– Билл, какой твой любимый цвет?

– Зеленый, – подсказывает кто-то из друзей.

– Тс-с-с! Пусть сам говорит.

Билл отвечает:

– Синий.

– А какое женское имя тебе больше всего нравится?

– Мэри, – отвечает Билл.

– Мэри Хаупт! Билл втюрился в Мэри Хаупт!

Эта девушка страдала косоглазием и считалась в кругу ребят олицетворением всего самого отвратительного.

– Кого бы ты хотел поцеловать больше всех?

Возникшую в темноте паузу пронзил смешок.

– Маму!

– Нет! Кого из девушек?

– Никого!

– Нечестно! Штраф! Давай, Маргарет!

– Говори правду, Маргарет!

Она сказала правду, и мгновение спустя Бэзил с удивлением посмотрел с балюстрады вниз: он только что узнал, что нравится ей больше всех!

– Ну, надо же! – скептически воскликнул он. – Вот это да! А как же Хьюберт Блэр?

И возобновил дружеские пихания локтями с Рипли Бакнером. Оба тут же свалились с балюстрады. Теперь в процессе игры изучению подверглось тщательно опекаемое горничной сердце Глэдис Ван-Шеллингер.

– Твой любимый вид спорта?

– Крокет.

Это признание было встречено легким хихиканьем.

– Кто из мальчиков тебе больше всех нравится?

– Торстон Колер.

Раздался разочарованный ропот.

– А кто это?

– Так… Один мальчик с востока.

Это была уже явная отговорка.

– А кто тебе нравится из здешних мальчиков?

Глэдис замялась.

– Бэзил, – чуть помедлив, ответила она.

К балюстраде на этот раз обратились уже не столь насмешливые и игривые взгляды. Бэзил слегка смазал впечатление своими: «О, да! Неужели! Ну, конечно же!» Но внутри ощутил приятное чувство признания и знакомую радость.

Место Глэдис заняла Имогена Биссел – черноволосая миниатюрная красавица, самая популярная девушка в их компании. Гастрономические предпочтения вопрошающим успели надоесть, и к делу перешли на первом же вопросе:

– Имогена, ты когда-нибудь целовала мальчика?

– Нет! – Послышались недоверчивые возгласы. – Не целовала! – с негодованием подтвердила она.

– Хорошо. А тебя когда-нибудь целовали?

Порозовев, но не утратив самообладания, она кивнула и добавила:

– Я ничего не могла поделать!

– Кто?

– Не скажу!

– Ах-ах-ах! Наверное, это был Хьюберт Блэр?

– Имогена, какая у тебя любимая книга?

– «Беверлей Граустаргский».

– Кто из девушек нравится тебе больше всех?

– Пейшн Джонсон!

– Кто она?

– Ну, одна девушка из школы.

К счастью, миссис Биссел отошла от окна.

– А кто из мальчиков нравится?

Имогена ответила уверенно:

– Бэзил Ли!

На этот раз воцарилась изумленная тишина. Бэзил ничуть не удивился – мы ведь никогда не удивляемся тому, что вдруг обретаем популярность, – но осознал, что о нем говорили отнюдь не эфемерные создания, рождавшиеся в воображении из прочитанных книг и воспоминаний о замеченных мимоходом в толпе лиц, чьи голоса он на мгновение расслышал в песне Джо Гормана. И когда в тот же момент где-то внутри особняка раздался первый телефонный звонок, звавший домой кого-то из дочерей, и девушки, щебеча, все вместе втиснулись в лимузин Глэдис Ван-Шеллингер, он нарочно задержался в тени, чтобы никто не подумал, будто он рисуется. А затем – возможно, потому, что у него в голове забрезжила шальная мысль о том, что если он познакомится с Джо Горманом поближе, то, быть может, станет и петь, как он, – он подошел к Джо и предложил зайти в лавку Ламберта выпить по стаканчику содовой.

Джо Горман был высокого роста, с белесыми бровями и глуповатым лицом. Членом их компании он стал совсем недавно. Бэзил ему не нравился – он не забыл, что весь прошлый год Бэзил смотрел на него свысока, – но полезные знания он всегда впитывал с жадностью и сейчас был прямо-таки ошеломлен очевидным успехом Бэзила у девушек.

В лавке Ламберта было весело; большие мотыльки бились о проволочную сетку двери, везде за столиками сидели томные парочки в белых платьях и легких костюмах. Ребятам принесли содовую, и Джо пригласил Бэзила к себе в гости с ночевкой; Бэзил позвонил по телефону домой, и ему разрешили.

Выйдя из залитой светом лавки в темноту, Бэзил погрузился в мир воображения, в котором, как ему казалось, он мог взглянуть на себя со стороны, и приятные события сегодняшнего вечера обрели новую важность в его глазах.

Умиротворенный гостеприимством Джо, он приступил к обсуждению волновавшего его вопроса.

– Сегодня случилась довольно забавная вещь, – с небрежной улыбкой заметил он.

– Про что ты?

– Ну, все эти девчонки, говорившие, что я нравлюсь им больше всех. – Это замечание Джо счел слегка натянутым. – Забавно то, – продолжил Бэзил, – что в школе я некоторое время считался очень непопулярным, потому что вел себя, видимо, слишком нагло. Видно, все дело в том, что некоторые парни популярны среди парней, а некоторые – среди девчонок.

Он отдавал себя целиком и полностью в руки Джо, но не понимал этого; да и сам Джо чувствовал лишь неодолимое желание сменить тему разговора.

– Когда мне купят машину, – сказал Джо наверху в комнате, – мы будем кататься с Имогеной и с Маргарет!

– Отлично!

– Ты пригласишь Имогену, я – Маргарет, ну, или кого захочу. Я, конечно, понимаю, что нравлюсь им гораздо меньше, чем ты…

– Ну, да… Это потому, что ты в нашей компании недавно.

Эта тема была больным местом Джо, и замечание ему не понравилось. Но Бэзил ничего не заметил.

– Если хочешь быть популярным, будь как можно более вежлив со старшими! Сегодня вот, например, ты не поздоровался с миссис Биссел.

– Что-то я проголодался, – быстро произнес Джо. – Давай сходим в буфетную, поищем чего-нибудь перекусить?

В одних пижамах они отправились вниз. Чтобы раз и навсегда заставить Бэзила больше не заводить разговоров, Джо принялся негромко напевать:

Но после целого месяца унижений в школе события этого вечера подействовали на Бэзила слишком сильно. Он стал испытывать к себе глубочайшее уважение. На кухне, сочтя, что его совета и ждут, и просят, он вновь принялся за свое:

– Вот, кстати, не стоит тебе носить эти белые галстуки! Никто из ребят в восточных штатах их не носит! – Джо, слегка покраснев, отвернулся от ледника, и у Бэзила возникло легкое нехорошее предчувствие. Но он все же продолжил: – И еще: надо бы тебе сделать так, чтобы семья отправила тебя учиться в школу на восток. Для тебя это будет истинное благо! Особенно если ты собираешься поступать в какой-нибудь университет на востоке, тогда сначала лучше поучиться в тамошней школе. Там тебя быстро научат жизни!

Считая, что ничему особенному его учить не надо, Джо счел этот намек бестактным. Да и Бэзил в тот момент отнюдь не представлялся ему таким уж знатоком, хотя и прошел весь этот процесс.

– Ты будешь курицу или ветчину? – Они принесли стулья к кухонному столу. – А молока хочешь?

– Спасибо!

Чувствуя избыток калорий – сегодня после ужина он плотно ел еще целых три раза, – Бэзил разошелся. Мало-помалу он разворачивал перед Джо картину будущей жизни, блистательно трансформируя его из банального недотепы со Среднего Запада в исполненного изящества и неотразимого для женщин жителя восточных штатов. Пройдя в буфетную убрать молоко, Джо задержался у открытого окна, чтобы немного отдышаться; Бэзил пошел за ним.

– Дело в том, что если парня не научат жизни в школе, то ему придется всему учиться уже в университете, – продолжал Бэзил.

От отчаяния Джо открыл дверь и вышел на заднее крыльцо. Бэзил пошел за ним. Дом стоял на краю обрывистого холма; внизу располагался жилой квартал, и двое мальчишек некоторое время стояли молча, глядя на разбросанные у подножия огни города в низине. Перед лицом загадочной и незнакомой людской жизни, протекавшей среди лежавших внизу улиц, Бэзил почувствовал, что смысл его слов вдруг как-то сжался и поблек.