Он такой милый, безумно робкий, что у меня просто нет шансов противостоять его обаянию. Вадим - тот человек, ради которого не стоит умирать – ради него стоит жить, творить ему мир, создавать его каждый день заново, по его пожеланиям.

Безумно хочется остановить этот великолепный момент, когда ты чувствуешь единение с любимым человеком, тем, который полностью заполняет твой разум, оставляя лишь отголоски твоего, и ты даже не сопротивляешься, поддаешься этому ощущению полностью. Необыкновенно. И я схожу с ума, если еще не сошел.

Через какое-то время у нас обоих болят губы, у него даже немного опухли, ведь когда я потерял счет времени вместе с разумом, начал кусать их, но Вадим не жалуется. Я даже вижу легкую улыбку на его устах.

Лежать на полу, возле телевизора в зале не очень удобно, но только если ты одинок, но я обнимаю Вадима, а значит, меня все устраивает.

- А у тебя почему мачеха, а не мама? – спросил Вадим вдруг.

- Мама умерла, когда я был совсем маленьким, - улыбнулся я, чувствуя, как парень краснеет, испугался, что обидел меня, - Это было давно, и я почти ее не помню. Мне было тогда всего два или три года.

- Понятно, - кивает он.

- А у тебя брат… если не хочешь – не говори.

- Он совершил самоубийство одиннадцать лет назад.

- Соболезную, - отозвался я, понимая, что Вадиму наверняка нелегко.

- Никто не знает почему, ведь в его жизни было все, что мог бы желать любой другой человек на его месте: любящая мать и я.

- Не всегда мы знаем, чем живут наши родственники, - постарался ответить я как можно мягче.

- Тут ты прав.

- Не хочешь навестить своего брата? Глупая идея, но давай завтра сходим на кладбище? – предложил я, и тут же поругал себя.

Но, как ни странно, Вадим даже обрадовался такому предложению:

- Отличная идея. А то одному мне не очень хочется.

Мы еще какое-то время посидели вместе, и вскоре он ушел, пусть я и не хотел его отпускать, наслаждаясь каждым моментом, проведенным вместе.

18. Прошлое. ПОВ Вадима

Наверное, зря я согласился пойти на кладбище к могиле Вика вместе с Глебом, ведь поделиться с этим грузом словно рассказать о самом сокровенном в своём сердце. И дело не в том, что я не доверяю Глебу. Нет, Как раз таки я чувствую, что он единственный может мне помочь, единственный, способный избавить от этой боли, что закралась у меня в запястье под бинтами, но… Вик всегда повторял «геи омерзительны, держись от них подальше». Разве будет правильно, прийти к не вместе с парнем, к которому что-то испытываешь? Нет, наверное, нет, но опять же, Глеб тот, кто понимает меня, тот кому я могу… нет!.. хочу рассказать этот секрет. Секрет, состоящий в том, что мне до сих пор больно, пусть даже и прошло одиннадцать лет. Вик был моим братом и лучшим другом. Потерять его было так ужасно, как если бы умер я сам. А я и умер, точнее заснул на долгий срок, потому что сейчас, когда в моей жизни появился этот идиот, который почти всё время улыбается, я живу, я словно проснулся от долгого сна… Глеб… Вик…

Думая над этим почти всё утро, я всё-таки поднялся с кровати и пошел в душ, как и обычно. Хотя сегодняшний день будет не таким как до этого, ведь теперь у меня появился Глеб, который не даёт мне скучать. Да и как это возможно в его присутствии? Кажется, это совсем нереально.

Душ немного помог расслабиться и забыть о своих проблемах, но стоило только открыть дверь, выпустив из ванной весь пар, в голову вернулись сомнения.

Вик, как ты отреагируешь на то, что твой брат что-то чувствует к парню? Будешь ненавидеть? Презирать?.. Хотя как? Ты же мёртв, ты бросил меня, когда я так в тебе нуждался. Конечно, мальчик пяти лет, который никогда не видел отца, должен был на кого-то равняться и им был ты, пятнадцатилетний старший брат. Наверное, ты эгоист, раз решил всё: меня, маму, лучшего друга... Жаль, что уже ничего не исправишь. Очень жал, потому что я уже привязался к Глебу, привык что рядом кто-то есть. Прости…

Я надел джинсы и любимую кофту с длинными рукавами, скрывающие запястья. Выйдя на улицу, я увидел улыбающееся лицо и одну из теплых улыбок, которые сейчас мне так необходимы.

- Привет, - все, что говорит Глеб, но этого достаточно, чтобы на душе стало теплее. Конечно, прожить одиннадцать лет в полном одиночестве, это сложно и сейчас мне просто необходимо чьё-то тепло.

- Привет, - ответил я и, пытаясь скрыть улыбку, уставился в землю. – Нам надо сесть на поезд и доехать до поселка, где захоронен Вик. Ты не против дороги?

- Нет. Я не против, - не дожидаясь моего ответа или хотя бы слов, он направился в сторону автобусной остановки – до станции надо ещё доехать.

В электричке я уснул и проспал почти всю дорогу, а когда проснулся, понял, что лежу на коленях у Глеба. Его рука перебирала мои пряди, изредка поглаживая пальцами щеку. Приятно, так не хочется открывать глаза и выдавать то, что я уже проснулся, ведь тогда придётся отстраниться от него, а делать этого так не хочется. Так хочется чувствовать тепло его пальцев, нежной кожи… слышать, как он повторяет моё имя, тихо что-то шепча.

Мне стало интересно, что говорил Глеб, поэтому я весь обратился в слух, пытаясь услышать хотя бы одно слово:

- Что ты делаешь со мной, а? Почему это всё творится со мной?.. С нами? Я не понимаю. Прости, наверное, я эгоист, но я так хочу, чтобы ты так остался в моих объятиях… Ахаха, говорю, как влюблённый первоклашка. Мне стыдно, очень! Поверь, но… Я так не хочу тебя отпускать. Вот только почему?

Я так хочу ответить ему, но вдруг я просто дам ему надежду? Будет ли правильно, если я сейчас скажу, что испытываю то же самое по отношению к нему, а потом неожиданно перестану чувствовать всё это? Я только испорчу ему жизнь…Может, я тоже эгоист, потому что хочу оставить всё так, как это происходит сейчас: притворяться спящим, а в этот момент слушать его голос.

Через пять минут меня тихонько потрясли за плечо и прошептали на ухо: