Парень и сам довольно быстро разобрался, что ему чего-то не хватает, и пытался компенсировать свою мнимую «ущербность» дополнительными занятиями. Однажды он даже попросил меня научить его жульничать, и, чтобы не оттолкнуть паренька, я показал ему два-три простеньких трюка для новичков. Мне и в голову не приходило, что Сэл рискнет использовать их в настоящей, большой игре.

Примерно год назад он перестал приходить в эллинг, и наши уроки закончились сами собой. С тех пор я почти не видел Сэла, а если видел, то почти не разговаривал.

Да, чуть не забыл… Примерно в то время, когда я давал Сэлу последние уроки покера, потребление крепкого алкоголя в США неожиданно возросло в разы. Соответственно, и спрос на дистилляты буквально за ночь вырос вдвое, а то и втрое. Естественно, что Колин, отнюдь не для галочки занимавшийся импортом рома из стран Центральной Америки, круглыми сутками крутился как белка в колесе, договариваясь с поставщиками и организуя дополнительные закупки. Связи с производителями у него всегда были хорошими: кое-кто из них продавал ром еще его отцу. Так и вышло, что Колин вовсю торговал спиртным, благо сахарный тростник в Центральной Америке рос исправно и неурожая не ожидалось. Спрос между тем продолжал увеличиваться, и стремительно растущий рынок спиртных напитков дал Колину возможность отмывать через «Спекторз импорт» значительные суммы грязных «кокаиновых денег».

Для этого дела мы наняли несколько барж, которые уходили севернее и причаливали у острова Большой Багама. Там они и оставляли свой груз, который хранился в укромном месте в ожидании, пока я смогу доставить его на континент.

Сначала я мотался туда через день. Потом – каждый день. Бывали дни, когда мне приходилось ездить за грузом по два раза в день. Разумеется, подобная активность не могла не привлечь внимания правоохранителей, и действительно, довольно скоро два хорошо осведомленных (и хорошо оплачиваемых) источника в Управлении по борьбе с наркотиками сообщили Колину, что нам следует быть осторожнее. Поскольку мы действовали в обход таможни, то хорошему совету грех было не последовать. И мы приняли дополнительные меры. За все время не было ни одного случая, чтобы я использовал для работы один и тот же катер два раза подряд. Трижды нас предупреждали, что УБН подстерегает меня в канале по пути к Киз. Когда я узнал об этом в первый раз, то просто бросил якорь у ближайшего мыса, автостопом вернулся в Майами и, позаимствовав один из музейных катеров Колина, отплыл на Бимини, причем из предосторожности я заложил крюк миль в девяносто, подойдя к острову с «задней», то есть с восточной, стороны. Впоследствии в новостях мы услышали, что полиция обнаружила в море у мыса такого-то «брошенный» катер, на котором, как предполагало следствие, перевозились контрабандные товары. Они там действительно были, только полицейские их так и не нашли, поскольку я, с благословения Колина, утопил весь груз в океане.

Со временем багамская полиция пронюхала, что мы используем остров Большой Багама для торговли спиртным, и потребовала свою долю. Артачиться мы и не подумали. Напротив, мы были только рады. Хотите бонус?.. Пожалуйста. Нá тебе ящик, тебе ящик и тебе ящик… Ро́ма, который мы раздали таким образом, хватило бы не только самим полицейским – они, как правило, продавали его по сходной цене своим знакомым. Легавые остались довольны, а нам только того и надо было. Довольный полицейский никогда не полезет проверять катер своего благодетеля. Они и не проверяли. Никто никогда не будил меня по ночам, не требовал предъявить документы и накладные, не допытывался, что́ я везу и куда. Больше того, местная полиция даже прикрывала нас, когда на островах появлялись уполномоченные американских правоохранительных агентств. В самом деле, кому же захочется признать, что у него под носом находится склад контрабандного рома? Конечно, совсем другое дело – торговля наркотиками, но об этом полицейские не догадывались, полагая, что мы озабочены исключительно тем, как ввезти в Штаты побольше не облагаемого налогами спиртного.

За все это время я ни разу не подвел Колина, и он с каждым днем полагался на меня все больше. Со стороны все выглядело так, будто мы – успешные предприниматели, настоящие трудяги, которые занимаются респектабельным и весьма доходным делом. Наш бизнес продолжал расти как на дрожжах. Соответственно, работать приходилось все больше, я проводил много времени в разъездах и сильно уставал. Как-то раз, когда я не появлялся у Гека целую неделю, он забеспокоился и пришел в мою хижину сам. В ту ночь я снова ездил по поручению Колина и вернулся всего за час до того, как Гек меня растолкал.

Строго говоря, он ко мне даже не притронулся. Ему достаточно было только поднести к моему носу чашку свежезаваренного кофе и сказать: «Поднимайся! Солнце встает, всю красоту проспишь!», как я сразу вскочил. Не давая мне опомниться, Гек с удовольствием затянулся своей самокруткой и продолжил:

– Когда-то и я был таким же сумасшедшим, как ты… – Он выдохнул табачный дым и чуть печально улыбнулся. – Молодым и сумасшедшим… Я зарабатывал контрабандой спиртного еще в те времена, когда ввоз рома был запрещен. Помнится, я сказал тебе, что никогда не покидал этот остров… – Гек покачал головой. – Так вот, это неправда. Я объехал и прошел пешком едва ли не всю Латинскую Америку, побывал в Канаде и на большинстве Карибских островов и продал рома больше, чем иные компании… – Он прикурил новую сигарету от окурка старой и добавил: – Я не виню тебя в том, что́ ты делаешь. Если людям нравится вдыхать мелкий белый порошок, то это в первую очередь их грех, а не твой… И все же позволь дать тебе один совет. – Повернувшись, Гек пристально посмотрел на меня. – Мне уже много лет, но за все это время я любил по-настоящему только одну женщину, любил всей душой и всем сердцем. Дороже ее у меня никого не было. Однажды ночью, когда мы везли груз рома в Майами, на нашу шхуну напали пираты. Они хотели забрать товар, но я крикнул, что они ничего не получат. Пиратам не удалось отнять у меня ром, и тогда они отняли ее. Застрелили. Пуля попала вот сюда… – Он показал себе на живот. – Страшная рана, и смертельная. Я похоронил свою любимую в океане, Чарли. С тех пор прошло больше сорока лет, но боль так и не прошла… – Гек долго молчал, потом задумчиво кивнул: – Нет, я не собираюсь читать тебе нотации и указывать, чем ты можешь заниматься, а чем – нет. Занимайся чем хочешь: это твое дело и твое право. Ты только должен всегда помнить: этот бизнес никогда никого ни к чему хорошему не приводил… – Он помахал перед моим носом узловатым, скрюченным пальцем. – То есть буквально никого. Даже самый хитрый и самый изворотливый человек плохо кончит, если не сумеет уйти вовремя.

Я кивнул. Мне и самому было ясно, что волна, которую оседлали мы с Колином, слишком разогналась и что, оставаясь в деле, я с каждым днем все сильнее искушал судьбу. Вот только войти в дело – это одно, а выйти – совсем другое.

Тогда мне было тридцать пять. Однажды я проверил свой счет и выяснил, что за пять лет заработал два с лишним миллиона долларов. И хотя я по-прежнему верил, что деньги для меня «не главное», мое нынешнее занятие оставляло далеко позади даже работу у Маршалла Пикеринга. Еще неделю спустя, проснувшись рано утром, я отправился в туалет и едва не свалился, запнувшись ногой о сумку, в которой лежало несколько сотен тысяч долларов наличными. Наскоро пересчитав деньги, я невольно задался вопросом, куда же мне их спрятать, чтобы никто не нашел. Этот вопрос я несколько позднее задал Геку, и он, хитро улыбнувшись, ответил:

– Можешь спрятать их туда же, куда я прятал свои, когда был в твоем возрасте.

Сначала я решил, что это шутка, но вечером Гек действительно показал мне место. Оно показалось мне достаточно надежным, поэтому, когда окончательно стемнело, мы положили в тайник и мою сумку, предварительно упаковав пачки банкнот в большие целлофановые пакеты.