— Пойдемте отсюда!—сказала я Максиму.

На улице светило солнце, ярко и весело поблескивал выпавший снежок. Но я торопилась поскорее вернуться домой.

С трудом забралась на свой этаж.

Петру Иванычу мой вид не понравился. Он и Максим пытались отправить меня в постель, но мне не хотелось оставаться одной. Я устроилась в кресле, а они сели играть в шахматы.

И опять в памяти — в который раз — возник Башков, скорчившийся в холодной цементной трубе… «Они дешевые, эти радости,— вспомнились его слова,— только платить за них нужно очень дорого…»

Петр Иваныч, словно угадав, о чем я думаю, сказал, не отрывая взгляда от доски:

— Да, человек может и должен жить себе на радость и людям на пользу. Мудрости здесь особой не нужно, только захотеть… И еще: не делать ошибочного хода,— заключил он, передвинув фигуру.— Тебе шах, Максим, а через два хода — мат.

Максим подумал и начал заново расставлять фигуры.

— Хорошо в шахматах,— философски заключил Максим,— если ошибся и проиграл — можешь начать новую партию.

И он двинул вперед королевскую пешку.