– Нет, вы посмотрите на этого святого! – возмутился майор. – Он не вправе! Можно подумать, что ты один вершишь в стране правосудие и единолично решаешь, кому сидеть, а кому гулять на свободе…
Кремнев зажег сигарету. Курить в кафе не разрешалось, но едва ли кто-то из персонала осмелился бы сделать Кремневу замечание. Даже со спины он выглядел взрывоопасным.
– Ладно, – прервал он затянувшуюся паузу, – а что предлагаешь ты?
На секунду Шатилов замешкался, потом неохотно признал:
– Ситуация действительно не приведи боже… В общем, дело труба. Конечно, я тебя прикрою – провожу до того домика, постою в сторонке…
– Не надо.
– Не перебивай начальство… Так вот, а потом начнем с тобой копать по полной программе. Домик этот, «фольксваген», министерство, описание внешности твоих приятелей… И когда накопаем достаточно, вот тогда сможем и ударить. А что накопаем, не сомневайся, тем более они с тобой и дальше сотрудничать собирались?
– Так они сказали.
– Ну, собирались или нет, один черт, возьмем их за глотку. И как Лену защитить, придумаем, и как тебя из-под удара вывести…
– Я их не боюсь.
– Да я не их имею в виду, а эту историю с папкой… Ты же собираешься нарушить закон…
– Ты тоже.
Шатилов улыбнулся:
– Мне можно… Как говорил Мюллер Штирлицу, я старше вас и по званию, и по возрасту.
12
15 июля 1988 года
3 часа утра
В маленькой квартире Кремнева свет горел везде – и в прихожей, и на кухне, и в единственной комнате. Снова и снова Кремнев кипятил чайник на плите, снова и снова забывал заварить чай. Он метался, как тигр в клетке: он ждал.
Передача папки прошла вполне благополучно, если здесь подходит это определение. В подмосковный домик Кремнев пошел один, Шатилов находился неподалеку. Иван Петрович просмотрел документы, прохладно поблагодарил Кремнева и заверил, что беспокоиться больше не о чем: Елена Викторовна вот-вот будет дома.
«Вот-вот» затягивалось. Лена не появилась ни в полночь, ни в два часа, ни в половине третьего. Вне себя от ужасных предчувствий, Кремнев многократно прокручивал в памяти аргументы Ивана Петровича, коими тот доказывал, что жизнь Лены при условии возвращения папки вне опасности. С каждым разом эти аргументы казались ему все менее убедительными… В три часа приехал Шатилов. По его лицу Кремнев мгновенно понял: случилось самое худшее.
– Ее нашла милиция, Саша, – сказал Шатилов мертвым голосом. – За кольцевой дорогой.
– Где она? – Горловые связки не слушались Кремнева, и Шатилов догадался о смысле вопроса по движению губ.
– В морге. Но тебе лучше не ездить туда сейчас, не видеть этого. Там… ужас, Саша.
Кремнев бессильно опустился на диван. Он плакал.
– Почему, почему? – шептал он. – Этот Иван Петрович… Он похож на нормального человека… Он получил свое, у него нет личных причин ненавидеть Лену или меня… Почему же, зачем?!
Присев рядом с Кремневым, Шатилов взял его за руку:
– Прости, что говорю об этом… Считаю, ты должен знать… Судя по тому, КАК это было сделано, Лену убил далеко не нормальный человек, и скорее всего, Иван Петрович здесь ни при чем. Я полагаю, что он отдал кому-то из своих приказ отвезти Лену домой. По дороге тот стал приставать к ней, а она… Ты же ее знаешь… Знал… Ну, тот подонок и психанул…
Взгляд Кремнева неожиданно прояснился.
– Вот как? Это меняет дело.
– Что меняет дело? – не понял Шатилов. Он начинал опасаться за рассудок друга.
– А вот что, – возбужденно заговорил Кремнев. – Подонок должен был здорово перепугаться, так? Он не выполнил приказа, а у них с этим строго… Так он, может быть, с испугу еще не доложил Ивану Петровичу?
– Ну и что?
– То, что Иван Петрович с компанией могут ничего и не знать! А раз так, почему бы им не храпеть преспокойно в том же домике? Ведь, по их мнению, я на данном этапе выключен из игры…
– Погоди, погоди… Что ты задумал?
Ответом на тревожный вопрос послужили действия Кремнева, который бросился к тайнику, выхватил оттуда «вальтер» и проверил магазин.
– Саша, стой! – Шатилов раскинул руки, загораживая дверь. – Ты никуда не пойдешь! Это убийство!
– Да-а?! – Оскал Кремнева выглядел жутко, как в инфернальном фильме-триллере. – А то, что сделали с Леной, выходит, благотворительность?! Дай пройти!
Он попытался оттолкнуть Шатилова, но тот стоял скалой. Тогда Кремнев отступил на шаг и прицелился в лоб друга и коллеги.
– Если ты сейчас же не уберешься с дороги, – прошипел он сквозь зубы, – я выстрелю.
Шатилов опустил голову и посторонился. Он отлично видел, что не в силах помешать Кремневу.
– Хорошо, – сказал он – Тогда едем вместе. Моя машина у подъезда. Оружия нет, но как-нибудь пригожусь.
Молча хлопнув его по плечу, Кремнев вышел первым.
13
Машину вел Шатилов. Кремнев сидел рядом, угрюмо глядя перед собой. Если поначалу Шатилов и хранил какую-то крохотную надежду по дороге отговорить Кремнева от его намерений, она вскоре рассеялась как дым. Кремнев не реагировал ни на какие реплики, он даже не слышал их. Как ни странно, едва Шатилов окончательно уверился в безрезультатности своих попыток, он почувствовал облегчение. Может быть, и не нужно отговаривать? Не слишком ли привыкла к безнаказанности всяческая человекоподобная дрянь? И хотя безумная акция Кремнева по сути ничего не изменит, все же выйдет так, что на безнаказанность подонки рассчитывали зря – по крайней мере на этот раз.
И еще одно не позволяло Шатилову воспротивиться всерьез. Он знал Лену раньше, и он видел ее… Час назад.
Они остановились в полной темноте метрах в пятистах от домика. Спокойно могли подъехать и ближе – петляющая в зарослях дорога надежно скрывала машину с потушенными огнями, – но предпочли не рисковать и остаток пути прокрались пешком, прислушиваясь к ночным шорохам.
На освещенном крыльце курили двое. Кремнев узнал водителя Ивана Петровича и второго парня – во время передачи папки тот сидел рядом с боссом и нагло ухмылялся. Кремнев поднял пистолет.
– Эти не виноваты, – неизвестно зачем шепнул Шатилов, точно ставя финальную точку в своих усилиях: «Ну вот, я сделал все, что мог».
Ударил выстрел, по-особенному громкий в предутренней тишине. Водитель с пробитым пулей черепом рухнул навзничь. Второму громиле Кремнев не дал ни единого шанса – бандит не то что уклониться, пошевелиться не успел. Мгновенно перенацелив оружие, Кремнев выстрелил вторично – с тем же эффектом.
Двумя прыжками преодолев расстояние до крыльца, Кремнев и Шатилов ворвались в дом. Наперерез им кинулся охранник, стреляя на ходу. К несчастью для парня, Кремнев предусмотрел такое развитие событий, а в умении превентивно избегать секторов возможного обстрела ему было мало равных. Ни одна пуля охранника не задела цель, зато Кремнев снова не промахнулся. Третий труп.
Иван Петрович, полностью одетый и ничуть не заспанный, сидел в кресле возле разожженного камина с телефонной трубкой в руке. Он с ужасом взирал на вторжение, но на него пока не обращали внимания. Шатилов подхватил на лету выпушенный охранником пистолет, они с Кремневым молниеносно обследовали дом и сад. Больше здесь никого не было.
Бледный, как луна в тумане, Иван Петрович уронил трубку на аппарат.
– Я только что узнал о трагедии, – промямлил он, избегая взгляда Кремнева, – мне только что позвонили, клянусь… Виновный будет наказан, он… Будет уничтожен… Подумайте, ну мог ли я отдать такой приказ…
Ночь стремительно оживала. Где-то поблизости злобно лаяли собаки, раздавались встревоженные голоса.
– Нужно спешить, – сказал Шатилов.
– Папку! – потребовал Кремнев у Ивана Петровича. – Побыстрее…
– Ее нет, она сгорела… Не верите? Вот…
Иван Петрович потянулся к камину, где догорала синяя обложка. Но схватил он не ее, а пылающую головню и что было сил метнул в лицо Кремнева. Тот инстинктивно отшатнулся, потерял равновесие, и пуля из его «вальтера» прошла выше головы врага. Иван Петрович бросился к окну. Кремнев снова надавил на спусковой крючок… Осечка. Шатилов, вооруженный пистолетом охранника, не смог заставить себя выстрелить в спину убегающего человека, а Иван Петрович уже кувырком летел сквозь раму в фейерверке осколков стекла. Пистолет Кремнева дал вторую осечку. Тогда Кремнев швырнул массивный «вальтер» вслед Ивану Петровичу, целясь в затылок. Если бы он попал, количество трупов могло вырасти до четырех. Но попасть ему не удалось. Иван Петрович исчез во мраке, он во весь дух мчался навстречу собачьему лаю, огням и голосам.
