— Да, люби, — сказал он мягко, но твердо.

— Нет!

— Обещай мне, Айви…

— Я не могу обещать тебе ничего, кроме того, что я буду любить тебя всегда, — она плакала.

— Послушай меня, — умолял Тристан. — Ты же знаешь, я не могу остаться.

Темная ночь оживилась дождем, и новые слезы заблестели на ее щеках, но он был вынужден уйти.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Люблю тебя. Люби его.

Тогда Тристан выскользнул из ее сознания и увидел ее, стоящей у окна, в утреннем свете. Он отступил назад и наблюдал, как она опустилась на колени и положила руки на подоконник, зарывшись в них лицом. Он отступил еще немного и увидел, что ее слезы высохли, а глаза закрылись. Когда он отступил в третий раз, Тристан подумал, что позади него взошло солнце, разрушая тусклую ночь на тысячу кусочков серебра.

Он резко повернулся на восток, но блестящий круг света не был солнцем. Он не знал, что будет дальше, но понимал, что этот свет означает для него, и Тристан решительно шагнул в него.

Айви проснулась от солнца, свет которого светил ей в глаза. Прежде, чем она вспомнила визит Тристана, и как Бет сонно сказала: "- У меня был сон, будто в прошлую ночь приходил Тристан" — Айви знала, что он ушел навсегда.

Это было не то, чтобы чувство, которое она не могла объяснить, просто четкое ощущение, что его больше нет рядом с ней, и что он не вернется.

Бороться, чтобы удержать то, что у них было, стремиться вернуть время назад для Тристана, и мечтать о жизни в другом мире с ним, все это было бессмысленно. Она ощутила новый вид спокойствия.

Мэгги, Эндрю и Филипп проснулись, и ушли из дома воскресным утром. У девушек был неторопливый поздний завтрак, затем Сюзанна и Бет собрали свои вещи и отнесли их в машину. Сюзанна ждала подходящего момента все прошлую ночь, чтобы задать свой вопрос Айви.

— Я была хорошей, — начала Сюзанна. — Вчера вечером и сегодня утром я не сказала того, что должна была сказать.

— Ты съела два пирожных, которые не должна была, — напомнила ей Айви.

Она смотрела с интересом, как Бет, поймав взгляд Сюзанны, провела рукой быстро и резко по горлу. Но Сюзанна не хотела молчать.

— Бет сказала мне, что если я подниму эту тему, она запихнет мне в рот кучу бумаги.

Бет всплеснула руками в воздухе.

— Но я должна спросить. Что происходит между тобой и Уиллом? Ведь он спас твою жизнь. Я права?"

— Уилл спас мою жизнь, — согласилась Айви.

— Тогда что…

— Я сказала Сюзанне, что тебе просто нужно немного времени, чтобы во всем разобраться, — вмешалась Бет.

Айви кивнула.

— Но он же полностью запал на тебя! — раздраженно сказала Сюзанна. — Он по уши влюблен, по крайней мере, был в течение месяца.

Айви ничего не сказала.

— Я ненавижу, когда она выглядит такой упрямой, — пожаловалась Сюзанна Бет. — Она так похожа на своего брата.

Айви рассмеялась, она предполагала, что она и Филипп действительно обладали упрямым взглядом, но она не хотела что-либо говорить еще о Уилле.

После того как ее подруги ушли, Айви направилась к домику на дереве Филиппа, остановившись по пути, возле золотых хризантем, где была похоронена Элла. Она коснулась цветов пальцами, а затем двинулась дальше. Бет была права: нужно еще много выяснить.

Во вторник вечером она рассказала полиции все, что знала о деле против Грегори, все, кроме того, как Уилл пытался шантажировать Грегори. Вопреки здравому смыслу, Айви молчала о записке, которую она нашла в комнате Грегори.

Во вторник вечером ей удалось убедить себя, что полиция уже знает о Уилле. Она решила, что они проследили за сделкой, когда Уилл забирал деньги. Вот почему Доннелли был в доме Уилла, сказала она себе, когда поднималась по веревочной лестнице в домик на дереве.

Но Айви знала, что ей следовало бы рассказать полиции о записке. Сохраненные опасные и большие секреты прояснили всю жизнь и смерть Каролины.

Она добралась до вершины лестницы и прошла по узкому мостику на другое дерево. Раскидав по сторонам немного листьев, она села на деревянный пол.

Далеко на севере, она увидела маленькую полосу реки, мирный фрагмент голубой ленты. Лежа на спине, она смотрела на крошечные участки неба, их было совсем немного, но скоро листья опадут, и останется только крыша домика на дереве.

— Все хорошо, — подумала она. — Небо — это крыша для ангелов. Ангелы, позаботьтесь об Уилле, — помолилась она.

Это лучшее, что она могла сделать для него. Она не могла доверять ему. И она никогда не полюбит никого, кто предал ее так, как он. Тем не менее, ее сердце принадлежало ему.

— Ангелы, помогите ему, пожалуйста.

— Эй, в этом доме есть дверной звонок?

Айви подскочила, услышав голос Уилла, а затем быстро перевернулась на живот, чтобы посмотреть на него сверху через щели между досками.

— Нет.

Он на секунду замолчал.

— А дверной молоток?

— Нет.

Ее разум метался, или это ее сердце? Жаль, у нее не было кнопки, чтобы выключить его. Она хотела, чтобы оно не причиняло ей боль.

— Может быть, есть волшебные слова? — сказал он.

Айви не ответила. Уилл отошел назад по траве, пытаясь заглянуть в домик на дереве. Она подняла голову и посмотрела вниз на него через край.

— Если существуют волшебные слова, Айви, я действительно хочу, чтобы ты сказала мне об их существовании, потому что это уже давно меня интересует, и я почти готов сдаться.

Айви закусила губу.

— Ты знаешь, — продолжил Уилл. — После того, как два человека были на волоске от их смерти, им обычно есть о чем поговорить, даже если они не встречались до этого момента, они обычно находят, что сказать друг другу потом. Но ты ничего мне не сказала. Я пытался дать тебе немного времени. Пытался дать тебе личное пространство. Я только хотел сказать…

— Спасибо, — сказала Айви. — Спасибо за то, что рискнул своей жизнью. Спасибо, что спас меня.

— Я хотел не этого! — сердито ответил Уилл. Благодарность это последняя вещь, что я…

— Уилл, позволь мне сказать тебе, то, что я хочу, — прокричала Айви ему сверху. — Я хотела от тебя честности.

Уилл посмотрел на нее с недоумением.

— Когда я не был честным? — спросил он. Казалось, будто он полностью забыл о шантаже. — Когда?

— Я нашла твою записку, Уилл. Я знаю, ты шантажировал Грегори. Я не сказала полиции, но должна была.

Он нахмурился.

— Так скажите им, — повышая голос, сказал он с разочарованием. — Вперед! Это старая новость для них, но если у тебя есть сведения, то это будет еще один кусочек для полицейских файлов. Я просто не понимаю… — он пошел прочь от домика на дереве, потом остановился.

— Подожди минуту. Ты думаешь… Ты действительно думаешь, что я сделал это, чтобы заработать деньги?

— Обычно ради этого и шантажируют.

— Ты думаешь, я бы предал тебя так? — недоверчиво спросил он. — Айви, я придумал шантаж, выбрал "Челентано", чтобы иметь возможность уйти, и я сделал видеозапись, так чтобы у меня было то, с чем можно пойти в полицию.

Айви села и придвинулась к краю домика.

— Еще в августе, — сказал Уилл. — Когда ты была в больнице, Грегори позвонил и сказал мне, что ты пыталась покончить с собой. Я не мог в это поверить, я знал, как сильно ты любила Тристана, но я так же знал, что ты сильная. Я пошел к железнодорожной станции тем утром, чтобы осмотреться и попытаться выяснить, что произошло с тобой. Когда я уезжал я нашел куртку и кепку. Я поднял их, но целую неделю даже не знал, как и чем они были связаны с тем, что случилось с тобой.

Уилл ходил кругами, ломая маленькую палку в руках, поднятую с земли.

— Когда начались занятия в школе, — продолжал он. — Я наткнулся на несколько фото Тристана в редакции газеты. Тогда я все понял. Я знал, что это не похоже на тебя, прыгать перед поездом, но это было в стиле Эрика и Грегори — отвести тебя на пути. Я вспомнил, как Эрик играл в "цыпленка" с нами, и я обвинил его в первую очередь. Позже я понял, что это было на много больше, чем просто игра.