- Белла.

Все удивленно посмотрели на Беллу, потом на него.

- А что, - продолжал Эдвард, – никто не говорил, что за девушек нельзя голосовать…»

Чем больше Белла окуналась в воспоминания, тем больнее и невыносимее становилось на душе. Казалось, еще немного и она задохнется от слез.

«Пожа-алуйста! Пожалуйста, пусть он будет жив!» – мысленно Белла обращалась, сама не зная к кому. Может быть к Невидимому Богу, может, к судьбе. Свон готова была на все, что угодно, лишь бы Эдвард вернулся. Пусть бы он заселился с Джейн и был счастлив. Пусть бы он никогда больше не обращал внимания на Беллу. Пусть бы он ее ненавидел и презирал. Она готова была вытерпеть все, лишь бы он был жив!

«Если же все-таки убили Эдварда…» - отчаяние журналистки тут же сменилось злостью. Она решила взорвать вход под землю. И с каждой секундой ее решительность возрастала. Три дня. Три дня она еще подождет, а потом начнет действовать. Если Эдварда больше нет, то и самой умереть уже не страшно.

Глава 41. Вернулись, но не все

Эдвард лежал в своей палате. К нему зашел Жак. Его Каллен видел впервые. Он, скрыв свое удивление, пристально изучал француза, пытаясь понять, какое место тот занимал в этой организации. Каллен знал, что во главе группировки стояли Аро и Жак, но в лицо их еще ни разу не видел.

- Как самочувствие? – поинтересовался Жак с видимым безразличием.

- Нормально, – так же равнодушно ответил Эдвард, скрывая свой интерес к присутствующему человеку.

- Меня зовут Жак. Слыхал о таком?

- Слыхал, – спокойно ответил Эдвард.

- Полагаю, что о наших с Мишель родственных связях ты тоже в курсе, – Жак присел на стул около кушетки.

- Ты пришел поговорить о Мишель? – невозмутимо спросил Эдвард.

- О ней, – надменно кивнул Жак.

- Весь во внимании, - Эдвард криво усмехнулся.

- Зачем ты ей морочишь голову? На что надеешься?

- Морочу голову?! – Каллен изобразил искреннее удивление, а потом, натянув на лицо маску возмущения и боли, процедил: - Знаешь, что? Я всю вашу шайку считаю чертовыми ублюдками. Но самый большой шок у меня вызывает присутствие Мишель в этом гадюшнике. Я должен… я хочу ее ненавидеть так же, как и всех вас, а вместо этого постоянно ищу для нее оправдания и ничего не могу с собой поделать. Эта девушка… - возмущение в голосе Эдварда исчезло, появилось больше боли, - она производит впечатление прекрасного ангела, который по какой-то глупой ошибке судьбы оказался в этом дерьме. Я понимаю, что живым с этого острова мне не выбраться, впрочем, как и всем другим пассажирам. Но вот за что я вам благодарен, это за то, что позволяете мне видеться и общаться с Мишель.

Жак внимательно наблюдал за монологом Эдварда. Он видел, что парень эмоционален и искренен. Он честно признался в том, что ненавидит их и откровенно давал понять, что влюблен в Мишель. Это радовало Жака. Это добавляло ему уверенности в том, что с его племянницей ничего плохого не случится.

- Послушай теперь, что я тебе скажу, - спокойно произнес Жак. - Я понимаю твою ненависть к нам и не осуждаю. Твои негативные чувства меня никак не трогают, никак не огорчают. Я уже привык к такому отношению доноров. Хм, - он усмехнулся, - стоит заметить, к справедливому отношению. Но в то же время, хочу сказать, что мы, забирая ваши жизни, спасаем жизни других людей, которые нуждаются в трансплантации органов. Все люди рано или поздно умирают, и умирают по-разному. Кто-то мучается от страшных болезней, кого-то жестоко убивают, кто-то попадает в аварии. Для наших доноров смерть наступает безболезненно. Все происходит под общим наркозом. Человек засыпает и больше никогда не просыпается. Согласись, смерть не самая ужасная.

- Согласен, - одобряюще кивнул Эдвард.

- Я тебе рассказываю все это не для того, чтобы вызвать твою симпатию или еще там что-то. Я лишь хочу, чтобы ты понимал, как у нас все происходит, и чтобы ты знал, как произойдет с тобой, если ты обидишь мою племянницу, – голос Жака зазвучал зловеще. – Если ты причинишь ей хоть малейшую боль, я клянусь, что твои органы вырежут без наркоза. Тебя привяжут к кушетке, в рот вставят кляп и начнут разрезать твою плоть по живому.

- Об этом мне можешь не рассказывать. Я не смогу причинить боль Мишель, даже если бы представилась такая возможность. И знаешь что… - Эдвард горько усмехнулся, - я даже не смог бы причинить вред ни тебе, ни брату Мишель, так как знаю, какую бы это причинило ей боль. Но, - тут же добавил Эдвард, - вашему Аро, я бы с удовольствием свернул шею.

Жак был в восторге от услышанного. Выражение его лица осталось таким же невозмутимым, но внутри Эдвард уже вызывал в нем определенную симпатию. Даже его превосходство над Аро в чувствах Каллена, уже слегка тешило его самолюбие.

Эдвард не знал, поверил ли ему Жак. Но втереться в доверие к одному из главных организаторов для Каллена было бы хорошим достижением.

Аро шел по коридору базы с самодовольной улыбкой на лице. Остановившись около одной из дверей, он задумчиво вздохнул и вошел внутрь. На кушетке лежал прикованный Эмметт.

- Как дела у мистера МакКартни? – любезно протянул Аро.

- О! Новенький, что ли? – воскликнул Эмметт, скривившись. – А куда дели барышню? Пусть она вернется, на нее хоть смотреть приятно.

- Я тоже рад тебя видеть, - усмехнулся Аро. – За барышню не переживай, ты ее еще увидишь. А я зашел на минутку. Хочу кое о чем попросить тебя.

- Да ну? – Эмметт пристально смотрел на мужчину, пытаясь понять, он издевается или серьезно?

- Понимаешь ли, Эмметт, - начал Аро вкрадчивым любезным голосом. – Я, конечно, восхищен твоей предприимчивостью, твоими кулинарными способностями и прочими твоими достоинствами, но та… текила, которую ты изготавливаешь, она как бы вредит твоему здоровью. И здоровью тех, кого ты ею угощаешь.

«Ах, вот оно что, - подумал Эмметт, усмехнувшись. - Урод. Переживаешь, чтобы товар не портился». Он молча ждал продолжения, с ухмылкой на лице.

- Так вот, завтра мы тебя отпустим на остров, и я хотел бы тебя попросить, не употреблять больше ту гадость, а также другим не предлагать и вообще не делать ее, – закончил Аро.