Настал час расставания с дикарями. Покидая их, подведем итоги нашим впечатлениям и постараемся уяснить себе, чему нас может научить жизнь этих первобытных людей.

Кто будет внимательным, тот легко откроет в их жизни много поучительного. Приглядываясь к быту дикарей различных стран, он увидит, как складывается жизнь человека вообще, что в ней от чего ведет свое начало, и что к чему ведет. Он увидит, как прежний гость в диком царстве природы становится постепенно ее хозяином и господином, направляющим ее жизнь по-своему, как удобнее покажется. Он увидит, как для лучшего отстаивания своей жизни люди соединяются впервые в маленькие общества — в дружные общины, — и как впервые в таких общинах люди учатся разделять горе и радость ближнего. Он увидит, как создаются первые верования, что живут еще по сю пору в виде завещанных незапамятной стариной, суеверий, религий и т. п. Он увидит, как и почему одни члены общины возвышаются над другими, и как, получив власть, они злоупотребляют ею для своих выгод. Он увидит, как с течением времени меняется человек, — как из него может сделаться свирепый воитель и кровожадный людоед, как прежний бессеребренник превращается в алчного корыстолюбца.

И, видя все это, вдумчивый наблюдатель поймет, что в человеческой жизни ничто не происходит случайно и невзначай. Все в ней, как кругом по всей бесконечной вселенной, творится согласно известным законам. Эти законы общи для людей всякой окраски и всех стран, — для всего человечества. И потому, наряду со столькими своеобразными и непривычными обрядами и обычаями, нам бросается постоянно в глаза поразительное сходство в ходе развития обитателей различных концов мира. Потому живой пример дикарей позволил ученым восстановить содержание недостающих первых страниц в великой книге истории человечества.

Шиллер, немецкий поэт, посвятивший всемирной истории отдельное исследование, справедливо писал: «Открытия, сделанные нашими европейскими мореплавателями в дальних морях и побережьях, дают нам не столько занимательную, сколько поучительную картину. Мы видим вокруг себя остальные народы на самых различных ступенях развития. Как будто дети различного возраста окружили взрослого человека и напоминают ему, чем он сам был некогда. Как будто чья-то невидимая рука сохранила для нас эти грубые племена для того, чтобы, дойдя до высокой ступени развития, мы могли на основании этого зрелища восстановить перед собой прошлые судьбы человечества».

Но пример дикарей осветил европейцам не только их скрытое мглою веков прошлое, он заставил некоторых из них задуматься над своей настоящей жизнью и правильнее судить о ней. Глядя на своего дикого брата, белый видел, что голый дикарь, то и дело знающийся с голодной нуждой, умеет гораздо больше его наслаждаться жизнью. Ибо источник его радостей никогда не мутится теми бесконечными тревогами и заботами, которые с ранних лет уже преследуют европейцев, в погоне за наживой или в борьбе с нуждой утрачивающих свое здоровье, силы и способность наслаждаться так хорошо и просто жизнью.

И когда европеец видел это, — он сам себе казался иной раз каким-то безумцем. Зачем он, в самом деле, портит себе жизнь всякими заботами и тревогами? Не разумнее ли вернуться ему к дикой жизни, такой простой и естественной, где люди не гонятся за богатствами, не различают «моего» и «твоего» и по-братски делят все между собой?

В XVIII веке во Франции жил один великий мыслитель, который отвечал на этот вопрос утвердительно. Это был Жан-Жак Руссо.

Простодушные и бескорыстные первобытные люди, живущие между собою в братском равенстве, казались ему лучшими и счастливейшими людьми на свете. А европейцы представлялись ему испорченными людьми. И он призывал своих современников отказаться от всех своих привычек, от всех удобств утонченной европейской жизни и вернуться к жизни диких прародителей.

«Вы, — восклицал в увлечении Руссо, — вы, которые можете оставить в городах ваши роковые владения, ваши беспокойные сердца, ваши испорченные души и безмерные желания, вернитесь к былой простоте и невинности, идите в леса, забудьте ваше время!»

Многие современники охотно слушали проповедь Руссо, даже увлекались ею, но дикарем все-таки никто из них не стал, конечно. Ибо сделаться настоящим дикарем европейцу столь же мудрено, как дикарю превратиться в европейца.

И не в дикой жизни, очевидно, нужно искать счастья человеку. Разве можно назвать тех людей обретшими счастье, которые из-за нужды убивают своих детей и стариков? Разве можно считать, что дикари, творящие со спокойной совестью столько жестокостей над иноплеменниками, осуществляют в своей жизни высшую правду?

Нет, конечно. Счастье дикаря очень непрочно, а правда его крива и одностороння.

Есть много привлекательных черт в величавой своей простотой дикой жизни. Но если брать ее целиком, то она окажется очень неприглядной и грубой. И европейцу, мечтающему о лучшей жизни, нет надобности с завистью и тоской оглядываться назад на жизнь первобытных людей. Лучшая жизнь лежит впереди, перед ним, а не за ним. Высшую правду могут осуществить только истинно развитые народы, когда они установят у себя всеобщее равенство и распространят братские отношения на людей всякого племени[14]. Тогда они смогут обеспечить себя от жестокой нужды благодаря своим обширным знаниям и умению приспособить к удовлетворению человеческих потребностей весь окружающий мир. И когда эти народы станут распределять все добытые общими трудами блага равномерно между всеми тружениками, — тогда они обретут истинное и неизменное счастье.

Будем же работать для приближения этой светлой, радостной для всех жизни, веря, что не за горами уже то время, когда —