И они снова хихикали и поливали онемевшего от смущения подростка.
Потом сестрицы то ли уплыли, то ли отошли от него и их звонкие голоса поглотил плотный туман.
Он перевернулся, встал на ноги и побрел туда, где чувствовал берег. Там его ждала мама.
- Здравствуй сын,- сказала она грустно, - здравствуй, мой маленький.
- Мама, я умер?
- Тебе же фениксы сказали, что нет, малыш. Ты в Асгарде, в верхних мирах.
- Ты можешь объяснить мне, что произошло, мама?
- Конечно, мой хороший, хотя… что тут объяснять. Дамблдор, наш «радетель о юном поколении» хотел с твоей помощью подновить замок, сотворенный из тела старого дракона, и все для этого было сделал. Нужно было вызвать ураган эмоций в тебе и на этой волне изъять душу из живого тела, но он не знал, что для этого нужно закрыть тебя от влияния земли золотом. Земля, она живая и не хотела отдавать тебя и вытягивала из тебя все эмоции и ритуал не подействовал. И по ним по всем ударил откат.
- А почему ты грустишь, если у него ничего не получилось?
- Малыш, это здесь тебе не больно, а там… там, хоть и залечили раны и срастили кости, но боль еще долго будет тебя мучить. Будут восстанавливаться нервные окончания, это очень больно и я не хочу отпускать тебя туда.
- Но ты же, отпустишь меня туда, правда?
- Конечно отпущу, сынок, - Лили вытерла слезы, и серьезно добавила, - ты – Дракон, не потому, что самый сильный, и не потому, что самый мудрый, а потому, что ты – просто МОЖЕШЬ. Если ты не понимаешь это сейчас, ты поймешь потом.
- Вот, передай Северусу, это рецепты зелий для тебя с новыми ингредиентами, их можно достать только на острове. Я все подробно написала, он поймет.
- Спасибо, мамочка!
- Иди, иди уже… тебя там заждались, - вздохнула Лили и легонечко толкнула сына в грудь.
… и Гарри окунулся с головой в море боли. Болело все, даже кажется, волосы. Гарри сосредоточился и понял, что лежит в кровати, а рядом с кроватью кто-то спит, уткнувшись лицом ему в руку.
- Северус, убери свою голову. У меня, между прочим, там тоже что-то сломано. Разлегся он. Нашел время! – прохрипел он еле слышно.
Но его услышали. Северус выдернул его из кровати как морковку и прижал к себе. Его сердце билось раненой птицей и голос дрожал, но сказал он только:
- Не ври у тебя там ничего не сломано, я проверял!
- Два - два, Северус! Я люблю тебя.
Глава 33
С утра Малфой-старший проводил следствие. Беседовал с Роном о его участии в рейдах лже- пожирателей. Тот краснел, бледнел, мямлил, в итоге выдал магу воспоминания о своих злоключениях без купюр и умолчаний. Люциус рассказ не комментировал. Парню и так досталось, да и Блейз, этот истинный сын своих родителей, нервно прохаживался поблизости, всем своим видом показывая, что его личная жизнь, это только его личная территория, и он намерен ее защищать до конца.
Потом пришлось допросить домовиков о смерти Перонеллы и ее предательстве. Те выкручивали себе уши, пытались биться о стены, но в итоге, все-таки поведали, что в тайне похоронили женщину. А на вопрос о том, почему никому не сообщили об этом, ответил один старый домовик:
- Мы не хотели огорчать господина, у него только все налаживалось, да и свадьба намечалась, не хотели омрачать торжество.
Да, вот так, не больше и не меньше.
Предстояла еще работа, но тут, как что-то толкнуло мага и он, забросив все дела, бегом помчался к личным покоям.
Он увидел, что малыша обнимает Снейп, с таким видом будто хочет внедрить его тщедушное тело в себя.
- Значит, обнимаемся! Без меня? – сказал и почувствовал, что еще немного, и он просто разрыдается, похоронив тем самым тщательно выстроенный миф о непробиваемости Малфоев.
- Люци, - хрипит Гарри, - мой Люци! Глаза малыша, на вид совершенно здоровые, блестят слезами, и Люциус буквально выдирает Гарри из рук Северуса.
- Я думал, что умер и не успел сказать вам, как я вас люблю, - всхлипывает гриффиндорец и оба мага затаив дыхание, наблюдают, как их дерзкий и нахальный, неунывающий партнер, заливается детскими неуемными слезами.
- Не плачь мой хороший, мы больше не повторим ошибки и никому не дадим причинить тебе вред. Ну же, не плачь, малыш, а то и я с тобой зареву, а это, знаешь ли, чревато.
- Сев, тут тебе мама написала, как меня лечить, - Гарри еще пару раз всхлипнув, протягивает Северусу письмо от мамы. Тот внимательно изучает пергамент, а когда поднимает глаза, их мальчик уже спит, уложив голову на плечо Люциуса. Тот держит его на руках и укачивает как маленького.
- Что там?- одними губами спрашивает Малфой, а глаза у него как у побитой собаки.
- Все хуже, чем мы думали. Исцеление не коснулось нервных окончаний. Гарри испытывает страшную боль и еще… он слеп. Тут есть рецепты, но нужно время. А это значит, что ему еще столько надо вынести! Этот старый паук еще мучает его, может зря мы отдали его в Гаагу, надо было кончить его в страшных муках и все! – зло шипит зельевар, сжимая кулаки
- Мы все сделали правильно, и международный суд это еще не конец. Я не желаю делать из него мученика, положившего героически свою жизнь в борьбе с силами зла. Пусть все узнают о нем правду!
- Тише! Пусть мальчик спит! Когда спит, ему не так больно. Я пошел, надо с эльфами связаться, пусть поработают, они уже наверное со всеми травками поздоровались и знают где чего найти, а ты не оставляй его одного.
- А вот этого, ты мог бы и не говорить, - отозвался Люциус. Он целует Гарри в висок и отходит к большому витражному окну. Он легко покачивает своего малыша и про себя поет старинную песенку, которую ему пела мать, когда он болел. Он бы спел и вслух, но знал, что он от природы обделен слухом, поэтому продолжает, и ему кажется, что это помогает, что маленькая складочка между бровей Гарри разглаживается и его суженый задышал ровней и спокойнее.
А магический мир разрывает от шокирующих новостей. Беглый Сириус Блэк добрался до международного суда и подал жалобу на главу Визенгамота. Одновременно с ним иск предъявила госпожа Долохова.
Доставленный в суд Дамблдор, будучи допрошенным, выдал такое, что все газеты мира захлебнулись от шокирующих новостей.
Неспособный сопротивляться сыворотке правды, бывший директор рассказывал о своей деятельности на занимаемых постах, а у людей вынужденных это слушать, стыла кровь в жилах.
