- Продолжай, - еле слышно просипел старик. - Кто такой Гаара?

- Гаара - это джинчурики Суны. Он мой друг. Я хочу его спасти от одиночества. Я не хочу, чтобы он становился монстром, который не ценит ни родных, ни себя. Я не хочу, чтобы Гаара сам себя считал монстром. Но он считает, что опасен для меня и все время убегает.

Узумаки замолчал и судорожно сглотнул.

- Я хочу ему помочь! - это он зачем-то добавил от себя.

- А тебя как зовут?

- Узумаки Наруто, - нахмурившись, ответил подросток, крепко стискивая зубы. Его голос ему не повиновался.

- Узумаки, значит! - задумчиво протянул собеседник. - Вот так встреча! - в голосе неизвестного отчетливо слышалось восхищение, что окончательно сбило Наруто с толку.

- Странная судьба у этого твоего Гаары. Связаться с Узумаки, единственным кланом, который может контролировать хвостатых на должном уровне, не травмируя носителей.

- Какие-то проблемы, что я Узумаки? - возмутился Наруто, пытаясь перебороть вражескую технику. С огромным трудом ему это удавалось.

- Да нет.

- Тогда что тебе от меня нужно?

- Друг, говоришь, джинчурики, - со странной интонацией ответил собеседник, игнорируя слова мальчишки.

- Да, друг, - решительно произнес подросток.

Неизвестный хмыкнул, отпуская руку подростка.

- Да, - гневно выпалил Наруто, от возмущения даже приподняв голову и перебарывая дикое головокружение и тошноту, уставился размытым взглядом на собеседника, пытаясь смотреть туда, где у незнакомца должно было быть лицо. Больше всего на свете блондину хотелось набить морду этому товарищу. Юноша не мог понять странной интонации незнакомца, но ему уже заранее не нравилось предвзятое отношение того к Гааре и он намеревался защищать друга до конца, прекрасно понимая, что в таком плачевном состоянии ничего не сможет сделать. - Джинчурики такие же люди, как и остальные. И никто не имеет права относиться к ним, как к монстрам. Мы...- тут подросток закашлялся, пытаясь скрыть то, что чуть не проговорился, что и сам является джинчурики. - Люди ненавидят их и боятся. Но ведь джинчурики не виноваты, что в них засунули демонов. Их никто не спрашивал, хотят ли они быть носителями хвостатых.

Подросток так горячо доказывал свои слова, в бессильной злобе сжимая руку в кулак и уставившись на собеседника мутным взором, в котором горел вызов. Собеседник озадаченно хмыкнул. Ему все казалось, что и сам запорошенный пылью и израненный блондин, лежащий перед ним в куче камней и придавленный парочкой глыб, является джинчурики. Уж слишком он хорошо знает, как нелегко живется носителям демона. Хотя... если он действительно является другом джинчурики, он может знать истинное положение вещей. Но это так странно. Среди людей крепко жило утверждение, что носители хвостатых и сами являются демонами и друзей, и близких у них не может быть по определению.

- А кто ты? - хмуро поинтересовался Наруто. Парню не нравилось, что собеседник знает о нем все, а он о нем ничего и даже не может рассмотреть незнакомца.

- Раз ты сказал мне правду, то я тебе так же честно отвечу. Меня зовут Кагетору Мамоджи. И я один из многих неудачных экспериментов по созданию джинчурики Шукаку. Много лет назад меня заживо замуровали в этой пещере.

Наруто недоверчиво прищурился.

- И как давно это было? - подозрительно покосившись на собеседника, спросил Наруто.

- Семьдесят лет назад.

Видя, что недоверчивое выражение не исчезло с лица мальчишки, собеседник решил совершить краткий экскурс в историю.

- Суна давно пыталась поймать и усмирить Песчаного демона. Люди не могли видеть, как хвостатый безраздельно владеет пустыней. Видеть такую огромную силу на свободе... Суна всегда с вожделением смотрела на этот живой сгусток чакры. Жадно мечтала владеть таким опасным оружием, подчинить себе эту дикую силу. Мы шли на все. Любые жертвы и затраты оправдывались. Шукаку был слишком хитер для нас. Он часто сбегал, обходил наши ловушки за версту. Но его все равно ловили множество раз. Пытаясь запечатывать в людей. А те, либо сразу сходили с ума и погибали, либо их разрывало на части, а таких было большинство, либо впадали в крайнюю ярость и крушили все вокруг.

Собеседник ненадолго замолчал, погружаясь в неприятные воспоминания. Атмосфера вокруг стала давящей. Наруто снова предпринял попытку пошевелиться.

- Я бы на твоем месте не пытался шевелиться. Твоя левая рука распорота от локтя до плеча. Когда ты ею не шевелишь, кровь останавливается. У тебя, судя по всему, сломано несколько ребер, вывихнута лодыжка, вон как опухла. Правая рука придавлена приличным валуном, если его вскоре не убрать - останешься без руки. Да еще и сотрясение мозга налицо. Разбита бровь, затылок весь в крови, на бедрах и лице кожа свезена до крови, плюс куча царапин. Но вообще, ты везунчик, упасть с такой высоты и остаться в живых - удача тебе сопутствует, - попытался подбодрить мальчика мужчина в своеобразной грубой манере.

Наруто снова пытается пошевелиться. Если у него действительно такие сильные повреждения, то надо быстрее выбираться наружу. Или хотя бы позвать на помощь. Новый знакомый не вызывает доверия.

- Я сказал не двигайся, - шипит неизвестный.

Узумаки ощущает, как на его левой руке пишут какой-то символ. Тело неподвижно замирает.

- Вот еще, чакру на тебя потратил.

Наруто пытается произнести хоть слово. Не выходит - он нем, как рыба. Остается только закрыть глаза и расслабиться.

- Я вот свою историю не дорассказал, - как ни в чем не бывало продолжает Мамоджи. - Так вот, я с моим отрядом загнал Шукаку в ловушку. Мы смогли его запечатать, только от моего отряда остался только я и двое моих напарников. Мои друзья были сильно ранены и у них еще, вдобавок ко всему, было сильное истощение. Мы вернулись обратно в Суну, а тут нас ждал неприятный сюрприз. Нас троих определили в будущие носители Шукаку. Какая-то особая кровь или чакра, или геном особый. Я не помню уже. Были изранены, истощены, а нам даже не дали восстановить свои силы. В чем был смысл такой спешки мне и сейчас не ясно. Дальше начался сумасшедший дом. Первый был Акияма, - тут собеседник сбился с плавного повествования и затараторил очень быстро, периодически глотая слова, перескакивая с одной темы на другую. Наруто разобрал не все, что ему лихорадочно рассказывал Кагетору. Из общей массы текста Узумаки вылавливал основную информацию. - Мой друг не пережил даже ночи. Я и Акио всю ночь слышали его крики и эти звуки невозможно было ничем заглушить. Потом настала очередь Акио. Измученный бессонницей, страхом и криками нашего друга, сознание Акио не выдержало, его прямо на моих глазах разорвало на части. Я пытался сопротивляться, кричал, но когда Шукаку стали запечатывать в меня, я уже сорвал голос и мог только хрипеть. Я проклинал своих мучителей, обещал им мучительную смерть. А потом все, темнота. Когда я немного пришел в себя, я оказался скован множеством цепей, вокруг было множество пятен крови, куски чьих-то тел. Я пытался кричать, хоть как-то выбраться наружу, звал на помощь. Потом понял, что от истощения и жажды скоро умру. Судя по состоянию печати, Шукаку из меня выскочил, значит часы моей жизни были сочтены. Знаешь, мы ведь в каком-то дальнем колене родственники. В моей крови тоже есть кровь Узумаки. Я применил жуткую технику, что позволила мне дожить до этих дней. Я должен сказать тебе спасибо.