Одним из самых крупных событий, которые почтила своим присутствием Джуди, было шоу на прославленном стадионе Уэмбли. Вместе с Джуди появились три другие собаки, удостоившиеся любви и оваций почти 82 тысяч зрителей.

Среди других собак на шоу присутствовал Роб, которого Фрэнк описал как «крепкого метиса колли». Роб был обучен прыгать с парашютом, и он неоднократно прыгал вместе с элитными диверсантами-десантниками Специальной службы ВВС в тыл врага[13]. Роб и Джуди часто встречались в ходе турне «собака-герой» и подружились. Они подружились, как все хорошие приятели из боевиков, в ходе стычки. На разных выступлениях Джуди и Роб ожидали своего выхода за кулисами, но тут мимо них гордо прошествовали четыре высокие коричневые борзые. Борзые – это русские волкодавы, состоящие в тесном родстве с грейхаундами. Как и быстрые грейхаунды, борзые весьма нервозны.

Когда борзая столкнулась с пойнтером за сценой, она бросилась кусать Джуди, что стало предвестием надвигавшейся холодной войны. «Арена мгновенно превратилась в поле боя дерущихся собак», – вспоминал Фрэнк. Роб бросился на защиту Джуди, а борзые держались друг за друга. Схватка двух против четырех происходила за занавесом, а по другую сторону его шоу продолжалось. Джуди и Роб дрались доблестно. «Клочки коричневой шерсти летели во все стороны», – вспоминал Фрэнк. Когда собак наконец растащили, борзые утратили всякую решимость, и их выступление пришлось отменить[14].

Джуди стала постоянной участницей акций по сбору средств на всевозможные цели, проводимых Больницей для животных[15], другими группами защитников прав животных и такими организациями, как Федерация клубов для мальчиков и казначейство, распространявшее облигации послевоенного восстановления экономики. Так Джуди прошла в казавшемся бесконечным параде – от крайнего севера Шотландии до побережья Брайтона на юге королевства. Она участвовала в собачьих шоу, в том числе в большой выставке собак в Бате. По словам газеты Bath Chronicle, в той выставке участвовало «311 собак и около 1500 человек», в том числе мэр Бата. «Появление Джуди, одиннадцатилетнего пойнтера… стало сигналом толпам зрителей покинуть ринги и отправиться к сцене, где владелец Джуди, Фрэнк Уильямс, представил ее почитателям». Действительно, Фрэнк был рядом с ней во время всех ее появлений на публике, а Джуди никогда далеко от него не отходила, даже когда толпы напирали, чтобы посмотреть на героическую собаку или погладить ее.

По пути Джуди встречалась со многими звездами сцены и экрана, и эти люди всегда бывали очарованы ею. Говорят, что Дэвид Нивен[18] назвал Джуди «самой очаровательной сучкой, которую он когда-либо видел». Фрэнк точно согласился бы с этими словами, как согласились бы Лес Сирл, Джордж Уайт, «Тэнки» Купер и многие другие военнослужащие, подружившиеся или сталкивавшиеся с Джуди в Азии.

Но свои самые важные дни Джуди провела в детских больницах и в гостиных других вернувшихся на родину военнопленных или семей тех, кто так и не вернулся. Собака всегда поднимала дух больных детей и умеряла скорбь родственников погибших. Несмотря на дни, проведенные на кораблях военного флота, Джуди наносила визиты как служащий ВВС Великобритании: у собаки даже имелась накидка с эмблемой ВВС. Накидка соответствовала форме Фрэнка. Фрэнк следил, чтобы во время таких визитов Джуди носила все свои ленты участницы кампаний.

Встреча с Джуди всегда была радостью для людей, которые долгое время сидели в немецких или японских лагерях, как и она, а теперь с трудом адаптировались к гражданской жизни и свободе. Хотя они были людьми, а Джуди – собакой, ее явное дружелюбие и легкость, с которой она приспособилась к послевоенной жизни, служили положительным примером для переживших плен солдат, матросов и летчиков. Джуди одной своей стойкостью поднимала дух многих людей в джунглях. Теперь она снова ободряла людей своим примером.

Фрэнк и Джуди выполняли еще одну задачу, которая была намного более трудной. Очень многие члены семей военнопленных получили телеграммы из Военного министерства, уведомляющие о том, что моряк, солдат или летчик пропал без вести или погиб. Теперь многие из людей, потерявших любимых, потянулись к неожиданно ставшему известным пойнтеру. Они посылали собаке письма через ВВС или Военное министерство или просто писали на конвертах «Джуди», не указывая адрес. Если не все, то большая часть таких писем дошла до Фрэнка. Все эти люди хотели одного: получить больше информации о мужьях, сыновьях, братьях или отцах, которые так и не вернулись с войны.

«Джуди и я разъезжали по всей Англии, чтобы сообщить скорбящим семьям о том, что их близкие больше не гниют заживо в джунглях Суматры, – рассказывал Фрэнк. – Говорить людям о нечеловеческих условиях, в которых погибли их близкие, – это было нелегко».

Лишь немногие из тех, кому воздавали последние почести два друга, содержались в тех же местах, что Фрэнк и Джуди, но это на самом деле не имело значения. Важно было то, что Фрэнк и Джуди выжили и вернулись домой. Часто несчастные семьи хотели просто провести какое-то время с этой невероятной парой, преодолевшей все препятствия. Как отмечал Фрэнк, «казалось, что присутствие Джуди смягчало печаль тех времен и приносило какое-то утешение многим семьям, которые многие месяцы или годы жили в неопределенности».

Для Фрэнка и Джуди то был вихрь, продлившийся несколько месяцев, до тех пор, пока сокращение вооруженных сил и влияние мира, не говоря уже о послевоенном экономическом спаде в Великобритании, не привели страну в движение. Двадцать второго июля 1946 года Фрэнк и Джуди были демобилизованы. Церемония прощания с ВВС состоялась в Центре технического обучения командного состава ВВС, на берегах реки Ди близ Ливерпуля. На ошейнике Джуди, стоявшей по стойке «смирно», были все ее награды и ленты. Церемония заняла несколько минут. Затем человек и собака вышли за ворота центра и вдохнули морской воздух. Теперь они были гражданскими. Их военная служба закончилась[16].

Фрэнк увез Джуди домой, в Портсмут, южный военно-морской город своей юности, город, где было построено так много военных кораблей (в том числе «Москит» и «Кузнечик»)[17]. Фрэнк думал, чем займется в дальнейшем. Но какое бы решение он ни принял, Джуди останется частью его жизни, в этом-то он не сомневался. В конце концов, они были вместе, и только это и имело значение.

Жизнь в Портсмуте была спокойной и монотонной, что в то время устраивало Фрэнка Уильямса и его собаку. Точно неизвестно, поселился ли Фрэнк в доме 38 по Холленд-Роуд, где жила его семья (на правах одного из съемщиков), но списки избирателей указывают на то, что его мать Агнес и сестры Барбара и Джин Уильямс в 1947 году были зарегистрированными по этому адресу, а Фрэнк – нет. Какой-то Фрэнк Уильямс голосовал в северной части Портсмута, но нетрудно представить, что Фрэнк хотел иметь собственное пространство, которое принадлежало бы ему и его собаке[1]. В семейном доме было тесно, и он, разумеется, вызывал болезненные воспоминания о погибшем старшем брате. Такое предположение подтверждают послевоенные воспоминания Фрэнка о том, как он водил Джуди в местный паб, Stamshaw Hotel, в северной части города далеко от Саутси. Сидя в пабе, Фрэнк наливал немного пива в собачью еду в качестве «маленькой премии» за тяжелую дневную работу, и это, возможно, напоминало собаке дни ее возлияний на канонерках на Янцзы. Джуди часто становилась центром внимания и главной темой разговоров в пабе, и ее всегда узнавали в городе. «Смотри-ка, это та самая знаменитая военная собака», – говорили люди. Но со временем она растворилась в повседневной жизни города[2].

После эпической борьбы за жизнь, которую человек и собака вели последние несколько лет, их жизнь в Портсмуте была пресной. На посвященном памяти Фрэнка сайте, открытом его семьей, его дети говорят, что «жизнь английского общества казалась ему несерьезной и даже смехотворной, после того что он перенес в лагерях». Для вернувшихся на родину военнопленных такая реакция вряд ли была необычной.