Что послужило причиной такой одержимости, неизвестно, но факт остается фактом: в возрасте пятидесяти лет Фламель осуществил свою мечту. Правда, тут же появились побочные эффекты: любителей халявы в любом мире достаточно, так что, пришлось срочно прятаться и переходить на анонимный образ жизни.

Впрочем, чете Фламелей это только сыграло на руку: теперь они могли постепенно наращивать влияние, укреплять связи и обзаводиться полезными знакомствами.

Постепенно жизнь наладилась, деньги потекли рекой, влияние появилось... вот только передать их было некому. Своего ребенка они зачать не могли, а усыновить или удочерить... Фламель сделал несколько попыток, которые закончились плачевно для подопытных. Смерть, как и Жизнь, крайне не любит тех, кто считает себя умнее ее, так что, ничего из этой затеи не вышло.

Меж тем, Перренель осуществляла свою мечту. Как оказалось, она была бастардом Мраксов. Непризнанным бастардом... Когда Слизерин, сузив глаза, бешено зашипел, осведомляясь о причинах такой дикости, Мортимер Мракс, стыдливо опустив развратные глазки, промямлил, что это была ошибка буйной молодости, и вообще, с чего такой переполох? Никто ж не знал, а отступные он вывалил, причем немалые!

Портреты замерли, глядя на застывшего мага. Салазар скрипнул зубами, и Томас, присутствующий при разговоре, попятился, пытаясь пригладить вставшие дыбом волосы.

От Слизерина неожиданно пошла волна ледяной, промораживающей насквозь магии, от которой пол покрылся гроздьями ледяных кристаллов черного цвета, а с потолка посыпался снег. В следующий момент Мортимер закричал, корчась на портрете. Слизерин выдохнул, взмахом руки убрал все лишнее и, облив тяжело дышащего Мортимера презрением, молча вышел вон.

Маг, читая отчет, только скрипел зубами. Неумение и нежелание одного мага держать член в штанах вылезло его Роду боком. Перренель затаила обиду, как и любой человек, вот только возможность отомстить у нее с течением времени появилась. Род Мраксов постепенно хирел, чем безмерно ее радовал, однако до определенного момента, а именно до конца семнадцатого-начала восемнадцатого века ничего особо злокозненного не было: развалить удачную сделку, перехватить выгодный заказ, распустить сплетню... Ничего необычного, ничего запрещенного.

И вдруг, совершенно неожиданно, начинает закручиваться интрига вокруг школы. Словно кто-то под руку пошептал...

Фламели неожиданно стали интересоваться нюансами Наследий и наследования. Сам Николя этим не заморачивался, так как был всего лишь третьим поколением, а Перренель, в силу происхождения, никто не учил и не просвещал.

А тут... консультации, встречи, разговоры... кроме того, они завели знакомство, причем, близкое, с Орвудом Бекинсейлом, бывшим тогда директором Хогвартса. Они собирали все сведения об Основателях, их семьях, кто с кем породнился и когда... Словно они к чему-то готовились. Об этом говорили и некоторые обмолвки, в частности, Перренель как-то призналась, что приходится родней, правда дальней, Слизеринам. О незаконнорожденности она благоразумно промолчала...

С появлением сначала Диппета, а затем и Альбуса, все их шевеления обрели... направленность. Словно исполнение плана вошло в решающую фазу.

Прочитав, что сумели выудить из Дамблдора гоблины, Салазар задумался. Все это имело только одно объяснение.

У Фламелей должен был появиться Наследник.

***

Волдеморт тихо замер в кресле, глядя на пляшущее в камине пламя и не видя его. Время от времени маг осторожно подносил к губам пальцы и неверяще их ощупывал. Верная Нагайна замерла на шкуре перед камином, греясь и наблюдая за хозяином. Заботливая змея внимательно следила за Томом, проверяя, все ли в порядке.

Мракс странно улыбался, словно не веря, что его горячечные мечты, больше похожие на бред, осуществились. Салазар, ставший самой настоящей манией, неожиданно проявил к нему интерес... И как проявил!

Том покраснел и свернулся в клубок, пытаясь успокоиться. Неожиданно в темной комнате разлилось нежное серебристое сияние. Том повернул голову и застыл в восхищении: напротив него свернулся кольцами могучий василиск, который прошипел голосом Салазара:

- Томасссс... добрый вечер тебе... скоро буду... мой маленький зсссмеенышшш...

Передав сообщение, Патронус растаял, оставив мага с бешено бьющимся сердцем. Салазар скоро придет... Салазар...

***

Измученный ожиданием, Томас сидел в гостиной. Он привел себя в порядок, надел красивую домашнюю мантию из шелка и теперь маялся. День медленно подходил к концу, за окном уже стемнело, и эльфы зажгли свечи и магические светильники и подбросили дров в камины.

Неожиданно мага окутала магия, словно океанская волна, всей мощью обрушившаяся на берег. Волдеморт вскочил, и его обвили крепкие руки, прижавшие к сильному телу.

- Зсссдравввсссствуй, Томассссс.... - тихое шипение подняло волосы на голове. - Идемммссссс? Портуссс!

Вихрь аппарации вынес магов в роскошную спальню, наполненную полумраком.

- Мы в моем Гнезззссде... мужжжшшшш мой...

Томас пораженно повернулся к Салазару, не веря своим ушам, благодаря чему его тут же прижали к себе и поцеловали. Властно, сильно, доказывая свое право. Волдеморт попытался вырваться, но на него обрушилась магия и... Темный лорд поплыл. Салазар всегда был силен и настойчив, а уж найдя ПАРТНЕРА и решив сделать его своим, и подавно не хотел терять время и давать магу шансы на побег или долгие раздумья.

Магия пронизывала Тома до кончиков волос, лаская, распаляя, не давая времени прийти в себя. Слизерин жадно целовал того, кто заставил его сердце петь одним своим появлением. Оторвавшись от губ того, кого он уже считал своим мужем, частью себя, маг улыбнулся и быстрым движением снял с себя мантию и скинул мягкие туфли. Том все еще был одет, но этот недостаток маг собирался исправить немедленно.

Прошипев заклинание, от которого все пуговицы на мантии Мракса расстегнулись сами собой, Слизерин развернул материю, словно упаковку дорогого подарка, который он долго и терпеливо ждал. Находившийся в странном состоянии, словно опьяневший от вина, Мракс не сопротивлялся, только резко вдохнул воздух, когда материя сползла с плеч и упала на пушистый изумрудный ковер.