Теперь Петерсону помогали два духовых инструмента, Бубен, барабанящий ладонями себе по ляжкам и присвистывающий Крот. Остальные непроизвольно начали пританцовывать, дёргаясь, как паралитики. Звучание флейт действовало, похоже, на всех. Импровизированный оркестрик дул во все щели, свистел, барабанил и плясал, а Петерсон трясся возле ворот. Стоило ожидать, что они сейчас откроются и колядующим вынесут подношение, или, как минимум, сверху бросят пару монет.

— Гарно вы хлопцы играете, — давясь от смеха, сказал Таран.

Кто-то заржал, кто-то поперхнулся слюной, но, именно в этот момент внутри ворот что-то щёлкнуло и они буквально упали вниз.

— Есть! — шумно выдохнул Инспектор и выдернув ключ из паза, вошёл внутрь.

То, что увидела команда, её не удивило, а даже наоборот. Если бы это был не туннель, ведущий вглубь мегалитического сооружения, а что-нибудь другое, то пехотинцы, скорее всего, просто бы растерялись. Подземный ход выглядел прямым и настолько длинным, что луч фонаря терялся в неопределённой дали. Заканчивался он металлической дверью, с которой поступили, как всегда. Шелтон оглядел открывшееся взору помещение и сказал Кротову:

— Смотри — лаборатория, как на Деймосе.

— Точно, — подтвердил замкомвзвода.

Петерсона не интересовало оборудование. Видимо, он точно знал, где надо искать. Направившись прямиком к странному ящику, он залез внутрь и извлёк плоскую металлическую коробочку, с многочисленными контактами.

— Порядок, — облегчённо сказал он и направился к выходу.

Вездеход уже нырнул в чрево «Моли», как внизу стали происходить неординарные события. Каменная микросхема в трансформаторной будке не выдержала накала. Видимо, что-то произошло, за столь долгое время и раскалённый до пятидесяти тысяч градусов электролит, вперемежку с расплавленным камнем, потёк вниз по жёлобу. Он плавил всё, что попадалось на его пути, увеличивая объём раскалённой, до бела, массы. Шипение угрожающе усиливалось перерастая в рёв турбины. Дорогу огненной массе преградила будка смотрителя, который, выскочив на шум, еле успел увернуться от рукотворной стихии. Он совсем обалдел, глядя на эту феерию, а в голове пронеслись все эпизоды его жизни, с которой смотритель чуть не распрощался. Мучила и другая мысль: «Неужели извержение вулкана? Но откуда? Его тут нет!» Смотритель с ужасом смотрел на догорающую каменную будку, почти до конца поглощённую горящей химической смесью. Его расширенные, от страха, глаза могли дать фору любому европейцу. Да что там европейцы! Глазастые персонажи японских комиксов рядом с ним выглядели бы спящими. И нестерпимый жар, отчего одежда начала потихоньку дымиться. Только спасительный бег мог прекратить мучения…

После возвращения на корабль, Петерсон ещё быстрее, чем прежде, умчался к своему начальству, а пехотинцы с облегчением расположились в кают-компании: и обедать, и ужинать, и завтракать. Прошедшие гастроли всех утомили. К тому же, отсутствие разогретой публики не давало понять, насколько успешно прошёл дебют.

В кают-компанию буквально ворвался Плюшкин, сияя, как надраенный медный чайник. Прямо с порога, он радостно заорал:

— Слышали новость?!

— Какую? — оживился Кротов.

— Горидзе застукали, а точнее нашли, возле нижних трюмов рефрижератора с найденным вентилятором в руках. Этот дурак полез туда без скафандра. Мог бы у меня спросить — я всё-таки за них отвечаю и являюсь их хранителем.

— И где он сейчас? — улыбаясь, спросил Гоблин.

— Его, от греха подальше, то есть от нашего медблока, решили отправить в медсанчасть фрегата, под надзор тамошней медсестры Розы Арнольдовны Мерзекрейцель, — ответил Аркадий Петрович, что-то пряча за спиной и, как, кое-кому, показалось — банку с краской.

— Это под присмотр Пиявки, что ли? — уточнил Крот.

— Её самой…

— А зачем он вентилятор спёр? — удивился Огурцов, не представляя себе, куда такой мощный агрегат можно приспособить.

— Под наркозом, пока шла операция, Горидзе, в бреду, признался, что хотел подменить Блюмберу его вентилятор «Палестина» на более совершенную модель.

— А Изя как отреагировал? — удивился Кризис, как биолог понимая, что Львовичу должен был прийти логический конец.

Это, конечно, понимали все и тут не нужно иметь дополнительное образование. Плюшкин только усмехнулся и ответил:

— Он подкарауливал Горидзе возле медблока с клизмой. Блюмбер её в руке за спиной прятал.

— Ну и что? — давясь от смеха, уточнил Таран.

— Клизму отняли — послали домой, а когда Блюмбер узнал, что Вахтанговича поместили в лазарет «Урана», то теперь он ищет повод туда попасть. В общем — у нас тут война!

— А зачем Горидзе операция? — насторожилась Кузнецова.

— Вано же все конечности поотмораживал — дурак! — пояснил Аркадий Петрович.

Люська усмехнулась и, покачав головой, рассказала, как они с Белой посещали Пиявку на фрегате.

«Из воспоминаний Пиявки про те времена, когда она мечтала стать хирургом.

Когда пациент городской больницы, пришедший в хирургическое отделение, чтобы вырвать себе гланды, узнал в хирурге мужа своей любовницы, он понял — ему вырвут не только гланды. Больной покинул палату через окно так, как до этого покидал место любовных утех. Врач напомнил незадачливому жигало вооружённого и очень опасного бандита: закрытое маской лицо, надвинутая на глаза шапочка и окровавленный халат, нестираный для таких случаев — вызвало в нём животный ужас. Мужик двинул через окно… «Люди — берегите ваши души!» — уже на земле, крикнул он прощальное напутствие. Ему в ответ, из окна четвёртого этажа, выразили напутственное пожелание, вкратце, заключающееся в том, чтобы он поберёг кое-что другое, иначе, следующая встреча будет не такой интересной…

— Роза Арнольдовна многое что переняла от своего наставника, — продолжила Кузнецова. — Нужно предупредить Горидзе о том, что приставать к Пиявке небезопасно.

Обескураженные туристы стояли посередине поляны, растерянно разводя руками. От местной достопримечательности и след простыл. Только грязная коричневая глина пестрела в том месте, где приезжие любили фотографироваться. Мужик почесал затылок и, в недоумении, прошептал:

— Он лежал здесь.

— Пить надо меньше…

Эта интонация, с которой была произнесена короткая фраза и женский голос, не оставляли сомнения в том, что оба спорщика состоят в родственных связях.

— Пришли не туда — вот и всё! — громко сказала супруга, решительно пресекая всяческие возражения.

Руководствуясь женской логикой, она запутала мужа окончательно, хоть он и предпринял попытки привести весомые аргументы в пользу своей, а не её версии. Указав пальцем на остатки достопримечательности, муж рискнул возразить супруге:

— Да вот же ещё кусок желоба остался!

— Это, наверное, обыкновенный дождевой слив, болван! — не унималась спутница жизни.

Её пыл остудила собиравшаяся к месту паломничества туристов одноимённая, ничего не понимающая, толпа. Люди растерянно оглядывались по сторонам, ища предмет фотопоклонения, но его не было. Среди ропота и недовольных восклицаний, раздался чей-то голос: «Его на реставрацию увезли!» «А-а-а!» — замычала людская масса и все разочарованные, разбрелись по окрестностям…

Телевизор в кают-компании почти всегда простаивал без дела. Свёрнутый в рулон под потолком, он не вызывал никаких эмоций: ни у команды, ни у космической пехоты, но, в этот раз Хударева что-то дёрнуло — он подошёл к нему и, развернув на всю катушку, включил. По каналу «Гео-туризм» как раз шли новости.

Ведущий.