Билл молча провел пальцами по его руке и сильно зажмурился, стараясь удержать слезы. Он ничего не сказал. Не чувствовал, что имеет право что-то говорить сейчас. И из-за этого было больно. Он лежал, вглядываясь в темноту, и прокручивал в голове тысячи вариантов признания своей вины. Нужно рассказать. Про профессора Эдвардса, про Дэвида, про свои идиотские провокации, которые, сейчас он это осознал, могли только навредить. Но ведь он же не знал. Не знал… Хотелось завыть в голос и биться головой о стену до тех пор, пока кровь не пойдет, но все, что он мог, это лежать и не останавливаясь водить пальцами по расслабившимся уже рукам.

Билл не заметил, когда заснул, понял, что вообще спал, только потому, что свет в комнате стал светло-серым от просыпающегося солнца. Том тихо сопел, по-прежнему уткнувшись ему в затылок и обвив руками. Наверное, надо было вставать. Собираться в дорогу, звонить Дэвиду, да и маму предупредить лишним бы не было, но шевелиться не хотелось.

И Билл, наплевав на все, упрямо лежал, наслаждаясь теплым дыханием на своей шее.

От воспоминаний о вчерашнем признании Тома сердце заныло так сильно, что захотелось потереть ладонью грудь, разгоняя боль. А еще прямо сейчас повернуться, разбудить и сказать, что виноват, что тоже любит и сделает что угодно, чтобы вымолить прощение. Он готов был в лепешку расшибиться, лишь бы Том и дальше продолжал верить ему так же, как сейчас. И любить. Билл уже не представлял, как будет жить дальше, если снова окажется один.

Он дернулся от неожиданности, почувствовав, как его осторожно укусили за шею.

– Напугал тебя? – спросил Том, притягивая его ближе.

– Нет. Просто неожиданно.

– Я тебя сейчас поцелую, – раздался смешок куда-то ему в плечо. От этого резкого вздоха волоски на загривке встали дыбом, а по позвоночнику прокатилась приятная дрожь. – Я так, на всякий случай говорю, чтобы неожиданностью не стало.

Повинуясь давлению, Билл перевернулся на спину и посмотрел в карие серьезные, несмотря на шутливый тон, глаза. Сегодня Том выглядел значительно лучше. Все еще измученный и уставший он не казался потерянным.

– С добрым утром, – улыбнулся Билл, прикасаясь пальцами к его щеке.

– И тебя.

Поцелуй был нежным, даже спокойным. Медленным. Тягучим. Том легко прикоснулся губами к его губам. Потерся о них. Спустился маленькими поцелуями ниже, к скуле, провел по ней языком, прикусил мочку уха. Билл улыбнулся и откинул голову назад, когда сухие горячие губы спустились на шею. Том задержался там на какое-то время и снова вернулся к губам.

На этот раз он прижался сильнее, лизнул, просясь внутрь. Билл позволил, приоткрыв рот. Вздрогнул от удовольствия, почувствовав уверенные ладони на боках. Том чуть пододвинулся и лег сверху, вдавливая его в кровать весом своего тела. Поцелуй становился все более глубоким и жадным.

– Хочу тебя, – прошептал Том, отрываясь на секунду.

Билл мягко толкнул его в плечо, заставляя лечь. Сегодня он хотел ласкать сам. Потрогать. Почувствовать. Поверить в то, что может вызвать у кого-то такие сильные эмоции. Он никогда не считал себя способным на что-то подобное, и сейчас ему было необходимо знать, что он кому-то нужен и важен. Убедить себя в том, что это все не закончится из-за его глупости и самонадеянности.

Том глянул немного удивленно, но подчинился. Закрыл глаза и расслабился, позволяя делать с собой все, что угодно. Билл, запоминая, вглядывался в его лицо, провел пальцем по носу, рассматривая пушистые ресницы и темные круги под глазами. Лизнул кончиком языка горестную складочку возле губ, желая разгладить ее. Прижался щекой к немного колючей уже щеке, выплескивая всю накопившуюся в нем нежность.

Чуть повернув голову, поймал горячее сбившееся дыхание и поцеловал. Сам. Без всяких просьб и подсказок. Он чувствовал себя все более уверенным и способным на все. Билл не мог сейчас рассказать о том, что творится у него внутри, поэтому старался показать это действиями, надеясь, что Том поймет.

Вспомнив, как тогда, в первый раз, мечтал прикоснуться к крохотному темному соску, решил осуществить свое желание. Провел подушечкой пальца по заинтересовавшему его месту, легонько надавил, с любопытством наблюдая, как от прикосновения Том чуть нахмурился и плотнее сжал зубы, задышав чаще. Это было невероятно интересно – видеть, как остро другой человек реагирует на твои действия.

Билл положил руку на теплый, с проступающими кубиками пресса живот и улыбнулся, почувствовав, как напряглись мышцы под его ладонью. Провел носом по ключице, прикусил кожу на шее, с восторгом вслушиваясь в тихий, прерывистый стон. Он гладил, целовал, облизывал, дурея от того, что можно безбоязненно делать все, что захочешь.

Зажмурившись на секунду, решаясь, Билл прижался губами к чуть приоткрытым губам Тома и погладил его напряженный до предела член. Провел пальцами по всей длине, размазал выступившую капельку по головке.

– Билл, – выдохнул парень, накрывая тонкие пальцы своей ладонью. Заставил взять в руку, сжать сильнее. – Двигай, – процедил сквозь зубы. На большее сил не было.

Билл послушался, утыкаясь лицом в шею и делая так, как просили. Чуть прогнулся в пояснице и прерывисто вздохнул, почувствовав ладонь на своих ягодицах. Он никогда не думал, что это так приятно, когда тебя гладят, чуть сминают в пальцах, проникают внутрь. Терпеть дальше он не мог, поэтому прикусил смуглую кожу на шее и двинул бедрами, показывая, что пора бы уже сделать что-нибудь еще.

Том что-то тихо шикнул и перевернул его назад на спину. Навалился сверху, тяжело и так необходимо. Поцеловал, почти заставив задохнуться. Ненадолго отвлекся, потянувшись куда-то в сторону. Вернулся назад, снова целиком сосредоточившись на поцелуе. Раздвинул Биллу ноги, втиснувшись между ними.

На этот раз было намного легче. Правда сначала боль все-таки была, то ли с непривычки, то ли с прошлого раза не совсем отошел, но не сильная и быстро прошла. Том двигался резко и напористо. Целовал долго, так, что от нехватки воздуха кружилась голова, а перед глазами расплывались темные пятна. Билл стискивал зубы и впивался пальцами в скользкие от пота плечи. Последней каплей стало ощущение уверенной руки на члене. Спина прогнулась, мышцы на мгновение свело судорогой, и он кончил, спрятав лицо где-то у Тома под подбородком, на границе сознания улавливая пару судорожных толчков, мучительный стон и тяжелое дыхание на своем виске.