…Терзаю шею, лицо, волосы Джастина губами, подбородком, скулами, он меня прикусывает - плечи дрожат, спина - ходуном. Одной рукой провожу вдоль позвоночника, второй расстегиваю джинсы. Он стонет… низко, монотонно, прижимает мое лицо к себе, упирается в лоб, рывками выдирает из брюк рубашку. Резко разворачиваю: мои, его джинсы у пола. Облизываю пальцы, провожу снизу между ягодицами, ощупывая, проглаживая каждой миллиметр. Он двигается навстречу, дышит коротко, с присвистом, перемешивая воздух и слова, судорожно впивается в мое бедро, тянет ближе…ближе… Чуть надавливаю, ввожу фалангу: знакомое, но каждый раз новое ощущение его влажности, узкости, мягкости провоцирует на варварский захват «добычи» - быстро, сильно, вырвав стон или мат. Джастин скребет ногтями стену кабинки, крупно вздрагивает. Целую наотмашь, куда попаду… Второй рукой глажу живот, опускаясь ниже, пропускаю член, обхватываю мошонку, сжимаю в ладони как яблоко, чуть сдавливаю.

«Брайан… не могу… сейчас… трахни». Хочу войти медленно, плохо получается, пылающий, тугой, насаживающийся Джаситин разбивает к черту все попытки хоть чуть-чуть сдержаться. Одним движением полностью внутри. Стон. Всхлип. Я как в водовороте сирокко посреди Сахары: воздуха нет, не дышится. Двигаюсь медленно, потом быстрее–быстрее-быстрее. Он замер, слушает меня в себе. Шепот-крик «Браааайааан» - тройная доза экстази. «Расслабься». Слушается, двигается. Вход-выход, наступление-отступление. Наступление... Темп быстрее, размах больше... Он начинает дышать коротко, хрипло, надрывно. Крупная дрожь: «Не могу больше...». «Тсс, не заставляй дрочить других паломников». Яростная атака на простату. Меня несет, несет, его выносит первым. «Брайан». Я через пару секунд с вершины вниз - до головокружения и свиста воздуха вокруг падающего тела. Глажу его, обнимаю. Джастин вжимается головой в стенку, говорит, чередуя слоги и стоны: «О-фи-ги-тель-но, это не просто оргазм, я умер и возродился». Смеюсь, чувства одни на двоих. Осторожно выхожу. Салфетки. Презерватив в узел. Играю ртом около глаз, на щеках, обнимаю. Он целует шею, пальцами обводит мне губы. «Спасибо». Выходим. Около умывальника мужчина понимающе улыбается, киваю с ухмылкой в ответ.

- Джастин, а где заблудилась гениальная Ллойд? Мы здесь почти два часа и все скандируют «Автора! Автора!»…

- Слышал, задерживается, какие-то проблемы.

Ну да, ну да. Вспоминаю, что Джастин вычитал в интернете о Саре: уходит, приходит когда хочет, но в работе пунктуальна и педантична. Интервью почти не дает, светиться не любит, несколько снимков, на которых что-то… кто-то… замотанный в «а-ля сари», в темных очках и бейсболке. Творческая личность, мать ее. Награды принимает с сухим комментарием: «Спасибо, мне приятно», контракты заключает только те, которые нравятся, на фан-сайтах не общается, встречи не проводит. Имидж… Не очень оригинальный, но она может позволить себе быть а - ля «Грета Гарбо» в уединении.

Четвертый зал - «Гейбилес». Как написано в каталоге: первый слог от "лесби" и "гей-би". Цвет– бледный микс из розового, голубого, желтого, зеленого. Освещение – чуть ли не автомобильные фары из каждого угла. Фоном вкруговую негромко три композиции: «Over the Rainbow» всеми любимой Джуди Гарланд (Эммет, ты бы прослезился), "Don’t Stop Me Now", - Фредди Меркьюри и «Can't Get You Out Of My Head» Кайли Миноуг. Мельком оглядываю работы, даа, как бы не потребовалось дабл–катание в туалетном Диснейленде. Джастин снова в трансе: рот приоткрыт, что-то шепчет. Может, Сара Ллойд – засланец с какой-то миссией? Вот только с какой? Превратить всех геев, лесбиянок и натуралов в однополых/бесполых андрогинов? А как иначе, если, блядь, у нас от рекламы «Борсье» встал. Вернее, встал-то друг на друга, но что выступило катализатором? Киска в белом энд член в боксерах, а не член энд член. Интересно, что у Ллойд с ориентацией? Информация нигде не светилась.

Фотографии в «Гейбилес».

…Три мужских эрегированных члена лежат поверх глобуса, черт, как лепестки цветка. На каждом сверху «от руки» написан слог «Li» - «ber» - «ty». О, как приятно... Снизу из-под земного шарика выглядывают три лица без тела, без шей: белый, черный, азиат. Абсолютно незамысловато, но оторваться невозможно. (Вспоминается занимательная аналогия. В пору увлечения Джастина агитпропом он тоннами смотрел плакаты по теме в Интернете. Один из них, по-моему, русский времен коммунизма, выглядел почти как ллойдовские «члены на планете». На нем - через глобус тянулись и сжимались в крепком интернациональном рукопожатии три руки: белая, черная и желтая. Класс! Три руки–три члена. Свобода… Надо обязательно рассказать Джастину.)

…Оранжевый фон - по центру лежит вытянутая фигура, затянутая в красное трико с ног до головы и в красной маске. По бокам, так же прямо, но с лицами «две секунды до оргазма», обнаженные мужчина и женщина. Ладони красной фигуры растопыренными пальцами прикасаются к их гениталиям. Страсть стекает в зал. Минимализм. Просто. Круто.

Работ много, и все подобные. «Гей/лесби одиночные», «гей/лесби парные», «гей/лесби групповые» - отдельно части тела и композиции.

- Ты понял, что я имел ввиду, когда говорил о Саре, она не такая, как все ?

Солнышко не дергает меня, не тянет в Диснейленд. Смотрит. Спрашиваю:

- Сара лесби, би, натуралка?

- Понятия не имею. Она над полом.

Ага, идентичные мысли. А еще – марсианка.

Последний зал - «части тела». Белый. На черном фоне – белое, на белом – черное. И все. Спины, лица без голов, головы без лиц, руки, ноги, грудь, члены, шеи… Сильно. Но, чувствую, «этот джойнт» уже лишний, «укурен» по самое не могу. Мой практичный мозг не усваивает искусство в больших дозах.

Джастин продолжает медитировать:

- Хочу уметь так видеть. Блядь, это не фотография, не рисунок, не просто коллаж, какая–то новая форма.

Обнимаю. Целую его.

Сзади раздается приветственный гул… не иначе как автор прибыла? Оглядываемся. Так и есть: репортеры тянутся, организаторы пытаются пройти сквозь толпу встречающих, поклонники и критики на низком старте. Сару не видно, ее полностью скрывает толпа.

- Мы своими телами разбавлять массу не будем, согласен?

Он кивает, заворожено смотря на очередную работу. Притягиваю к себе: Сара Сарой, а Джастин… это Джастин.

Долго стоим, обнявшись, не оглядываясь. За спиной раздается тихий, низкий, хрипловатый голос:

- Джастин, очень рада видеть тебя и твоего друга. Мне нужны ваши спины. Сегодня вечером. Прошу. Это не займет больше часа. Обнаженные.

Оборачиваемся. То ли мальчик–миниподросток, то ли девочка–предтинэйджер, - Сара Ллойд во всей красе. Первое впечатление – глаза без темных очков, лицо состоит только из них: блестящие каштаны с сумасшедшинкой. На голову ниже Джастина: тощая, никакого намека на грудь, бедра, фигура даже отдаленно не напоминает женскую. Рука - птичья лапка. Без бейсболки. Темные волосы взъерошены короткими спиралями. Черная водолазка под горло, черные джинсы.

Вероятно, на наших лицах недоумение, потому что она поясняет: