- А не слишком ли вы амбициозны?

Я вскинул бровь.

- Спросите у жены о моих фильмах, - улыбаюсь. – Раз она меня узнала, значит и в курсе творчества. Вот мой номер, - достаю из кармана визитку. – Мне что-то подсказывает, что завтра же вы запишитесь на курсы актёрского мастерства. Звоните, я буду ждать вашего ответа, - подмигиваю, поворачиваюсь и удаляюсь.

Они остались стоять в шоке. Бальдо еле успевал за мной.

- Вези меня на вокзал. Домой хочу»

«Дэвид Йост. Я ходил и повторял это имя и фамилию сутками.

- Ты помешанный, - Том сидел за ноутом и работал над какой-то статьёй.

- И даже за это ты меня любишь.

- Вот ведь и не поспоришь же, - улыбается.

Моё нутро говорило, что он согласится, что он именно тот, кто готов, кто может и кто рискнёт всем ради идеи, как я. Через неделю Дэвид позвонил.

- Я согласен, Билл, пришлите мне, пожалуйста, сценарий.

Это был джек-пот. Толлер посмотрел на его фотографию и сам был в шоке.

- Он идеален.

- Да, я знаю.

Конечно же, Дэвид опешил, прочитав о своей роли, но его она не напугала. Я рассказал ему о последствиях, о том, что если всё закончится плохо, то ему надо будет уехать из страны. Йост всё выслушал, а потом сказал:

- Я верю вам, Билл. Если вы уверены в себе, то я уверен в вас.

Своим нравом я заполучил человека, подкупил его наглостью. Мне польстило, что он поверил мне, что не отказался. Пока шли сборы, он действительно учился на курсах. К концу года они переехали в Берлин всей семьёй. Мне очень понравился его сын. Магнусу было всего 4 года, а он уже казался умненьким мальчуганом. Как-то мы гуляли, обсуждали роль, я говорил, каким Дэвиду надо стать, перевоплотиться, чтобы зрители поверили.

- Я меняю свою жизнь, резкие перемены никем нормально не переносятся, но всё это происходит ради 2-х с половиной часов и нескольких сотен глаз, которые оценят фильм. Мой муж говорит, что я параноик, больной на голову и в этом моя сила. Я могу пожертвовать десятками лет ради одного фильма, который будет шедевром. Готовы ли вы, Дэвид, сделать то же самое?

Он долго молчал, а потом перед самым прощанием взял сына на руки, посмотрел на него и сказал:

- Да, готов. Но только, - уже взглянул на меня, - Билл, вы должны мне обещать, что на него это никак не повлияет.

- Этого я не могу сделать. Могу лишь посоветовать, как спасти вашего сына от будущих нападок.

- Как?

- Спрячьте его, Дэвид, никому не показывайте, а потом, если всё будет плохо, уедете туда, где на вас никто не обратит внимание.

Они уходили через парк, а я смотрел им вслед. Тогда я понял, что нашим детям, если они родятся, придётся так же прятаться. Я обрекаю не только себя на хаос, но и других людей. Хотя понимаю... от своей идеи никогда и ни за что не откажусь. Они верят мне, и я их не подведу»

«Придя домой, я увидел Тома на кровати. Он дремал с книгой на животе. Сев рядом, я гладил его руки, лицо, плечи.

- Ты уже пришёл.

- Да...

- И как всё прошло?

- Нормально. Томми, - смотрю на него, - я хочу вернуться к разговору о детях. Ты против или нет?

- Билл, тебе не кажется, что пока рано об этом думать?

- Нет. Сегодня я видел его сына вновь. Он такой милый, Том. Такой смешной. Его хотелось тискать, как котёнка. Я хочу, чтобы у нас было продолжение.

Мы поругались. Я бил его, плакал, бегал по квартире, орал, что он бездушный, что не любит меня ни капли, и что я уезжаю сейчас же к отцу. Толлер не сказал ни «нет», ни «да». Вот это постоянство меня бесило. В ярости я разбросал все шмотки, достал чемодан и стал собирать вещи, утирая слёзы. Том вился вокруг меня, но я был где-то не здесь. Мне казалось, что это сон. Как это так он отказал мне, точнее, ничего не сказал? Как он может быть равнодушным? Муж схватил меня и надавал по щекам.

- А ну успокойся немедленно!

Я продолжил на него орать. Он пытался угомонить меня, целовал, гладил, но всё без толку. Когда уже ничего не могло помочь, перекинул меня через плечо, понёс в спальню. Там бросил на кровать, привязал меня к поручням, чтобы не вырывался. Но я продолжал биться, брыкаться и плакать.

- Как же порой сложно под тебя подстроиться.

Он резко содрал с меня джинсы и боксеры, снял их и с себя, а потом без прелюдии, без предварительных ласк вошёл. Мне было больно, я кричал. Но Том не останавливался, он знал, что я бешеная фурия, и меня надо усмирить.

- Развяжи меня, - шиплю сквозь зубы, - развяжи.

Толлер послушался. Я вцепился ему в волосы, потом дал пощёчину, а после впился в рот. Повалив супруга, принялся насаживаться на него, трахая своей задницей. Меня было не удержать. Мы царапались, кусались, били друг другу, но ★бались словно кролики, не уставали. Когда я кончил, то продолжил его трахать, скача, как сивый мерин. Мне было так приятно смотреть на него, любоваться его лицом. Когда кончил он, я ещё минут пять нависал над ним, вглядываясь в эмоции, вонзаясь взглядом в тёплые карие глаза.

- Ты маньяк.

- Взаимно. Толлер, ты всё равно не отвертишься. У нас будут дети.

- Билли, я давно это знаю, - улыбается, гладя моё лицо ладонью. – Но я пока боюсь. Мне страшно, что я стану отцом. Боюсь не дать ребёнку то, что ему будет нужно. Мы так шатко сейчас стоим на ногах, милый. Если он родится, и ты снимешь свой фильм, представляешь, что будет?

- Том, ты любишь меня?

- Да.

- Ты мне веришь?

- Да.

- Тогда не сомневайся.

Мы целовались, потом пошли в душ, там приласкали друг друга и легли в кровать.

- Я хочу первого сына, - начал я, лёжа на его груди. – Он должен быть такой же красивый, как ты...

- Не льсти мне, а то зазнаюсь.

- Как будто это не так? – смеюсь. – Ты высокого о себе мнения, не надо скромничать.

Мы помолчали.

- Билли, ты сам-то не боишься?

- Нет. Я знаю, чего хочу. Обещай, что никогда не усомнишься во мне.

- Обещаю, - он вновь поцеловал меня.

- Первый будет мальчик, я уверен. Он будет красивый и умный, весь в тебя и меня, но больше в тебя. А потом мы родим девочку. Красавицу, всю в меня, - смеюсь, потому что муж меня щекочет. – Она будет художницей или... короче творческий человек. Мы будем ими гордиться.