, малыш, это просто охуительно.

Женька не осознавал, что с ним делают. Сквозь пелену, застилающую его мозг, он чувствовал только, как его целуют, переворачивают, трогают, сосут. И единственное, что ему хотелось сейчас и о чем он мог думать, чтобы это не прекращалось никогда и, в тоже время, чтобы это прекратилось немедленно.

Не просто желание, а животная похоть сжигала его изнутри. Любое, даже самое мимолетное прикосновение заставляло кожу гореть, посылая по всему телу волны возбуждения. Удовольствие накатывало рваными скачками, подводя к грани, когда казалось, что разум не выдержит и Женька сойдет с ума, или его мозг просто взорвется от нарастающего наслаждения, словно цунами захлестывающего его с головой.

Но стоило члену Гора втиснуться в узкую задницу, Женька захрипел от пронзившей его насквозь боли, и ему захотелось сейчас же избавиться от ощущения инородного тела, болезненно растягивающего изнутри. Он дернулся вперед, стараясь вырваться из сильного захвата цепких рук, удерживающих его поперек талии и груди, и почувствовал, как его собственный член вошел Нику глубоко в глотку, и головка ткнулась в горло, и от этого мириады искр понеслись от головки члена к паху и, взорвавшись там фейерверком, разлетелись снопом искр по всему телу, достигая кончиков пальцев рук и ног. В тоже время ощущение выскальзывающей из задницы болезненной помехи, принесло такое блаженное чувство освобождения и избавления, что Женьке захотелось немедленно повторить его, и он со стоном поддался назад, резко насаживаясь на член Игоря, выскальзывая теперь изо рта Никиты.