Убедившись, что тот не лжет, Дэрк оставил сад и все еще сидящего на берегу пруда юношу, не став копаться в причинах его решения и сопутствующих ему размышлениях. Того, что ментальный маг увидел в сознании Люфира, едва тот вернулся в дом, было достаточно, чтобы доверить ему свои тайны без риска быть выданным Сапфировой Маске.

Поздний отход ко сну закончился ранним подъемом. Фьорду пришлось не только развлекать Дэрка, пока тот дожидался возвращения лучника, но и проводить церковника засветло. Сон исчез, и огненному магу ничего не оставалось, как шататься по кухне в поисках остатков съестного. Последние дни его отряд несколько раз натыкался на чудищ, неизменно приволакивая их туши к Убежищу, но исследователи все так же молчали.

— Где Крайснер? — стоя на пороге кухни, Люфир подкатывал рукава рубахи.

— Ушел из Убежища чуть больше часа назад. Наверху вдоволь своих проблем. Я предлагал ему попрощаться, но он не захотел беспокоить тебя. Похоже, этот мир катится в пропасть, и все мы постепенно сходим с ума.

— Проблемы наверху?

— Те же твари, что и у нас, лезут изо всех щелей. Только в большем количестве и размерах. Да ты и сам все знаешь.

— Крайснер ничего не говорил.

— Шутишь что ли?! О чем тогда можно было столько трепаться?! — Фьорд развел руками в недоумении. — Знаю-знаю, ты ничего не скажешь, не напрягайся. В любом случае, мне пора: командир просил выбраться пораньше сегодня. Нужно проверить дальние пещеры.

— Погоди, Фьорд, что там о нападениях на поверхности?

— Они появляются по всему Огнедолу. Неизвестно откуда и почему, нападают на караваны и деревни. Уже несколько раз испытали стены Этварка на прочность и даже смогли устроить погром во дворце, — Фьорд задержался у входной двери, не сумев оставить вопрос Люфира без ответа. — Пока их набеги удается сдерживать, но тварей становится все больше. Так же, как и за пределами Убежища. Это все?

Люфир кивнул и остался в коридоре один. Непривычная тишина повисла в доме, не потревоженная даже мерным дыханием Мелиссы, погруженной в сладостные девичьи сны в своей комнате. Лоза плюща растопыренными листками щекотала окна, роняя на подоконники холодные капли.

Лучник брел по улицам Безвременья, сверяя дома с набросанной на развороте дневника картой и записями, стараясь отыскать уголки, где от него еще могли укрыться письмена Моря Теней. Все изречения, что он встречал до этого, были неоднозначны, словно древняя молитва-заклинание, пронизывающая весь город. Может, именно они делали камень единым и нерушимым, даруя силу противостоять самому времени.

Обходя город, он поглядывал на возвышающийся в стороне храм, — единственное место, куда зайти мог далеко не каждый, и где днями напролет пропадал Волин. Если бы Люфир мог получить разрешение старейшины посетить храм, в Убежище не осталось бы ни единой не разгаданной строки. Он был рад этому и в тоже время опечален. Работа над переводами отвлекала его от навязчивых мыслей об Онике, незаметно стирая дни. Порой ему казалось, что с момента прихода сюда пролетело несколько лет, а иногда, что не прошло и недели.

Вернувшись домой, Люфир обнаружил Мелиссу, суетящуюся вокруг Фьорда, обзаведшегося десятком ссадин и приподнятым настроением. Стоило лучнику появиться, как девушка умчалась из комнаты, подмигнув Фьорду.

— Ты давно полностью избавлялся от энергии огня? — без лишней заинтересованности спросил лучник, озабоченный частыми сменами настроения мага.

— Я выхожу патрулировать каждый день и не могу расхаживать с пустыми запасами энергии. Не нужно так нервничать, Люфир, я все контролирую. Лучше взгляни сюда, — Фьорд похлопал рукой по ткани, покрывавшей стол и то, что на нем лежало.

Увидев скупое любопытство в глазах Люфира, Фьорд сдернул полотно, обнажая незамысловатый, но аккуратно сделанный лук.

— Мне удалось раздобыть его на одном из старых складов. Здесь бойцы — одни укротители стихий, и никто не пользуется оружием, но у тебя же особый подход к магии… — улыбка медленно гасла на лице Фьорда, пока Люфир стоял без единого движения, не зная, что ему делать с подарком. — Твой лук сломался, и я подумал, что ты не откажешься от замены.

— Не откажусь, спасибо, Фьорд, — Люфир положил на стол дневник и осторожно прикоснулся к луку, будто перед ним лежало не оружие, а древний фолиант, способный рассыпаться от дуновения ветра.

— Люфир, — Фьорд мялся, хорошо изучив реакцию лучника на темы, приходившиеся тому не по душе. — Мы так и не говорили о том, что произошло в пещере с тем пауком. И о том, что было после. Как тебе удалось убить его? У меня так ничего толкового и не вышло в той стычке, это я точно знаю.

— Простое везение.

— Как же, везение, ты даже не стараешься выкрутиться!

— Мы не будем говорить об этом сейчас, Фьорд. Может, как-нибудь позже.

Гладкая рукоять лука казалась великоватой, неудобно лежала в руке, будто ей там и вовсе не было места. Люфир вернулся воспоминаниями в тот миг, когда одной силы его голоса было достаточно, чтобы влить в мертвый камень мощь гиганта и скорость стрелы. Он знал, чем собирался заняться, когда закончит перевод, но, может, стоило начать, уже сейчас? Расплата за использование силы Мориуса напугала Люфира, заставив откладывать тренировки ото дня ко дню, однако вечно так продолжаться не могло.

В этот раз Люфир сам решил отнести Волину последние переведенные страницы дневника. Еще один день был потрачен на проверку, не осталось ли чего, что лучник упустил из виду. Волин распорядился, чтобы его пустили в дома убедиться, нет ли там чего отличного от других, и за время своего исследования юноша наслушался немало нелестных отзывов, как об Ордене, так и о самом себе. Община отступников так и не привыкла к Смиренному, который, к тому же, без пользы слонялся по улицам, что-то вынюхивая и выглядывая.

— Люфир, не ждал тебя лично, — Волин наткнулся на юношу сразу у дверей Храма, покрывшихся особо сочной желтизной в лучах гаснущих светильников. — Ты принес еще листы? Не перестаю удивляться твоему трудолюбию и кропотливости, с которой ты готовишь перевод.

— Я хочу изучить надписи внутри храма, — прямо сказал Люфир. — Они же там есть, не так ли?

Старик помрачнел и оглянулся на тонкую щель света, льющуюся из прикрытых дверей. Он так долго оберегал сущность храма и скрытых в нем тайн от неискушенных умов жителей Убежища, что начал считать себя его истинным хранителем, который вправе распоряжаться тем, кому и когда входить внутрь. А взамен на его службу храм не пролил и капли света на свои секреты, тогда как мальчишка, пришедший с Поверхности, маг Ордена Смиренных, с легкостью мог прочитать древние письмена. Разрываясь между желанием не позволить Люфиру нарушить его уединение и жаждой прикоснуться к душе мистического места, Волин, сделав над собой последнее усилие, толкнул тяжелую дверь.

— Заходи и побыстрее, — поторопил он юношу, не желая, чтобы кто-то видел, как староста общины впускает в почитаемую святыню чужака.

Плотно закрыв двери, Волин в ожидании застыл за спиной Люфира, словно отшельник, впервые осмелившийся показать свое логово гостю. Он уже и сам не замечал, как сильно пламя храма помутило его рассудок, ненавязчивым танцем рыжих языков превращая в послушную игрушку, верившую в силу собственной воли.

Огонь, плавно извивающийся в чаше, звал посетителя к себе, страстно желая познакомиться с новым магом и испытать его. И Люфир слышал этот зов — хор нестройных сбивчивых голосов, похожих на сотни душ, сгорающих внутри растрескавшихся камней и просящих об освобождении. В темных символах, вырезанных по ободку чаши, собралась вода, вбирая в себя блики пламени.

— Четыре стихии: вода, камень, огонь и воздух.

Люфир оторвал взгляд от чаши и осмотрелся, ощущая напряжение, пропитавшее храм. Оно было схоже с тем, что каждый раз сопровождало его во снах, плывущих в Море Теней. Лучнику необходимо было больше пламени, чтобы рассмотреть знаки, испещрявшие чашу, и та откликнулась, дразня своего гостя.