- Не расстраивайся, - сказал отец, беря руки Светланы Юрьевной в свои, - я дома и, пока что, не собираюсь никуда улетать.

Виктор, хоть и не имевший возможности сканировать отца, прекрасно понял недосказанное. Федор Матвеевич и сам не знал, когда его могут вызвать в очередную экспедицию, и сейчас в его сердце жила не шуточная борьба: с одной стороны он очень не хотел, чтоб этот момент когда-либо наступил, но с другой - жаждал этого всей душой. Виктор увидел это настолько явно, что поразился себе и на мгновение подумал, что отец отключил пси-защитника.

Они посидели еще пол часа, наслаждаясь тишиной, уютом и покоем. Они наслаждались близостью друг друга и спокойствием, наслаждались так, как будто это было в последний раз.

Потом Федор Матвеевич подозвал сына к себе и сказал:

- Я знаю, что у тебя много вопросов, и поверь, я постараюсь ответить на них, но давай сделаем это не здесь.

Проницательность отца могла поразить кого угодно, но Виктор уже не удивлялся тому, что мог этот человек.

- А где?

- Вызови через Волхва легкий левап, полетим на природу.

Домового не было особой нужды просить сто раз, и через пару минут перед теремом Гагариных в воздухе висел сверкающий в лучах утреннего солнца серебристый левап.

- Мы полетим, развеемся,- предупредил отец Светлану Юрьевну, поцеловал ее, и мужчины при помощи летательного аппарата взвились в воздух.

Виктор невольно залюбовался картиной, пролегшей под ним. Голубая нить реки, пронзавшей поселок насквозь, и огибавшая храм с двух сторон, изумрудная трава и листва деревьев, колыхавшаяся под ласковым ветерком погожего летнего утра, дымка над лесом, стайка птиц, кружившая над полями - все пело о божественности жизни, о любви к жизни, о жизни ради самой жизни.

Полет длился всего несколько минут, пока Гагарин-старший не посадил левап на красивой полянке в долине реки Лопасни, с которой открывался потрясающий вид на окрестные поселки с богатой древней историей.

- Красота,- произнес Федор Матвеевич, глядя куда-то в даль.

- Русская природа завораживает.

- Не то слово, - покачал головой отец. - Но, мы здесь не для этого, ведь так?

- Зачем ты сменил домового? - спросил Виктор первое, что пришло ему в голову.

- Чем тебе не нравится Волхв? Мне показалось, вы прекрасно ладите. - Немного грустная улыбка тронула его лицо. - Волхв - последняя разработка меркурианских умельцев, кроме того, этот инком имеет некоторые особенности...

- Ты про то, что он натаскан действовать как охранная система специальных объектов?

Вновь Гагарин-старший улыбнулся каким-то своим мыслям.

- Да, глупо было предполагать, что ты не заметишь этой особенности в его поведении. Не плохо постарались сбэшники?

- Не плохо, но ты должен знать, что абсолютного ничего нет, могут найтись профессионалы, которые...

- Безусловно, но я и не ставил перед собой задачу поставить непреодолимую защиту.

- Чего же ты тогда добивался?

- Оградить наш терем от тонкого полевого просачивания и любопытных взглядов... некоторых пусть и чисто гипотетических противников, которые всегда могут найтись у сотрудника УКР.

Витиеватая фраза отца была весьма красива и правдива - сотрудники подобных ведомств всегда пользовались популярностью, но все же Гагарину послышалась фальшь в голосе Федора Матвеевича.

- Кем ты трудишься в косморазведке? И почему ты вообще туда пошел? Разве тебе не была интересна работа конструктора ФВ-генераторов? Ты всегда говорил, что твоя работа приносят людям уйму пользы, так в чем же дело?

- А, по-твоему, моя теперешняя работа не приносит пользу человечеству?

- Я этого не говорил.

- Хорошо, хорошо, - примирительно поднял вверх руки отец, - я все объясню. Я офицер-консультант, помогаю решать вопросы нестандартных физических моделей, поскольку не плохо знаю кое-что о физике и структуре вакуума.

- И как же ты попал к разведчикам?

- Мне предложили поучаствовать в одной экспедиции в рукав Персея, сказали, что моя помощь как неплохого теоретика может пригодиться... Я согласился.

- Странно, у разведки что, нет своих ученых?

- Спроси чего полегче, - ответил Федор Матвеевич. Было видно, что он не врет, но вот говорит ли всю правду до конца, Виктор никак не мог понять.

- Это же опасно, а у тебя нет спецподготовки.

- Уже есть. Я прошел курс ускоренных тренировок на базе УКР на Весте. Кроме того, у меня открыт второй индэр...

- И тебе нацепили пси-защитника, так?

- Так, - согласился отец, прекрасно зная, что Виктор великолепно натренирован узнавать именно такие детали и особенности человека.

- Тогда этот защитник сделан по специальному заказу.

- С чего ты взял?

- Не забывай, где я служу. В спецслужбах я по более твоего, и кое-что понимаю в пси-защитниках. Те, что используются представителями всех специальных и тревожных служб не способны скрыть от мощного паранорма суть человека настолько глубоко, чтобы он не смог разглядеть индэр. Если бы ты мне сам не сказал, что ты экзанорм второй ступени, я бы этого не узнал. Безусловно, я бы смог, если б захотел, понять методом исключения, что ты ненормал, но насколько сильный ты сенс, мне не удалось бы определить в любом случае.

- К счастью, таких профессионалов мало, и они все работают на благо человечества.

- А тебе известно что-то о тех, кто работает во вред?

- Если бы я только знал, - ответил отец после секундной паузы, и эту его заминку можно было интерпретировать совершенно по-разному.

Гагарину очень хотелось верить, что Федору Матвеевичу ничего не известно касательно гипотетических врагов человечества, но хладнокровный ум профессионала и интуиция, ни раз выручавшая Виктора в самых сложных и нестандартных ситуациях, шептали другое. Кроме того, он слабо верил в эффективность ускоренных курсов обучения профессионалов и волновался за отца.

Однако, понимая то, что его отец - человек взрослый и много повидавший, он не смел запрещать ему делать то, что хотелось Федору Матвеевичу. Виктор мог сколь угодно много доказывать неправильность пути, избранного его отцом, но запретить идти по нему, было не в его силах. Правда, Виктор не был бы профессионалом, не подстрахуй он себя в этот момент.

Внешне он казался расслабленным, рассеянным и по его лицу ничего нельзя было прочесть. Мало того, для чистоты эксперимента Гагарин заблокировал свою сферу чувств, и, совершенно неожиданно для Федора Матвеевича, прыгнул на него, преодолевая расстояние в три метра, разделявшее мужчин, за считанные мгновения, нанося атаку сразу энергетически и физически. Двигался он настолько стремительно, текуче, плавно, что размазался в воздухе по окружавшему Гагарина-старшего объему пространства зыбучим призраком, осыпая отца градом атак, каждая из которых могла стать смертельной для кого угодно.

Федор Матвеевич действительно не ожидал нападение, хотя имел средства предугадывать помыслы и действия любого человека и даже паранорма. Он не смог адекватно отреагировать на выпад сына, превосходящего его на целую голову в плане боевой подготовки и знаний рукопашного боя, но Федор Матвеевич не зря занимал свой пост и не зря служил в одной из самых секретных и мощных специальных служб человечества. Его пси-защитник, представлявший по сути своей персональный инком, наподобие управляющего домового, имел не только функцию защиты своего хозяина в ментальном и энергетическом планах, а способен был в критические моменты, когда хозяин по каким-то причинам не мог сам адекватно оценить обстановку и отдать мысленно правильный приказ, взять его тело под свой контроль.

Кроме того, как несколькими мгновениями позже понял Виктор, его отец имел и не стандартный уник, который создавался явно с расчетом на то, что его будут носить и эксплуатировать в нестандартных, даже можно сказать жестких условиях. Унифицированный костюм Федора Матвеевича не только имел память формы, как и все уники, но обладал способностью экзоскелета, увеличивая силу мускулов своего хозяина, а так же его скорость.