Олег взял конверт и осмотрел почтовые штемпели. Оба они на двух сторонах конверта выглядели бледными и размытыми, невозможно было разобрать ни дат, ни номеров почтовых отделений. Как будто фальшивые, подумал Олег, причем изготовитель подделки не слишком заботился о ее безупречности. А может, быть, так оно и есть? Письмо пришло не по почте, кто-то принес его? Но почему?

Да потому, очевидно, что Мальцев должен был получить это письмо к определенному сроку, не позже, и отправитель не стал полагаться на расторопность почты. Но к какому сроку? Ко времени телефонного звонка Владимира Зорина?

Стоя перед этой простой деревянной дверью, Кремнев не решался нажать кнопку звонка. Он пришел сюда потому, что ему больше некуда было идти, – пришел к генералу Виктору Дмитриевичу Васильеву. Тому самому, который десять лет назад спас его от тюрьмы и выгнал из КГБ.

Сначала Кремнев позвонил по старому телефонному номеру и узнал, что после выхода в отставку Васильев переселился в маленькую квартирку, где прежде жили его родители. Кремнев нашел этот дом, поднялся на третий этаж и долго набирался мужества… Оказывается, позвонить в дверь генерала было не проще, чем ввязаться в драку с бандитами. В каком-то смысле труднее…

Наконец он позвонил. За дверью послышались шаги – быстрые, энергичные, совсем не старческие. Дверь отворилась, и на пороге предстал Виктор Дмитриевич. Десять нелегких лет почти не изменили его, только глубже залегли морщины на лбу и в волосах прибавилось седины.

– Здравствуй, Кремнев, – обыденно произнес генерал, словно ждал этого визита с часу на час. – Проходи…

Небольшая квартира состояла всего из двух комнат и кухни, по размерам сопоставимой со встроенным шкафом. Туда-то генерал и провел позднего гостя, усадил к столу, без вопросов разлил водку по граненым стаканам.

– Помянем Шатилова, – сказал он.

– Вы… знаете?! – поразился Кремнев.

– Я в отставке, но не на Луне… – Они выпили, и Васильев добавил: – Я почему-то так и думал, что ты придешь, хотя даже не знал, что ты в Москве.

– Товарищ генерал…

– Какой я тебе товарищ генерал, – отмахнулся Васильев.

– Виктор Дмитриевич… Я был у Шатилова перед тем, как его убили. И я хочу рассказать вам…

– Погоди, погоди. И так понимаю, что ты не в шахматы со мной играть пришел. Давай-ка чайку заварим, да и расскажешь все не торопясь.

За чашкой крепчайшего чая Кремнев поведал генералу о том, что произошло с ним после прибытия в столицу, поделился своими наблюдениями и предположениями. Но не выводами – выводов у Кремнева пока не было никаких.

Когда он закончил, Васильев с минуту сидел молча, помешивая ложечкой в чашке, потом заговорил:

– С тобой случилось то же, что и десять лет назад, Саша. Тогда ты наломал дров. Не повтори прошлых ошибок.

– Виктор Дмитриевич…

– Знаю, что ты скажешь. Только я ведь не собираюсь тебя от твоих намерений отговаривать. Просто прошу, будь осторожнее… мудрее.

– Да ведь потому я и пришел к вам. За советом и помощью.

– Советы давать легко, – усмехнулся генерал. – А помощь… Я отставник, Саша, частное лицо. Могущество нашей конторы за мной уже не стоит. А самому бегать с пистолетом – староват… Ладно, шутки в сторону. Как думаешь действовать?

Последняя фраза была произнесена с такой интонацией, что Кремнев вдруг увидел перед собой не пожилого человека в домашней одежде с чашкой чая в руках, а прежнего генерала Васильева.

– Старинная рукопись профессора Стрельникова, – ответил… нет, не ответил – ДОЛОЖИЛ он. – В ней, как мне представляется, все дело. Если бы удалось достать полные списки контактов профессора…

– В таких списках может оказаться пол-России… И остального мира, – заметил генерал.

– Да, но я не думаю, что Стрельников просто отдал рукопись кому попало, как дают книжку почитать. Тут два варианта. Либо он хотел спрятать ее от кого-то, либо отдал своему коллеге по соображениям… ну, научных консультаций, что ли. Мне кажется, оба мотива имели место. Значит, надо искать человека, близкого профессору по роду деятельности и одновременно такого, связь которого со Стрельниковым неочевидна. Васильев одобрительно кивнул:

– Грамотно, Саша. Только вот как найти такого человека?

– Насколько я понял, Стрельников был известной личностью еще при коммунизме. Книги писал, а это – идеологический фронт, тем более исторические науки – прямой упор в марксизм-ленинизм. Не может быть, чтобы в наших архивах не существовало подробного досье на Стрельникова.

– Скорее всего, оно существует, – Васильев пожал плечами. – Но эти сведения давно устарели, а нам нужны новые связи профессора.

– Новые? Едва ли он отдал бы рукопись новому знакомому… Но если и так – от прошлого может протянуться ниточка к настоящему.

– Возможно… И ты хочешь от меня…

– Да, – сказал Кремнев, – хочу, чтобы вы достали для меня дискету с досье Стрельникова. Это ведь в ваших силах?

– Конечно, тем более что такое досье сейчас государственной тайны не составляет. Если оно есть, не выбросили за ненадобностью.

– Будем надеяться, что не выбросили и не стерли… Впрочем, вам ли не знать, товарищ генерал, что в родном учреждении любую бумажку гораздо проще подшить, чем списать… Так было всегда, и многое ли изменилось при демократах?

– Многое, Саша, – вздохнул Васильев. – Многое. Но я попытаюсь. Позвоню одному человеку…

– Сегодня?

– Кремнев! Быстро только кошки родятся.

– Простите, Виктор Дмитриевич. Там, у бандитов, – Ира…

– Чего уж, – примирительно буркнул генерал. – Сегодня и позвоню.. Эх, жаль былой власти! Задействовать бы с десяток крепких оперативников по всем направлениям…

Кремнев несколько удивленно взглянул на генерала:

– Так нельзя, если бы мы и могли. Вы сами меня предостерегали. Быть мудрее… Нельзя и краешком засветиться, дать им хоть крохотную, хоть в теории, зацепку. Если они найдут рукопись раньше нас…

Генерал засмеялся и похлопал Кремнева по плечу:

– Молодец! Прошел мой тест. Теперь я за тебя более спокоен, – Он посмотрел на часы. – Так, звонить пока рано… Используем время вот на что. Сейчас еще раз, с самого начала и очень подробно, все мне расскажешь. Будем обсуждать каждую мелочь. Чем черт не шутит… Две головы лучше одной.

Настроение Кремнева с момента прихода к генералу поднялось настолько, что он даже позволил себе корявую шутку:

– Пусть обе и в отставке…

«Оперативный центр» – так Мартов называл квартиру, где поселил Кремнева и Богушевскую, – располагался действительно в центре Москвы, в старом доме невдалеке от Арбата. Зоя спала на диване в гостиной, а Мартов и Кремнев не первый час сидели у компьютера, изучая досье профессора Стрельникова. Дискету принес Кремнев, но и Мартов вернулся не пустым. Он раздобыл фотографию дочери профессора, и Кремнев категорически опознал девушку, гостившую у Шатилова. Кроме того, Мартову удалось поговорить с несколькими друзьями и знакомыми Марины. Он рассчитывал выяснить, куда она могла отправиться, если ей повезло ускользнуть от бандитов. Кое-какую полезную информацию он получил, но ее проверкой разумнее было заняться позднее, в сопоставлении с данными из досье профессора.

Бдение у монитора позволило выделить четыре имени. Эти люди отвечали условиям, которые сформулировал Кремнев в разговоре с генералом Васильевым (и повторил потом Мартову). Все они были учеными, работавшими в близких к интересам Стрельникова сферах, и факт связи покойного профессора с каждым из них устанавливался далеко не напрямую.

– Придется посетить всех, – сказал Мартов, переписывая адреса на лист бумаги. – Давайте по алфавиту. Вы берите Андреева и Зимина, а я отправлюсь к Левитину и Юдину.

– Да, но… – Кремнев с сомнением посмотрел на монитор. – Под каким, собственно, предлогом? Не можем ведь мы сказать любому из них: будьте добры, выдайте манускрипт.

– Этого и не потребуется… Мы должны только присмотреться. Признаюсь, работа психолога не по мне, однако у нас нет другого выхода.