- Как он мог?

- Он вообще с ума сошел?

- Это же предательство!

- Какая на хрен француженка? Она же убийца, такая, как и все они!

- Да никакая француженка ему не нужна! Он за свою шкуру боится! Решил подмазаться к ним, чтоб они его не трогали!

- Он теперь перейдет на их сторону?

- Будет помогать им уничтожать наших?

- Если он это сделает, - жестко промолвил Джаспер, - я его сам лично прикончу.

И, тем не менее, во время всех разговоров, каждый бросал взгляды на Беллу.

- Да хрен с ним, - спокойно промолвила журналистка. – Ушел и ушел. Скатертью дорога. Я не думаю, что он будет помогать им против нас. Ему по ходу просто нужна француженка.

Народ удивлялся спокойствию Беллы. Разве у нее не было к нему чувств? Разве она не была с ним счастлива? А теперь ведет себя так, будто ей все равно. Конечно же, ей не все равно. Просто она сильный человек и умеет скрывать свою боль – думали окружающие.

На ночь остались дежурить Белла и Эрик. Все разошлись по палаткам, а Джессика с Майком, воспользовавшись моментом, отправились в дом, который остался бесхозным.

Бывшие пассажиры еще долго не могли успокоиться по поводу поступка Эдварда, и Кристиан через прослушки слышал возмущенные разговоры людей в палатках о том, какая Каллен сволочь и предатель. Через прослушки в самолете он слышал возмущенные причитания Розали Хейл по тому же поводу, и странное молчание МакКартни.

- Эмметт, - говорила девушка, - я понимаю, что тебе тяжело это принять, он твой друг, я все понимаю… но то, что он сделал… то, как он поступил с Беллой, и как он поступил по отношению ко всем нам, называется не иначе, как предательство.

Эмметт лишь молча кивал головой. Он не хотел спорить с блондинкой. В его голове не укладывалось, что Эдвард мог так поступить. Он прекрасно знал Каллена. Много лет знал. Эдвард не способен был так предать. По крайней мере, не Эмметта, и не Беллу. Но вот задумать какую-то свою игру против французов – это вполне в стиле Каллена. Эмметт не стал делиться своими размышлениями с Розали, так как понимал, что их могут прослушивать, и не хотел навредить Эдварду.

- Эмметт, почему ты молчишь? – не унималась блондинка.

- Мне нечего сказать, - парень тяжело вздохнул. – До сих пор не могу прийти в себя. Не могу поверить, что Эдвард вот так… из-за какой-то французской курицы…

Кристиан довольно улыбнулся, подумав: «Далеко вам и вашим кашолкам до нашей Мишель. И ваш Эдвард это понял».

Во время дежурства, Эрик, стараясь быть деликатным, избегал разговоров об Эдварде. Почти всю ночь он рассказывал о себе. О жизни до острова. О своей семье: о родителях и сестре. Еще у него была любимая девушка – Саманта, которая осталась в Нью-Йорке, и вероятней всего, теперь считала его погибшим.

Следующие дни проходили более-менее спокойно.

Эдвард жил с Мишель. К его огромному разочарованию, ему нельзя было выходить из южного блока.

Однажды, когда Мишель была на обследовании донора, Эдвард хотел было выйти аккуратно, но сразу же столкнулся за дверью с вооруженным солдатом. Виновато улыбнувшись самой искренней улыбкой, Каллен поинтересовался, когда вернется Мишель, и под пристальным взглядом вернулся обратно.

«Стерегут, суки» - подумал он с досадой. Каждый день ему приходилось играть. Днем улыбаться и выглядеть счастливым и влюбленным. Ночью изображать страсть и контролировать себя, чтобы не назвать ненароком Мишель Беллой. Он познакомился и начал общаться с другими жителями блока. С Кристианом, братом Мишель, и его девушкой Лали. С Этьеном, главным солдатом, и его женой Жюстин. С Франсуа, вторым солдатом после Этьена, и его родной сестрой Аннэтт, которая напала когда-то на Беллу в лесу. С Жераром, главным хирургом, и его женой Рашель. С Тибо, главным в технической команде, и его девушкой Изабель.

Все они насторожено относились к Эдварду. Скорее, вежливо, из-за Мишель, но не дружелюбно. Самыми благосклонными оказались Кристиан и Лали. Они верили, что Эдвард искренне влюблен в Мишель и видели, как она с ним счастлива. Самый большой напряг был с Аннэтт. Они с Эдвардом старательно игнорировали друг друга и даже не здоровались. Иногда все жители блока пересекались то в бильярдной, то в бассейне, то в спортзале. Когда они не разговаривали с Эдвардом, то общались между собой по-французски. Эдвард лишь невинно хлопал ресницами, делая вид, что ничего не понимает, а сам прислушивался к каждому слову. Таким образом, он узнал, что на базе есть место, которое французы называют «под колпаком», там живут доноры, дожидаясь своей очереди. В данный момент там осталось 4 донора – граждан Японии. Когда их не станет, «под колпак» заберут американцев с острова. Ситуация была неутешительной. Его не выпустят из этого проклятого блока до тех пор, пока бывшие пассажиры не попадут на базу, а значит, у него не будет возможности до того момента пробраться в аппаратную. Если доноры попадут «под колпак», оттуда им уже никак не выбраться. Они все окажутся в ловушке, и Эдвард не сможет им помочь. Он уже жалел, что пошел на это. Глупая затея. Глупый поступок. Ушел от своих и оказался практически в плену у врагов. Но назад дороги не было.

Эдвард напряженно думал о том, как бывшим пассажирам избежать попадания на базу. Он вспомнил о Софи. Ведь ее давно уже искали и не могли ни поймать, ни найти. А что если пассажирам так же разбрестись по острову? Уйти с прослушиваемой восточной части, спрятаться в джунглях и, как Софи, потихоньку уничтожать французов? Это идея! Но как сообщить об этом своим? Может быть, Джаспер сам сможет додуматься?

С улыбкой на лице и спокойным внешним видом, Эдвард пребывал в постоянном напряжении. Его не радовал тот комфорт, в который он попал. Не радовали настоящий ароматный кофе по утрам и настоящие сигареты, наполняющие легкие никотином, не радовали ни горячий душ, ни спортзал, ни телевизор, по которому можно было смотреть лишь фильмы и развлекательные передачи. Каналы, транслирующие новости были недоступны. Не радовали ни забитый разной едой холодильник, ни ласки Мишель. Он не переставал думать о Белле.

Так как Джессика с Майком переехали жить в дом, Белла поселилась в их палатке. Днями она словно привидение шаталась по лагерю. Иногда ловила на себе сочувственные взгляды окружающих, поэтому часто старалась уходить в джунгли или к океану, подальше от лагеря. Белла постоянно думала об Эдварде. Каждый раз она прокручивала их общение, его поведение. Каждый раз вспоминала его слова: до совместного проживания, во время проживания и его последние слова в лесу, когда он сообщил об уходе. Как не старалась журналистка, но не складывалось все в логическую картинку. Самым главным был вопрос: с кем Эдвард играл в любовь? С ней или с Мишель? Если с ней, то зачем? Если ему нужен был секс, он мог спокойно получить его от кого-либо другого. От той же Джессики, от Джейн, даже от Беллы, не говоря о любви. Но нет же. Он постоянно был рядом с ней. Если это игра, то зачем? Чего ради? Белла не могла найти причину, его неискреннему отношению к себе.