- Хм, а почему бы и нет, - вдруг подал голос блондин.
- Так что ты решил? - заинтересованно спросил Арата.
- Раньше моей целью было стать Хокаге. Теперь же моя цель - стать капитаном АНБУ, - с ярким огнем предвкушения в глазах произнес мальчишка, яростно сжимая кулак.
- Ого! Хорошее заявление. А потянешь? - насмешливо уточнил ирьенин.
Наруто поднял вверх руку с растопыренными пальцами и медленно сжал их в кулак.
- Я всегда добиваюсь поставленных целей. И меня ничто не остановит. Я клянусь, тебайо, что я стану капитаном АНБУ.
Услышав столько уверенности в своем решении в голосе молодого человека, Арата невольно восхитился его целеустремленностью.
- Ладно! Я ушел, - блондин хрустнул шеей, повращал руками, попрыгал на месте.
- Куда? - удивился ирьенин, видя столь резкую смену настроения подростка. Только что перед ним был взрослый парень, опытный шиноби, а спустя короткий миг это уже непоседливый и наивный ребенок с горящей верой в глазах. С виду так совершенно разные личности.
- Конечно же тренироваться. Моего уровня недостаточно, чтобы меня сочли достойным. Я должен стать сильным! Сила юности со мной! - Наруто крикнул клич Рок Ли и умчался выполнять его упражнения.
- Пять кругов вокруг Конохи! - долетело до слуха Араты откуда-то с улицы.
***
Кьюби лежал неподвижно, лишь изредка настороженно шевелил ушами, сводил брови вместе, нервно дергал кончиком хвостов. Все внимание темного лиса было сосредоточено за пределами окружающего пространства. Иногда резко поворачивал голову, словно следил взглядом за солнечным зайчиком, который кто-то весело двигал по потолку.
Курама следил за противником и мрачнел все больше, тот был гораздо сильнее его даже в обездвиженном состоянии. Рыжего лиса одолевали злость и раздражение. Соперник лишил его зрения и слуха. Теперь любая связь с внешним миром была ему недоступна. К тому же, местный демон игнорировал все попытки поговорить, не реагировал даже на оскорбления, словно второго хвостатого для него просто не существовало.
После того, как Кьюби изгнал Наруто из подсознания, для Курамы настали самые ужасные дни. Так скучно и невыносимо ему не было давно. Когда его только запечатали в теле младенца, он спал. После он просыпался временами, но отголоски внешнего мира были для него яркими всполохами, а иногда и звуками. Теперь же он был глух и слеп. Тишина давила на сознание и демон иногда просто хлопал лапой по воде, чтобы услышать посторонний звук. Однотипная картинка мрачных темных переходов и неподвижных соседей вызывала уныние. Лисенок, раз встретившись с Кьюби глазами, впал в какую-то прострацию, словно превратился в живую статую. Малыш словно окоченел телом, а взгляд его стал стеклянным. Курама боялся оставлять его один на один с местным демоном, мало ли что тот сделает, и подхватив крошку одним из хвостов, носил с собой. Чакры было мало, так что восстановление чакровых каналов проходило очень медленно, зато было хоть какое-то развлечение.
- Эй, ты слышишь? Что происходит? - спросил нахмурившийся рыжий лис, смотря на расходящиеся по воде волны. Что-то происходило снаружи. Оставаться в неведении снова было тяжело.
Кьюби остался недвижим. Темный демон смотрел куда-то в потолок, слушал что-то, ведомое ему одному.
Курама подошел ближе. Он еще помнил, когда слышал всплеск чакры Шукаку. Однохвостый покалечил тогда Наруто руку, так что лису пришлось помогать с регенерацией и починкой сломаной конечности. Девятихвостый затруднялся сказать, сколько времени назад это было. Потом он чувствовал чакру собрата и бессовестно ее воровал, настроив организм Узумаки делать это автоматически.
- Эй, какого Рикудо творится? - спросил недовольный демон.
Кьюби впервые на него отреагировал. Злобно оскалившись и низко зарычав, темный лис посмотрел на собрата самым мрачным взглядом.
- Никогда, слышишь, никогда не смей произносить при мне это имя! - словно выплевывая слова, произнес Кьюби.
Курама невольно попятился. От голоса соседа на его хвостах и загривке встопорщилась шерсть. Такой всепоглощающей ненависти он не испытывал даже в самые тяжелые дни своего заточения.
- Почему? - нахмурившись, нашел в себе силы уточнить собеседник.
- Я ненавижу его! Мы ненавидим его!
- Мы? - удивился Курама.
- Все биджу этого мира ненавидят его.
- Почему? - рыжий лис от удивления сел на пятую точку и шокировано уставился на собеседника.
Кьюби хитро и гадко осклабился, понимая, что правда будет полной неожиданностью для гостя из другого мира.
- Он предал всех нас. Одурачил. Ему нет прощения на этой земле! - в голосе хвостатого была слышна плохо скрытая боль и горечь обиды.
Глава 35. Знакомство.
***
- Но что именно он сделал? - все допытывался Курама, не решаясь называть заветное имя.
Кьюби посмотрел на него с иронией.
- Может расскажу, а может быть и нет, - хмыкнул демон.
Курама нахмурился, понимая, что просто так ему вряд ли дадут ответ.
- Скажи мне, как получилось, что ты, такой хитрый и сильный демон до сих пор не смог вырваться из Кушины? - задал он еще один интересующий его вопрос.
Кьюби слегка повернул голову на бок, с удивлением разглядывая собеседника.
- С чего такой вопрос?
- Просто ответь, - спокойно попросил лис, ничем не выдав, что ему жизненно важно узнать правду.
- Ну, - задумчиво протянул темный лис, очень медленно проводя когтями глубокую борозду в полу, вызывая ужасающий скрежещущий звук.
Курама нервно вздрогнул и потрусил головой.
- Как бы тебе объяснить. Сначала в Кушину меня запечатывал клан Узумаки. Не знаю, как в твоем мире, а в нашем мире эти люди словно созданы для того, чтобы усмирять демонов. У них это в крови. Сама кровь Узумаки взывает к своему носителю и вырывается на волю, если рядом оказывается демон. И это относится не только к хвостатым.
Курама с удивлением отметил, что его оппонент не испытывает негативных чувств к клану Узумаки.
- Ты их не ненавидишь?
- Да нет, - меланхолично отозвался Кьюби. - Они делают свою работу. По крайней мере для них это вполне естественно. Это как если волк встретит зайца, то обязательно его съест. Так и тут. Безусловный рефлекс. Как для меня разорвать людскую погань, - на последних словах демон кровожадно оскалился.
Курама пораженно посмотрел на собрата. Сам он всегда ненавидел тех людей, которые его запечатывали, мечтал разорвать их на много мелких частей. В его разуме с громким хрустом ломались стереотипы.
