Утром вернулась в отделение, а в обед с удовольствием выслушала потрясающую новость, что целитель Пристли вывел жену из комы. Абигайл приходила в норму медленно, предстоял долгий период реабилитации, но факт оставался фактом, теперь она была в ясном уме и твердой памяти. Счастливый Пристли приперся ко мне в отделение с Бобби и признал «долг жизни», как я его не отговаривала. Мы договорились, что Найджел станет крестным отцом одного из моих отпрысков, и долг я моментально сняла. Шум и балаган, ну вот к чему этот цирк? Меня Найджел с Бобби из петли вытащили, что за счеты? Целитель Пристли меня не слушал и даже предложил удочерить. Я отказала с симпатией и благодарностью. Бобби вообще этих соплей не понимал — он недавно счастливо женился в четвертый раз, имел восемь детей от трех предыдущих жен и двух смазливых медиковедьм, но друга искренне поддерживал. Мое участие оставили в тайне, иначе пришлось бы слишком долго объяснять мой непонятный дар, но от пристального интереса целителей спастись не удалось. В самом ближайшем будущем, после родов, мне предстояло пройти серию тестов и испытаний. Я твердо объяснила, что буду делать что-либо только после окончания лактации. Целители согласились, но облизывались на меня, как голодные коты на свежую сметану.

      Утром пятнадцатого ноября я проснулась от странного звука. Спустилась вниз и обнаружила, что тентакула сбросила совершенно все стручки. Мы жили с фасолью дружно и счастливо, каждый вечер я ужинала около нее и проводила целый вечер в гостиной. Обычно она гладила меня листочками и нежно обнимала веточками. Вот и теперь она нежно потянула ко мне веточки — и тут до меня дошло. Она убрала ядовитые стручки, потому что в доме должны появиться малыши. В доказательство меня скрутило от боли прямо на пороге. Схватка! У меня начинаются роды. Я призвала домовушку, оделась с ее помощью и переместилась в больницу. Элоиза приняла меня самолично. В семь часов вечера, в четверг пятнадцатого ноября сорок пятого года, на свет появились Карл и Эсмеральда Флитвик. Карл был старше сестрички на целых двенадцать минут. Как я и ожидала, малыши были черноволосыми и черноглазыми, здоровыми и голосистыми.

      Филиусу сообщили утром в пятницу, они примчались с Томом вместе. Флитвик ворковал над детьми, а Том на них даже не взглянул. Зато меня ощупал с ног до головы.

      — Как ты себя чувствуешь? Что принести? Кушать хочешь? Хелена, ты слишком молчалива. Почему у тебя синяки под глазами? Родная, почему у тебя хриплый голос? Горло болит? Живот не беспокоит? Где целитель? Почему ты одна в палате? За тобой вообще присматривают?..

      Еле его утихомирила. Он ворковал надо мной, держал за руку и порывался довести до уборной. Почему-то он считал мою миссию выполненной и был не прочь утащить с собой в школу. Там бы он меня запер в своих комнатах и никуда не выпускал. Ну, если постараться, я могла бы иногда выбираться в больничное крыло, чтобы поразвлечься.

      Супруг тоже сосредоточился на главном: на отпрысках с фамилией Флитвик. Он замучил бедную Элоизу вопросами, не слишком ли часто дети кричат, не слишком ли много спят, хорошо ли кушают, нужно ли им давать водичку, как узнать, достаточно ли им еды. Обо мне он тоже волновался, но поверил моим словам, что все в порядке. В итоге Элоиза рявкнула и выгнала истеричных родичей из палаты. Не тут-то было, примчался дядюшка с домовиком и Нагайной, Нагайна осталась со мной в палате, дядюшку еле отправили домой. Три дня я провела в тишине и покое, а потом у деток зажили пупочки, и мы выписались.

      Дядюшка с эльфом Райбахадуром временно переехал ко мне, но вечером мы падали все: я, Морфин, два эльфа, Нагайна, и даже тентакула выглядела усталой. Она тоже помогала, качала коляски и баюкала малышей. Нагайна и дядюшка шипели им колыбельные, эльфы стирали и гладили пеленки, я кормила и ухаживала. Близнецы — это то еще удовольствие, скажу честно. Если один просыпался, он ревом будил второго. Если один грустил, второй жалел родственника. В общем, орали они постоянно, или мне так казалось. Молока не хватало, мы платили кормилице. У детей пучило животики. Мы поили их укропной водичкой и делали массаж. Им не нравилось лежать завернутыми, они бурно выражали протест. Им не нравилось лежать мокрыми и пахучими, они выражали протест. Им нравилось купаться, но не долго, иначе они выражали протест. Им нравилось хватать змею за хвост или тащить в рот веточки фасоли, дамы вырывались, дети обижались и выражали протест. Им нравилось, когда они меня видят, а желательно лежат у меня на руках. Как только я спускала их в кроватки, они начинали орать. Я стала падать в кровать в одежде, чтобы не терять драгоценные минуты сна, и все равно не высыпалась.

      Этот дурдом продолжался две недели, а потом меня навестила Аманда, пришла в ужас и вызвала Марию. Меня отправили спать, а две женщины занялись хозяйством. Когда я проснулась сама, без шума и воплей, то сильно испугалась и побежала вниз. В гостиной дамы степенно пили чай, дядюшка читал газету, а малыши дрыхли в колясочках. Случилось чудо, моих поросят обуздали.

Примечание к части Предупреждаю, Хелена стала взрослой. И с этой главы у нее чуть более взрослые проблемы. Джен переходит в гет. Рейтинг R остается. Глава 30

      Дети мирно сопели, причмокивая пустышками. Рядом с моей эльфой стояла еще одна, постарше. Она тихонько выговаривала что-то моей домовушке, у той скорбно повисли ушки. Мария увидела меня и улыбнулась:

      — Выспалась, Хелена?

      Я удивленно кивнула. Аманда отставила чашку и решительно произнесла:

      — Будем проводить спецкурс для молодой мамы-ведьмы. Бери тетрадь и карандаш, будешь записывать.

      Полтора часа я старательно записывала уйму заклинаний, направленных на облегчение быта матери с ребенком. Ведьмы рассказывали множество примеров из собственной жизни, я хихикала над шалостями младенцев и изворотливостью мам. Похоже, маленький Абраксас был тем еще подарочком, да и Тони орал беспрерывно.

      На каждого малыша полагался один эльф, и никак иначе. Мне подарили опытную домовушку-нянюшку со смешным именем Корзинка. Она взяла шефство над Кэтти, и все сразу стало налаживаться. Райбахадур был отправлен на кухню, но даже там Корзинка умудрилась подтвердить свое превосходство. Эльф дядюшки шептал что-то о колдовских глазах и поминал богов индийского пантеона.

      Морфин благодарил дам от души, он встал на одно колено и произнес трогательную восхищенную речь, Мария даже засмущалась. Нужно отметить, что впервые на моей памяти эльф дядюшки переводил с большим чувством и даже прослезился в конце. Мои близнецы довели весь дом. Тентакула аплодировала дамам листочками и демонстрировала уважение. Нагайна лично принесла двух толстых мышей и порывалась подарить мамам. От мышей они отказались, зато змею погладили и потискали. Рекс всю эпопею пропустил, гулял. Под шумок он утащил деликатесных мышей и честно поделился с другом Галлеоном. Филин с котом обожали друг друга, Рекс изредка охотился под прикрытием «с воздуха», а Галлеон подкармливал кошака вкусняшками с кухни. Даже спали приятели на одном кресле, кот дрых на сидении, а филин наверху, на спинке. Нагайна была так счастлива, что ей больше не пытаются оторвать хвост, что даже не заметила пропажи мышей.