Двадцать дней.

Джоан переезжает к Клэр в Аризону, поставила в известность и предложила взять из дома то, что хотел бы. Что берут обычно? Письма, фотографии, детские игрушки, талисманы, семейные реликвии. В том доме ничего моего не было, - писем не писал, немногие личные фотографии давно забрал, снимки родных не вдохновляли, игрушки розданы, талисманы не обозначены, реликвии ко мне не относятся. Поблагодарил, оплатил поездку, пополнил счет, помог собраться, посадил на самолет.

Бен с Майклом решились на участие в тестировании нового экспериментального лекарства от ВИЧ. Договорился, успокоил Майкла, подбодрил Бена, развеял страхи Хантера, утешил Дэбби.

Гас просит приехать, но не могу сейчас бросить Киннетик, серия крупных контрактов требует постоянного присутствия. Обещаю сыну быть через месяц и свозить, куда захочет. Он спрашивает «вдвоем», мнусь «не знаю, Гас, вдвоем или… втроем». «С мамой»? «Нет». «А с кем?», «Потом скажу».

Десять дней.

Сара говорит, что Джастин съехал из своей квартиры, куда неизвестно, по телефону общается коротко. Поблагодарил.

Решил не составлять никаких предварительных планов для ситуации «он не…». Что делать, буду думать за три часа до окончания срока, если «он не…»

Семь дней.

В один день получаю два неожиданных предложения. Первое, крупная чикагская компания планирует открыть в Питтсбурге свое рекламное агентство, Киннетик вызвал интерес настолько, что они готовы предложить за него более чем хорошую сумму. Второе, аналогичное насчет Вавилона. Тед хочет посмеяться, но я задумываюсь, чем не запасной радикальный вариант. Прошу две недели на раздумье. Теодор решает, что босс сошел с ума и гонит на Ибицу проветрить мозги, слыша, что, если вдруг, продам агентство и клуб, хочу года три пожить дауншифтером на каком-нибудь острове, верный бухгалтер взывает к небесам с просьбой вернуть Кинни отнятый разум.

Три дня.

Проживал.

POV Джастин.

Нью-Йорк. Март 2009

Я летел над Питтсбургом на бреющем полете, видел сверху Либерти-авеню, кафе Дэбби, Вуди, Вавилон, Тремонт дом 6 и лофт изнутри, дом матери, школу, Вангард, больницу, институт изящных искусств, магазин комиксов, Киннетик, дом Майкла и Бена, бывший дом Линдси и Мелани, парк, детскую площадку, итальянский ресторан, хоспис. Летел через все годы: с первого шага меня 17-летнего в лужу. Смотрел на дни с ним и без него, ночи вместе и по-раздельности, проблемы, которые преодолевали и радости, которые делили. Год, три, пять. Видел его разного, себя всякого. Майкла, Эммета, Теда, Дэбби, Вика, маму, Молли, Дафни. Свою жизнь. Последняя картинка: Брайан сбивает меня взглядом, в котором прощание и слова «Ты опоздал, больше не жду».

POV Брайан.

Питтсбург. Март 2009

Сегодня.

Семь часов утра.

Тик-так-тик-так-тик-так… Блядь, никогда раньше не замечал, чтобы беззвучный будильник так громко стучал.

Восемь часов утра.

Кап-кап-кап-кап-кап-кап… Откуда? Черт, наливая кофе, пролил на стол и капли со звуком гранаты падают на пол.

Девять часов утра. Киннетик.

- Теодор, если во время презентации мне позвонят, продолжишь с той фразы, на которой я остановлюсь.

Десять часов утра. Киннетик.

- Синтия, когда прошу принести пятую порцию латте, это значит, я хочу пятую порцию латте. Мое сердце - моя забота. Хорошо?

Одиннадцать часов. Киннетик.

- Мальчики, сегодня работаете до упора, пока результат меня не удовлетворит. Если упор наступит завтра утром, значит, вы здесь ночуете. Возражения?

Двенадцать часов. Киннетик.

Провожу презентацию, телефон в кармане вибрирует, прошу прощения, киваю Теду.

- Майкл, не могу разговаривать, занят. Да, ему должно было стать немного хуже, вы же были на инструктаже. Не зависай над Беном с причитаниями, ты должен верить.

Два часа дня. Ланч.

- Эээ… Пол, бифштекс не той степени прожаренности, что я просил.

Четыре часа дня. Киннетик.

- Теодор, я ухожу, да, сейчас, а ты остаешься за старшего. И, вот еще, возможно позвоню сегодня ночью. Или не позвоню. Я в порядке.

Шесть часов вечера. Питтсбург.

Ношусь на предельно допустимой скорости туда-обратно по шоссе.

Семь часов вечера. Лофт.

Виски, джойнт, виски. Бег на тренажере, чтобы обогнать себя. Звонок.

- Дэбби, я умер, с тобой разговаривает призрак-поверенный, перезвоню завтра.

Восемь часов вечера. Лофт.

Душ. Точка. Все. Довольно. Закрыто. Но еще час лежу, курю и тупо смотрю то на спины, то на телефон.

Девять часов вечера. Лофт.

Пора делать рывок. Звонок Теду.

- Теодор, я решил продать Киннетик и Вавилон. Нет, блядь, в чужом уме. Почему? Хочу. В течении нескольких дней меня не будет. Нет, никому не звони. Твое дело – перепроверить все бумаги.

Бронирую билет на ранее утро, бросаю в сумку вещи.

Звонок Саре.

- Завтра буду в Нью-Йорке. Могу поделиться хвостатыми…

- Спасибо Брайан. Я ждала, когда ты сам скажешь.

Собираюсь в Вавилон.

Десять часов вечера. Либерти-авеню.

Фонарь. Не представляя, вижу под ним Джастина, стоит, прислонившись, соединенные взгляды пересекают улицу. По-моему, выражение сердечная боль перестает быть метафорой.

Ветер доносит со спины запах. Его запах.

- Брайан… Я опоздал?

Поворачиваюсь, молчу. Джастин. Так, первое, - собрать голос, второе – спросить.

- Ты нашел свой осколок?

- Его не нужно было искать, все время был внутри, везде. Доверие конвульсиями пыталось прорваться сквозь панцирь озлобленности и глупости, в который сам себя заковал.

- И?

POV Джастин

Должен сказать ему все, не пропустить ни одного слова, потому что, стоящий напротив и не прикасающийся ко мне спокойный ироничный Брайан, заставляет пульсировать только одну мысль: «Я опоздал, заставив ждать до последнего». Сбиваюсь, многословно повторяюсь, то кричу, то шепчу, моля внутри "Пожалуйста, дослушай".