Она ведь хотела и дальше жить со мной! Уже рассчитывала, что мы вместе будем работать. Жаль ее, но ничего не поделаешь.

– Слушай, я не буду медиком, – решаю сразу выложить все как есть. – Меня все-таки определили в разведотряд.

– Вот как, – она поджимает губы. – Ну ладно.

Обиделась. Как объяснить ей, что так нужно? Не стоило говорить заранее, что я выбрала медицину. Мы успели привыкнуть друг к другу, и мне будет тяжело без нее. Но у меня будет знакомое лицо – Гарри, а она окажется совсем одна. Мы засыпаем в молчании.

На следующий день я нахожу Гарри и делюсь с ним новостями.

– А ты своего добиваешься, Вероника? – ухмыляется Гарри.

– Я просто попросила Адама поговорить с кем-нибудь.

– Да ладно, я только рад. Можешь не оправдываться. Готова к переезду?

Вместе мы забираем у Адама ключи от комнат. На моем ключе бирка с номером «31». Нахожу комнату, отпираю дверь… и в недоумении застываю на входе. Стены пестрят сотней надписей черным и красным маркерами; везде на уровне глаз расклеены плакаты, вырезки из газет и даже книг, частично заклеены и окна, так что в комнате царит полумрак. Вот теперь мне интересно увидеть свою соседку. Она не заставляет себя ждать.

– Эй, чего хотела? – слышу я крик из-за спины. Оборачиваюсь. Вижу высокую, даже выше меня, девушку с длинным худым лицом и недовольным взглядом. Глаза густо подведены черным, угольно-черные волосы убраны в хвост, из которого выбивается несколько прядей. Она в открытой майке, и в глаза бросаются татуировки, покрывающие руки и даже грудь. Выглядит угрожающе.

– Похоже, я твоя новая соседка, – вздыхаю я. Надеюсь, Нате попалась девочка пообыкновеннее.

– О как. Ты точно комнатой не ошиблась?

– Точно, – я демонстрирую ей ключ.

– Ну тогда заходи, чего стоишь.

Я была уверена, что буду жить в своей комнате одна. Адам сказал, что девушек в разведотрядах нет, и я была уверена, что стану первой.

Соседка плюхается на одну из кроватей, раскинув руки, как крылья.

– Как звать?

– Вероникой. Номер…

– Нужен мне твой номер, – хмыкает она. – Я Алиса.

– Что ж… рада знакомству.

Я сажусь на свободную кровать, спинка которой тоже исписана маркером и исцарапана. Принимаюсь молча раскладывать свои вещи, постоянно чувствуя взгляд соседки на своем затылке. Это выводит из равновесия. Надо хоть о чем-то говорить.

– А ты тоже разведчик? – спрашиваю я.

– Как видишь.

– Адам говорил, что девушки для этого не подходят.

– Адам вообще козел, – только и говорит Алиса, приподнявшись на локтях.

– Вот как. Почему ты так думаешь?

– Сама посуди: только полный козел может сначала бегать за девушкой полгода, а потом бросить ее на глазах у всех общих знакомых. А потом еще месяц бегать за ней, извиняться и умолять остаться друзьями. Так что – козел.

Великолепно: меня поселили в одну комнату со злой бывшей девушкой Адама.

– С сегодняшнего дня вам придется забыть фразы «я устал» и «у меня не выходит», – говорит Андрей, глядя то меня, то на Гарри. Мы стоим перед ним, как школьники на выговоре, посреди спортивного зала. У нас новая форма, темная, с белой буквой «R» на спине; вместо кроссовок – тяжелые армейские ботинки. Адам не смог найти комплект моего размера, так что мне дали старую форму Алисы, пока не закажут личную. От майки сильно пахнет духами.

– Но главное, что вам нужно знать, – вы больше не сами по себе. Вы команда.

Андрею лет тридцать пять, он невысокий, коренастый, вечно хмурит брови. И он – не Резистент, ни разу не был за Стеной. Зато уже пять лет тренирует разведчиков. Вроде и не злой мужик, но напрягает так, словно пытается загонять до смерти.

Распорядок дня у нас плотнее некуда: после завтрака и до обеда тренировка, потом несколько часов отдыха и снова тренировка. Всего существует шесть разведотрядов, включая наш. И других девушек, кроме меня и Алисы, здесь действительно нет. В основном мы будем тренироваться вместе, но есть некоторые уроки, которые станем посещать только мы с Гарри: нам предстоит научиться стрелять, карабкаться, драться, разбираться в видах почвы, находить пищу и питьевую воду, разводить огонь и обращаться с рациями. А еще – слушаться командира. Адам – главный в нашем отряде, он уже несколько раз бывал за Стеной. И если он отдает приказ, нужно подчиняться, не обдумывая и не анализируя. Андрей долго рассказывает нам о важности дисциплины и подчинения в отряде, и я уже начинаю скучать, как вдруг в зал входит женщина-тренер. Ее форма отличается от нашей; она гораздо более открыта и демонстрирует не по-женски рельефные мышцы. У тренера широкая белозубая улыбка, от которой в уголках глаз собирается паутинка морщинок. Становится ясно, что женщина не так уж молода.

– Готовы позориться? – весело говорит она.

– Вы о нас такого хорошего мнения, – отвечает Гарри.

– Вы – ребята хоть куда, но на первой тренировке по скалолазанию позорятся все. Будет больно и обидно. Вперед!

Скалолазание… я определенно не готова к этому и физически, и морально. Мы идем вместе с тренершей через весь двор к высокому корпусу, где еще ни разу не были, но не входим внутрь, а обходим здание. Там уже ждет Адам. Отлично, будет наблюдать, как мы неумело карабкаемся, и потешаться. Да на здоровье.

Задняя стена здания и есть наша «скала». На ней – уступы разных размеров, с крыши свисают три крепких веревки. В голову закрадываются предательские мысли: а хорошо ли эти веревки закреплены? А не слишком ли они скользкие? Нам выдают неудобные, страшно тесные туфли на резиновой подошве. Стиснутые ступни, кажется, тут же затекают.

– Иди-ка сюда, – тренер манит меня рукой. – Ты высокая и худая, тебе будет легко. Руки у тебя слабые, но свой вес выдержишь.

Она помогает мне со страховкой. И почему я первая? Адам стоит чуть поодаль, наблюдая за мной без особого интереса.

– Берешься за зацеп, так…

Я хватаюсь за какой-то выступ, подтягиваюсь на руках, – вроде не так и сложно. Продвигаюсь выше, затем еще. Медленно, но уверенно ползу вверх… но только до того момента, пока зацепы находятся рядом друг с другом. Вдруг обнаруживаю, что до ближайшего уступа не дотянуться.

– Ладно, и как теперь? – оборачиваюсь, чтобы поглядеть вниз, и едва не падаю со стены; голова идет кругом. Что такое? Я не боюсь высоты. Я не задумываясь прыгала с крыши на крышу, когда мне было десять. Так что со мной?

– Зацеп справа! Тянись! – кричит тренер. Я вижу, как Гарри, уже экипированный, тоже начинает подъем.

Тянись. Легко сказать. Для этого придется подняться на цыпочки, а икры и так уже горят. А если нога соскользнет? Кажется, что канат меня не выдержит, и я рухну вниз, как та подстреленная птица.

Снова оборачиваюсь и случайно встречаюсь взглядом с Адамом, страхующим Гарри. Тот хоть и делает скучающее лицо, но внимательно наблюдает не только за своим подопечным. Надо лезть, иначе он начнет жалеть, что взял меня в отряд. Глубоко вдыхаю. Считаю: раз, два… три.

Нога едет по шершавой поверхности зацепа, и мне становится по-настоящему страшно. Я нелепо взмахиваю рукой, пытаясь удержаться за голую стену. Пальцы второй руки сами по себе отпускают выступ, и я падаю быстрее, чем успеваю сообразить, что происходит. Свой испуганный, по-девчачьи писклявый крик слышу словно со стороны. И только когда локоть прошибает боль от удара, я понимаю, что сорвалась.

Я просто болтаюсь на веревке.

– Черт! – вырывается против воли.

– Вот и что это такое? – тренер потихоньку выбирает веревку, и я бесславно опускаюсь на землю. – Ну-ка полезай назад и покажи этому самодовольному мальчишке.

Я бросаю взгляд на Гарри. Тот уже добрался до той высоты, где была я. Лезет, легко подтягиваясь на руках, почти не опираясь на ноги. Разумеется, он сильный, ему это просто. Может, и мне так попробовать? Но сильно ушибла руку о стену, сорвавшись. Повезло еще, что тренер постоянно выбирала страховочную веревку, и я пролетела не больше метра.