В предыдущих изданиях книжка эта была выпущена в 17 выпусках под общим заглавием «Меньшие братья в семье народов».

За смертью автора настоящее издание вновь проредактировано и снабжено примечаниями редакции.

Древние скифы. Рисунок на вазе.

Кто не знает рассказов про диких людей?

С древних времен уже такие рассказы составляли любимое чтение взрослых и детей, и путешественники, побывавшие в диких странах, постоянно находили у себя дома многочисленных слушателей, с жадностью внимавших их словам.

Да и как же не заинтересоваться такими рассказами: человек падок до всяких диковин, а в мире дикарей что ни шаг, то какая-нибудь новая диковина, — то забавная, то причудливая, то страшная.

Сколько диковинного, на взгляд европейца, уже в самом внешнем облике дикарей, — этих черных, бурых и желтых людей, ничем не прикрывающих своей наготы! Чего стоят те «украшения», которыми дикари думают довершить депо создавшей их природы…

С этой целью они продевают сквозь нос кости, делают прорезы в щеках и губах, вставляя в них какую-нибудь побрякушку, прорезают, наконец, уши, растягивают в них дыры до такой степени, что мочки ушей висят в виде громадных кожных колец до самых плеч…

Другой способ, к которому прибегают дикари, для придания себе более привлекательного вида, это раскрашивание. Представляете ли вы себе, читатель, какой «привлекательный» для нас вид должен иметь черный дикарь, с лицом, наполовину окрашенным огненной красной краской, с подведенными белыми кругами глазами, с голубыми полосами, с сияющими на лбу и по всему телу белыми полосами?![1]

Тип старой бушменки.

Дикари вообще точно задались целью удивлять европейцев своими странностями. Посудите сами, как далеки от того, к чему мы привыкли, негры, выражающие свистом… свое приветствие; полинезийцы, оборачивающиеся спиной… в знак уважения; новогвинейцы, сжимающие себе нос… в виде приветствия. Как не изумиться вкусу остяков, поедающих кишки убитой на охоте белки вместе с их содержимым, или тех негров, что лакомятся… паразитами, червяками, находимыми в желудке рогатого скота…

А как нам понять аппетиты иных дикарей?

«Трех лососей хватало вдосталь на нас десятерых, — рассказывает известный исследователь полярных стран капитан Росс, — каждый же эскимос съедал в один присест двух. Разделяя нашу трапезу, каждый из них проглотил 6 килогр. сырой лососины и сделал это с таким видом, с каким мы съедаем легкую закуску. Я никогда не поверил бы, что человек может перенести такое вздутие живота, какое стало заметно у них после еды».

«Пелеле» — украшение из слоновой кости негров центральной Африки, вставляемое ими в разрез верхней губы. Рисунок в настоящую величину.

Росс сравнивает эскимоса с прожорливой хищной птицей, для которой высшее наслаждение — глотать пищу, и приводит такую сцену эскимосского пиршества.

«Кулиттук — имя эскимоса — ел до полного опьянения, он заснул с открытым ртом. Подле него сидела Арналуа, которая проталкивала в рот своего мужа куски полусырого мяса. Когда рот оказался полным, она отгрызла то, что торчало из него. Кулиттук лежал неподвижно, не открывая глаз и только медленно двигая челюстями. Но от времени до времени, когда его рот немного освобождался от пищи, он издавал ворчание в знак своего полного удовлетворения. Жир от этого аппетитного кушанья обильно растекался по его лицу и шее».

Не думайте, что только эскимосы такие обжоры: с ними поспорят аппетитами бушмены, австралийцы, некоторые индейцы и другие дикари. Про бушменов рассказывают, например, что их пятеро уничтожают в три часа целую кваггу, величиной с нашего осла. В этом обжорстве дикарей европейцу видится что-то животное.

Татуированный полинезиец.

Остяки, пожирающие только что заколотого оленя.

Но в мире дикарей, кроме причудливых и отталкивающих, есть много страшных, по понятиям европейцев, вещей, за которые он готов приписать дикарю звериную натуру.

«Готтентоты, — рассказывает один путешественник, — чтобы избавиться от лишней обузы, хоронят своих детей заживо, или привязывают их в лесу к дереву, где они и умирают с голоду, а не то поедаются хищным животным». Этот ужасный обычай детоубийства распространен повсеместно среди дикарей.

А вот еще и другой обычай, столь же бесчеловечный: бросание беспомощных стариков на произвол судьбы и даже убийство их.

А что сказать о людоедах Африки, — о головорезах-даяках, у которых ни одна девушка не примет предложения юноши, если он не принесет ей, в виде свадебного подарка, разукрашенный череп, снятый им с убитого из засады члена соседнего племени, — безразлично: старика ли, женщины или ребенка, — наконец, об индейских охотниках за скальпами, тешащихся с такой бесчеловечной жестокостью над пленным чужеродцем?..

Свадебный подарок даяка.

Все эти странности, причуды и жестокости, которые европеец наблюдал в жизни дикарей, поневоле пробуждали в нем вопросы: точно ли дикари такие же люди, как европейцы? Не иначе ли их создала природа?

И в былое время даже люди ученые, отвечая на эти вопросы, говорили: дикари — не настоящие люди, они принадлежат к низшей, чем человек, породе существ; природа не одарила их благородными душевными качествами и не вложила в них способности к развитию и совершенствованию. Натура у дикарей иная, чем у нас, и потому вся их жизнь, все их понятия и нравы так удивляют и подчас ужасают нас.

Однако со временем цветнокожие дождались более справедливого о себе суждения. Когда европейцы стали ближе сходиться и лучше знакомиться с ними, они открыли, что в жизни дикарей не так уж все диковинно и чуждо белому человеку и что сами дикари совсем не лишены добрых человеческих качеств. Вот что писали, например, полтораста лет тому назад французские миссионеры про тех самых индейцев, у которых за два века перед тем ученые отрицали даже самую человеческую душу:

«Изображение европейцами дикарей в виде грубых, тупых и жестокосердных существ не соответствует истине. Индейцы обладают умом, живым воображением, чудной памятью, их суждения более метки и справедливы, чем те, которые услышишь у нас среди народа… Они быстро усваивают все то, что может, по их мнению, быть им полезным. В повседневной жизни и обращении они проявляют немало благовоспитанности и приличия… Они общительны и дружелюбны. Хождение в гости у них в большом обычае; при этом они тщательно избегают ссор, насмешек и всякого рода оскорблений».

И другие дикари при более близком с ними знакомстве оказались достойными имени «настоящих людей». Даже страшные людоеды оказались не лишенными добродушия и благородства. Русский путешественник Миклуха-Маклай провел несколько лет среди туземцев Новой Гвинеи, которых прежде так страшились европейские моряки, — и не только не был растерзан, но даже стал их верным другом. Другой русский, заброшенный волею судьбы в тундры Сибири, писал потом: «Там, в ледяной пустыне, редкий встреченный дикарь неизменно принимал меня, как друга. Я братался и спал в одной палатке с чукчами, которых прежние путешественники называли самым свирепым и воинственным из всех диких племен Севера»…