— Нет, я его не шантажирую. Я его сдерживаю.
— Чтобы он не отнял у вас Каверли… и всё остальное?
— Да.
Теперь — если предположить, что Арден говорил правду, — было понятно, почему Торрингтон не сделал того, что от него все ждали: не попытался отсудить у Ардена хотя бы кусок завещанного Колином.
— И что там было, на этих кадрах? — спросил Ред, только потом сообразив, что Арден вряд ли ответит на этот вопрос.
— Несложно догадаться.
— Мужчины?
— В основном. Есть подростки. Но это очень старые фотографии, Найджел там сам… мальчишка. Сейчас этих людей уже не найти и возраст не установить.
Арден мог упечь сэра Найджела в тюрьму. Формально — на срок вплоть до пожизненного заключения; в реальности за такое редко давали больше года или двух, но потеря репутации и клеймо гомосексуалиста были пожизненными… И если Арден мог, то почему не делал этого?
— Тогда почему вы платите за него? Высылаете деньги по первому требованию, — Ред понял, что сказал лишнее. — Я случайно заметил.
— Найджел тоже меня сдерживает.
— Тем же самым?
— Примерно.
Как там сказал сэр Найджел в телефонном разговоре: «Ставки для нас обоих слишком высоки»… Если один сдаст другого, то на дно пойдут вместе. Патовая ситуация. И поэтому оба молчат, пытаются найти компромисс и баланс.
— То есть вы терпите его вымогательства, но если они перейдут разумные пределы, то начнёте действовать?
— И поэтому сэр Найджел старается не переходить разумных пределов. Но у него не всегда получается. Мне до смерти надоело оплачивать его счета — и не потому, что мне жаль денег, а потому что… Потому что Найджел всё время вляпывается в какие-то грязные истории. Он арендовал яхту на три дня для празднования дня рождения, первые два дня там были певцы, музыканты, девушки и фейерверки, а на третий день была вечеринка для узкого круга знакомых. Очень специфическая, вы понимаете? И я узнал о том, что там происходило, только через неделю. Я вынужден оплачивать проституток для Найджела и его друзей, мужчин-проституток. Конечно, я стараюсь, чтобы эти деньги нельзя было связать со мной, с моим именем, но…
— Но всё равно боитесь огласки.
— Да, — Арден встал с кровати и шагнул в сторону двери. — Даже больше, чем Найджел. И я боюсь Найджела. Один из мальчишек пытался его шантажировать, так же, как я. Его нашли зарезанным. У меня нет доказательств, но есть… что-то вроде чутья.
— Я могу вам чем-то помочь? — Ред машинально поднялся на ноги вслед за Арденом, пребывая на деле в самом настоящем оцепенении.
Арден обернулся.
— Нет, не можете. Занимайтесь своими делами, делайте то, для чего приехали… Пишите этот свой семейный роман. — Он протянул руку к лицу Реда, убрал прядь волос с его лба и, коснувшись потом щеки, сказал почти грустно: — Вы мне правда нравитесь. Я редко с кем могу поговорить. И редко кто понимает, о чём я говорю.
Ред накрыл его руку своей. Пальцы Ардена холодили ему щёку.
— Я запутался, — хрипло произнёс Ред.
— Я знаю.
— Сэр Найджел был вашим любовником? Раньше… — Ред знал, как жалко и ревниво звучит этот вопрос, но не мог его не задать.
Арден оттолкнул его руку и опустил свою, сжатую теперь в кулак.
— «Раньше» вас не должно касаться.
— Он был влюблён в вас, а вы не ответили, — предположил Ред, вспоминая то, что услышал сегодня от сэра Найджела. — В этом всё дело. А теперь…
— Он презирал меня, — поменявшись в лице, точно от боли, произнёс Арден. — Презирал раньше и презирает теперь. Найджел всегда крутился возле Колина, повторял за ним всё, хотя был старше. И он не просто повторял, он делал вдвойне, втройне. Колин выказывал ко мне пренебрежение, а Найджел… сами догадаетесь, что делал он, чтобы выслужиться. Но это не мешало ему меня хотеть.
Ред помолчал.
— Знаете, что мне кажется странным? — заговорил он, глядя в глаза Ардену. — Колин, по вашим рассказам, вовсе не кажется мне таким уж чудесным ребёнком. И леди де Вер всё это видела, иначе откуда бы взялся злой близнец в книгах? Я слышал про слепую материнскую любовь, но она ведь была умной женщиной… Почему она так относилась к нему, почти боготворила?
Арден взглянул на него так, словно был изумлён, как можно не понимать таких простых вещей:
— Я же говорил вам, она читала ему «Питера Пэна» сотни раз. Она обожала эту книгу. А Колин был точь-в-точь как Питер. Как там заканчивается последняя глава: весёлый, непонимающий и бессердечный.
***
Когда вечером того дня Ред сел за печатную машинку, его не клонило в сон, его не отвлекали посторонние мысли. Он писал три часа кряду — роман с ключом. Проспал он около четырёх часов и проснулся на удивление бодрым и свежим, но и перевозбуждённым тоже. Нервы были точно гальванизированы. Ночная магия прошла, и он взялся за статью.
Он много где вставлял знаки вопроса, оставлял пустые места, чтобы проверить и дополнить деталями потом, но наконец писал то, ради чего сюда приехал, — разоблачительную статью о сэре Найджеле Торрингтоне. О том, что сэр Найджел с юности имел нездоровые наклонности, о том, что он годами жил надеждой на наследство (то вообще-то не преступление) и поэтому — не по средствам, что устраивал оргии на яхте, что не гнушался шантажировать людей одних с ним пристрастий…
Выходило хорошо, текст получался одновременно эмоциональным и жёстким, без лишнего драматизирования и нагнетания.
Ред разобрал страницы по копиям, перечитал ещё раз…
Арден. Что будет с Арденом, если эта статья увидит свет?
Разумеется, Ред не собирался указывать источник информации, но он не мог предположить, что придёт в голову Торрингтону, что он сделает в озлоблении. На Ардена обрушится тот же самый позор.
Ред достал из ящика стола спички и поджёг только что напечатанные страницы. Через секунду он уже сбивал пламя. Эти страницы были важными, даже если он не собирался пускать их в ход прямо сейчас.
Было всего лишь шесть утра, а он уже успел написать, возможно, самую громкую статью в своей жизни и едва не сжечь её.
Теперь он сидел в пустом кафе в Госкинс-Энде и не знал, что делать дальше. Вернуться в Каверли значило снова встретиться с Арденом. На этот раз встретиться, зная про него все эти стыдные и смущающие вещи. И раз за разом вспоминать, как он вчера сказал: «Решайтесь».
