Теория привязанности была впервые сформулирована в 1951 году британским психологом Джоном Боулби, который работал с эмоционально неустойчивыми детьми и решил изучить влияние отношений матери и ребенка на его социальное, эмоциональное и интеллектуальное развитие. Опирающаяся на эволюционную теорию выживания, то есть значимость материнской защиты ребенка от хищников, концепция Боулби отличалась своеобразием и содержала оригинальные идеи, но потом получила все больше научных подтверждений того, насколько отношения с матерью или воспитателем важны для эмоционального роста младенца и маленького ребенка.
Множество оттенков коммуникации
Пока не научатся говорить, маленькие дети общаются другими способами. Новорожденные плачут. Как еще вы узнаете, что они хотят есть, устали, им скучно или одиноко? Когда они становятся старше, то воркуют, агукают, лепечут, показывают пальцем или реагируют мимикой на восторги взрослых. Рефлексы новорожденных постепенно контролируются все лучше и лучше: они могут попытаться заполучить родительское внимание, выгибая спинку, двигая ногами или ерзая. Такое поведение, несомненно, адресовано родителям, потому что сопровождается стремлением установить зрительный контакт.
А теперь подумайте, насколько смышлен младенец, совсем недавно вышедший из утробы, а теперь уже изобретающий эффективные способы привлечь внимание. Требует, улыбается, верещит, дуется – все это делает его очаровательным, но очарование – только уловка, маскирующая очень умный, очень эффективный, очень практичный метод получения желаемого.
Теперь подумайте, насколько сообразительны родители. Ведь их первые отчаянные усилия в воспитании детей сводятся к тому, чтобы хорошо выучить этот язык.
А научиться этому языку нелегко. Что именно сообщает агуканье, завывание или набор других звуков? Пока слова не станут неотъемлемой частью жизни ребенка, о расшифровке его языка легче говорить, нежели раскодировать его, что требует времени, проб и ошибок. Даже объединенные усилия никогда не могут дать наверняка точный ответ. Но важно пытаться. Так формируется не только ощущение безопасности для ребенка, но и взаимоотношения между ним и родителями, а это ключевой фактор для оптимального развития мозга. Это фундамент настройки.
Второй шаг – активное общение
Второй компонент программы ТМС – постоянная беседа с ребенком – не сводится к количеству слов. Важно, какие именно это слова и как они произносятся.
Представьте мозг в виде копилки. Если в нее бросать только копейки, эта копилка, даже набитая доверху, не поможет оплатить обучение в колледже, не говоря уже об институте.
Точно так же, если детский мозг заполняется лишь «трехгрошовыми» словами, он не потянет обучение в колледже.
Напротив, если вы день за днем будете заполнять его самым разнообразным словарным запасом, мозг «разбогатеет» и сможет самостоятельно «оплачивать» собственное обучение.
Интенсивное общение идет в тесной связке с настройкой: родители должны больше разговаривать с ребенком, особенно о том, на что направлено его внимание. Это важный момент в методике ТМС, хотя его едва можно различить. Общение с малышом требует равноценного уровня взаимодействия между ребенком и родителем. Как и настройка, оно имеет принципиальное значение для развития детского мозга и привязанности между родителями и детьми.
Говорите обо всем, что делаете
Проговаривание вслух всех ваших действий кому-то может показаться довольно странным. Однако такое комментирование – еще один способ «окружить» ребенка речью, и кроме увеличения словарного запаса оно показывает взаимосвязь между звуком, то есть словом, и действием или вещью, к которой относится. Мыться. Сухой. Пеленка. Рука. Повседневные заботы, привычные родителям, имеют свою ценность для малышей: каждое слово, каждое описание превращают, казалось бы, рядовые события в материал для формирования мозга и привязанности.
«Давай мама поменяет подгузник. Ой, какой мокрый. Понюхаем. Фу, как пахнет!»
«Теперь давай наденем новый подгузник».
«М-м-м, вот наш новый подгузник. Какой он белый снаружи и синий внутри».
«И не мокрый. Смотри. Сухой и такой мягкий».
«Так гораздо лучше, да?»
«Давай теперь снова наденем наши прелестные синие штанишки».
«Мамочка тебя любит и мокрым, и сухим!»
Проговаривание вслух каждого действия также знакомит малыша с последовательностью бытовых шагов. Хотя родитель выполняет большую часть работы, задача ребенка – научиться все делать в одиночку.
«Пора чистить зубы. Что будем делать сначала?»
«Берем свои зубные щетки! Твоя фиолетовая, а папина – зеленая».
«Теперь давай выдавим пасту».
«Чуть-чуть надавим. Отлично».
«Сейчас будем чистить, чистить, чистить. Вверх и вниз, влево и вправо. Давай теперь по языку. Щекотно?»
Таким образом родители закладывают словарный запас, воспитывают самостоятельность и, как дополнительный бонус, экономят на стоматологах.
Попутные комментарии
Еще одной формой интенсивного общения с ребенком оказываются попутные комментарии. Родители не только описывают собственные действия, но и параллельно комментируют движения ребенка. Настройка при таком взаимодействии служит очень значимым компонентом.
«У тебя мамин кошелек».
«Какой тяжелый кошелек».
«Посмотрим, что в нем?»
«Ах, ты нашел мамины ключи».
«Не бери их в рот, пожалуйста. Их нельзя грызть. Это не еда».
«Открываешь ключами свою машинку?»
«Ключами открывают дверь».
«Давай. Пойдем откроем ими дверь».
Описание вслух собственных действий и комментирование действий малыша – две стратегии, которые можно использовать с самого рождения. Правда, у них есть свои критерии: нельзя злоупотреблять повторением вопросов и длинными, сложными предложениями. В идеале они должны сопровождаться зрительным контактом, выстраиваться вокруг вещей из ближайшего окружения, и при этом, по возможности, лучше держать ребенка на руках, чтобы он воспринимал и язык, и тепло.
Долой слово «это»
Местоимения для взрослых сродни воздуху: они необходимы, но увидеть их нельзя, разве что умозрительно, и то если знать, о чем речь. Он… она… это? Ребенок не имеет ни малейшего понятия, о чем вы говорите. Дядя Миша, бабуля, раковина? А-а, теперь понимаю! И так не только с ребенком. Что если я попрошу вас: «Пожалуйста, не могли бы вы пойти туда и забрать его?» Куда бы вы пошли? Что бы взяли? По той же причине слова, обозначающие «дом», «машина», «дорога», «пицца», очень важны и для лексикона, и для понимания малышами ситуации.
Ребенок вручает нарисованную им абракадабру. Ваша реакция?
«Мне это нравится!»
Нет, не так.
«Мне нравится твой рисунок!»
Да, именно так!
Каждое обозначающее понятие – это еще одно слово, еще один шажок к пониманию и еще один импульс к развитию детского мозга. Самое замечательное в подобных техниках то, что они применимы к детям любого возраста и обладающим любым словарным запасом. Чем богаче речь окружает малыша, тем быстрее ребенок распознает слова, поймет их смысл и тем увереннее будет их использовать.
Язык без контекста. Причудливое понятие не для болтовни. О «здесь и сейчас»
Когда дети пробуют говорить, их язык, как правило, передает информацию о «здесь и сейчас». Они называют объекты, которые видят, – «собака», «би-би», «мама», или события, в которых участвуют, – «упал», «на горшок», «не сплю». Такие слова, относящиеся к видимому объекту или действию, называются «контекстуализированным языком». По мере взросления – как правило, в возрасте трех-пяти лет – дети начинают использовать слова, обозначающие вещи или события, которые в настоящее время не видят или не испытывают. Называется это «деконтекстуализированным» языком.
