Я поднес дневник к лицу, втянул аромат кожи, ласково погладил его и открыл, всматриваясь в аккуратный, убористый почерк Брайана. Я знал, что будет нелегко снова пройти через это - думаю, никогда не будет легко. Но с маниакальностью мазохиста собирался сделать это. Снова окунуться в боль и страдания воспоминаний, читая его дневник.
Дневник Брайана Кинни
Май 2005 г. Питтсбург
Блядь! Я, наверное, совсем обдолбался!
Если бы мне кто-нибудь еще полгода назад сказал, что я заведу дневник, я лопнул бы от смеха и посчитал того человека сумасшедшим. Но вот, это случилось. Я сижу в лофте, за столом и пишу, закрывшись на все замки…
Надо выпить!
Твою мать! Этого просто не может быть!!! Мне что, десять лет?
Май 2005 г. Питтсбург 3 дня спустя.
Я идиот, придурок, гребаная лесбиянка, но я опять достал его и пристроился за столом. Блядь, как это сложно! Никогда не думал, что будет так нелегко написать хоть пару фраз. Число не пишу. Мне достаточно месяца и года.
Брайан Кинни разговаривает сам с собой… Охуеть! Дожил!
Но так мне становится легче. Я никогда и никому не сказал бы того, что буду писать здесь.
Май 2005 г. Питтсбург. Неделю спустя.
Гас в Канаде. Прошло три месяца, как Джастин уехал в Нью-Йорк… Я скучаю по ним… Пиздец просто, как скучаю.
Я хочу увидеть сына. А еще, мне нужен Джастин. Закрываю глаза и чувствую его дыхание на своей щеке, его запах, его тепло…
Я становлюсь лесбиянкой. У меня точно скоро отвалится член!
Окунулся в работу с головой, говорят, помогает. Вранье!
Блядь! Мне плохо, очень плохо. Но я никогда никому не скажу и не покажу этого. Я не хочу, чтобы меня жалели, я ненавижу жалость. Я, Брайан Кинни, твою мать!
И все же, я могу пожалеть сам себя. Хотя, и это не помогает. Я разваливаюсь на части, медленно, но верно. Хорошо, что никто этого не замечает.
Держаться, Брайан! Держаться!
Линдси звонит мне часто. Надо будет выбраться в Канаду к сыну.
Май 2005 г. Питтсбург.
Приходил Майкл. Он спросил не жалею ли я, что отменил свадьбу и отпустил Джастина. Что я мог ему сказать? Жалею и хочу, чтобы Солнышко был со мной? Нет, ничего такого я говорить не буду.
Разве у меня было право удерживать его? Нет. Он молод, талантлив. Он должен реализовать себя в этой жизни… и он это сделает, пусть даже и без меня.
Все, что мне оставалось – отпустить его.
Пытался убедить Майкла, что все отлично, что все так, как и должно быть. Кажется, он мне не поверил. Ну, и хуй с ним!
Июнь 2005 г. Питтсбург.
Сегодня звонил Джастин. После его отъезда мы не часто созваниваемся. Так легче, мы потихоньку привыкаем жить друг без друга. Это полный отстой, но… Он учится самостоятельности.
А я?
Блядь, мне так не хватает его голоса. Нет, мне не хватает его самого. Я хочу его, просто до охуения хочу. Хочу целовать его губы, смотреть в его глаза, хочу трахать его до потери сознания. Хочу засыпать и просыпаться рядом с ним в нашем Брайтине. Хочу есть завтрак и ужин, приготовленный им…
Кажется, я повторяюсь…
Ладно, я отвлекся…
У нас праздник. Наконец-то, одна галерея, пусть маленькая и не очень известная, взяла две его картины. Две! Это первый шаг. Я поздравил Солнышко и собираюсь поехать к нему на выходные - отметить это событие как положено. Я увижу Джастина.
2018 г. Версаль.
Джастин
Я прервался, снова наполнив свой бокал виски. Читая эти строки, я просто кожей ощущал тоску Брайана, его боль и одиночество. Но тогда мне и в голову не могло прийти, что Брайан Кинни может так страдать. Хотя, уж я-то лучше всех знал, насколько хорошо он научился скрывать свои истинные чувства и эмоции.
Я вздохнул. Да, я помнил свою первую удачу.
Это было тяжелое время. Приехав в Нью-Йорк, я нашел квартиру, которую делил с одним странным субъектом. Но мы не мешали друг другу, и это меня вполне устраивало. Я как сумасшедший каждый день бегал по галереям, пытаясь заинтересовать своими работами. Но, оказалось, все не так просто. Меня выслушивали, просматривали работы, восхищались, но вежливо отказывали, ссылаясь на разные причины. Но я понял одно: главное для любой галереи – это доход. И естественно, каждая, пусть и самая небольшая, предпочитала работать с именитыми художниками. Интерес, прежде всего, был связан с тем, насколько хорошо будут продаваться твои картины. И как бы интересен я не был, как бы мои картины не отличались от других – в тот момент я был никому не известный молодой художник. Даже статья в журнале, которую я показывал, не помогала. Меня охватило отчаяние, но я, стиснув зубы, продолжал упрямо идти вперед. Я устроился работать в кафе недалеко от дома - нужно же было на что-то жить – и не терял надежды.
