- Маневрируй, - приказал Виктор инкому "Ильи Муромца" - не стой на одном месте. Вдруг я чего-то не учел и нас даже с такой защитой возможно будет поразить.

Страж послушно исполнил приказание своего второго капитана, начал резво уклоняться от всех экзотических и опасных объектов, продолжавших вылетать из зоны взаимодействия двух чуждых друг другу вакуумов.

- Отмечаю натяжение квантованного пространства в сторону аномальной зоны, - произнес голос инкома.

- Похоже, нам все же удалось обломать рога этому новому континуума, - прошептал Виктор себе под ухо, но, несмотря на это, Нефедов его услышал.

- Давно я в такой передряге не участвовал, - мрачно и медленно проговорил он с таким лицом, словно пробовал каждое свое слово на вкус. - Клянусь, лучше еще раз к Сайренам в тыл слетать, чем торчать здесь, на окраине галактики и видеть все это светопреставление.

Виктор промолчал, не собираясь ни разубеждать полковника, ни поддерживать его точку зрения.

- Ты уверен, что наше оружие справляется с поставленной задачей?

- Более-менее, - вяло ответил Виктор. Я смотрю на факты и надеюсь на лучшее.

И, похоже, он имел полное право так делать. Светопреставление, как выразился полковник, постепенно сходило на нет, то свет, то тьма, порождаемые друг другом, бешеная пляска топологии в нормальном вакууме, энергетические всплески и шатания квантованного пространства постепенно сходили к нулю. И там, где всего несколько часов назад была зона трансформированного вакуума со своим набором физических констант и законов, чуждых миру, постепенно образовывалась зона мертвого Космоса, с нулевым энергетическим потенциалом, своего рода сингулярность размером в несколько световых дней.

Сейчас ей предстояло затягиваться нормальным пространством. Сейчас вблизи мертвого вакуума наблюдались титанические силы натяжения в квантованных струнах, имело место перераспределение квантовой плотности вещества. Виктор знал, что этот уголок космического пространства уже никогда не будет полностью нормальным, здесь всегда будет несколько иная структура абсолютного поля, и поэтому обычные вещи, обыденные процессы будут протекать в этой области несколько иначе, однако ничего опасного и угрожающего здесь, на краю галактики уже не будет.

Еще порядка двух часов аномальная зона, теперь уже бывшая, излучала всякие странные и экзотические потоки энергий, поля и частицы, и лишь потом окончательно успокоилась, затянувшись объемом нормального пространства.

- Здесь непременно необходимо установить научную станцию, - затараторил Степан Галактионович, выбираясь из кокон-кресла и массируя кисти рук. - Только представьте себе, какие здесь будут эффекты, какие эксперименты можно будет ставить. Ни одного другого подобного места в космосе больше нет, а воссоздание такого обширного участка пространства с такими свойствами физического вакуума потребует от человека невероятных затрат и усилий.

- Вам бы все о науке думать, - укоризненно посмотрел на него Федор Матвеевич. - Благодарите Бога, что мы выжили.

- Я лучше не Бога буду благодарить, а вашего сына. Если бы ни его светлая голова, биться бы нам над этой проблемой еще очень много времени.

В течение минуты Стражи доложили о своем состоянии и выстроились в линию, один рядом с другим.

- Последняя просьба надоедливого академика, - обратился ко всем Степан Галактионович. - Прежде чем мы покинем сие прелюбопытнейшее место, я хотел бы взять на борт несколько необычных образцов, для скорейшего их изучения.

Федор Матвеевич, впрочем, как и остальные капитаны Стражей, посмотрели на него с негодованием и затаенным чувством злости.

- Вы считаете, что это в данный момент уместно?

- Это уместно всегда! - немедленно парировал академик, даже не обратив внимания на не очень дружелюбный тон заданного ему вопроса. - Наука - это единственное, что помогало нам выжить до сих пор. Как вы не понимаете, что лишних знаний никогда не бывает, а в борьбе против нашего Противника может понадобиться все без исключения... Так что не мешайте мне работать! Вы свою часть миссии выполнили, защитили галактику от распространения вглубь нее зоны трансформированного вакуума, теперь дайте поработать мне.

Обстановка опять грозила сорваться в неуправляемое пике споров и словесных перепалок, однако этого не допустил Виктор.

- Что за образец Вы хотите взять на борт, Степан Галактионович? - спросил параморф, не глядя на остальных членов экипажей.

- Всего лишь фрагменты материализованных суперплоскостей и суперструн.

Виктор улыбнулся одними губами, отчего академик, взглянув на него, немножко подался назад.

- Вы хотя бы примерно представляете их вес?

- Я-то как раз представляю это лучше чем Вы, дорогой мой Виктор Федорович, но, во-первых, я буду выбирать из всех осколков самый маленький, во-вторых, силовая установка паракрейсера позволяет дотащить и всю струну целиком.

- То есть, вы утверждаете, что десятиметровый обломок струны, массой с гору Олимп, не окажет никакого влияния на наше движение даже во время прыжка?

- Ну... не то чтобы совсем никакого, - замялся профессор, - десять метров, пожалуй, конечно, окажут, но мне то нужно всего несколько сантиметров, и не больше.

Виктор раздумывать не стал. Такой мощный интеллект, каким обладал академик не должен был простаивать ни секунды, а изучение столь экзотических объектов, как осколки суперструн, могло не только увлечь его на многие дни, но, самое главное, принести в конечном счете реальную пользу.

- Выбирайте любой, их тут полно летает, только не очень долго. Чувствую, что скоро вновь понадобится наша помощь.

Академик благодарно посмотрел на Гагарина-младшего, быстро кивнул ему, видимо поблагодарив, - и устремился к кокон-креслу.

Вся операция по сбору экзотических образцов материи продолжалась не более получаса. "Илья Муромец" подобно гордому левиафану плыл среди многочисленных обломков всевозможных причудливых форм, которые все вместе уже начали образовывать единую гравитационно-зависимую систему. Вскоре, может быть, через десять, может быть, через сто лет в этом секторе космоса появится необычное облако, издали напоминающее астероидный пояс, но состоящее сплошь из материализовавшихся суперплоскостей и струн.

Каких только фрагментов здесь не было. Одни осколки напоминали ровные, гладкие, как после специальной обработки, длинные и не очень шесты диаметром от нескольких миллиметров до пяти-шести сантиметров, другие по форме больше походили на листы метала, только размеры их порой достигали нескольких футбольных полей, а масса некоторых образцов доходила до четверти массы луны. Встречались и вовсе экзотические ни с чем не сравнимые по своему виду.

- Видите этот фрагмент, похожий на небольшой застывший коралловый риф? - обратил внимание членов экипажа Самсонов, указывая им на дивную фигуру переплетающихся между собой параболоидов, торов, полусфер и многогранников. - Если с суперплоскостями и суперструнами все понятно, то вот этот экземпляр представляет собой материализацию пространства с нецелочисленной топологией в нашем реальном геометрическом трехмерье. Удивительно, правда?

Восхищения академика в который уже раз остались без ответа.

- Ага, - воскликнул Степан Галактионович, - вот эти два подойдут.

Виктор пристальней взглянул на осколки, указанные академиком. Один из них представлял собой срезанный наискось параллелепипед какого-то странного матово-розового материала размерами с небольшой листок бумаги и толщиной в несколько миллиметров, второй был похож на длинную, сантиметров сорок и очень тонкую, едва заметную глазу серебряную нить. Два объекта вращались вокруг общего центра тяжести, уже, очевидно, успев образовать между собой гравитационно-зависимую систему.

Спустя пару секунд вокруг них был образован силовой каркас полей, напоминавших авоську, которая плавно затащила на борт "Ильи Муромца" необходимые образцы.

- Вы довольны? - поинтересовался Виктор у едва ли не прыгавшего от радости Степана Галактионовича.