– Спасибо, сеньор, – спокойно сказал Рафаэль.

Когда старик сел в кресло, его губы тронула легкая усмешка.

– Вы бродите по порту уже почти неделю, но только сейчас заинтересовались лучшим перевозчиком в городе. – Он сложил в замок свои узловатые темные пальцы и оперся на них подбородком. – Вы слишком молоды для делового человека.

Рафаэль удивленно посмотрел на француза:

– Откуда вы знаете, сколько я здесь нахожусь?

– Мне известно почти все, что происходит в этом городе. – Старик усмехнулся. – Я также знаю, что на днях вы посетили вечеринку этих провинциалов Дюссоев, прихватив с собой мою внучку. А это значит, что вы пришли узнать, что за мерзавец ее дед, позволяющий девочке бегать по улицам в рванье, если может позволить себе одевать ее в шелка.

Рафаэль попытался не подать виду, что его огорошила такая несвойственная французам прямолинейность. Кроме того, в облике старика было нечто особенное. То ли это проявлялось в форме носа, то ли в холодном блеске глаз. Если бы не его старомодная европейская одежда, он был бы похож на индейцев, которых Рафаэль видел на рынке. Пожав плечами, он принял вызов.

– Не скрою, меня посещала подобная мысль.

Ланье хохотнул:

– Это, конечно, не ваше дело. Но так как Лиз, похоже, к вам неравнодушна, я готов обменяться с вами информацией. А напоследок я дам вам совет.

– Что бы вы хотели знать, сеньор? – Рафаэль беззаботно закинул ногу на ногу. – Мой слабый мозг к вашим услугам.

– Я хочу знать, что заставило Изабель Дюссой пригласить Лиз к себе в салон.

Рафаэль пожевал губами:

– Вы имеете в виду, не считая моего обаяния и обхождения?

Ланье презрительно хмыкнул:

– Я не исключаю, что Изабель вы могли понравиться. Но ее ненависть к Ланье общеизвестна и, возможно, небезосновательна.

– Вы же знаете поговорку, что легче получить прощение, чем разрешение?

Лицо старика замерло.

– В свое время чувство равнодушия к ней уничтожило отца Лиз. Я бы не рискнул досаждать Изабель.

– Видите ли, я был осторожен. Сеньора Дюссой очень хотела, чтобы дон Рафаэль посетил ее маленькую вечеринку. – Рафаэль сделал паузу, внимательно наблюдая за выражением лица Ланье. В его черных глазах, превратившихся в две узкие щелки, ничего нельзя было прочесть. Он положил руку на бронзовую рукоять канцелярского ножа, чем напомнил Рафаэлю о том, как Лиз своим ножиком срезала с его сюртука пуговицы. – Ей практически не угрожала опасность оскорбления, – добавил он мягко.

– Ну да, – проворчал старик, швырнув нож на канцелярскую книгу. – Вы должны понять мои чувства. Внучка превращается в красивую женщину, а мне даже нельзя защитить ее от опасностей нашего общества, не говоря уже о том, чтобы купить достойное платье.

– У меня сложилось впечатление, что так случилось по вашей вине, – заметил Рафаэль.

Ланье резко встал и повернулся к окну.

– Я полагаю, она рассказала вам об этой развалине – моем сыне Антуане.

– Я познакомился с ним. Он очень любит ее, как и ваш внук Симон. Они оба охраняют ее, словно псы сахарную кость. Собственно, как и драчливый солдафон по имени Нил Маклеод.

Ланье усмехнулся и взглянул на испанца через плечо.

– Встречали юного Нила? Он сделал Лиз предложение, когда ему было восемь лет.

Рафаэль не рассказал старику о неприятной сцене с Нилом, свидетелем которой он стал в порту.

– В людях она легко пробуждает преданность.

Возможно, он сказал больше, чем следовало, поскольку старик резко обернулся и нахмурился.

– Я так полагаю, вы уже тоже в нее влюблены.

Рафаэль удивленно поднял брови и приложил к глазам лорнет.

– Ох, сеньор, я купец, бороздящий моря. Я лишь пытаюсь заморочить голову человеку, который, как мне сказали, может свести меня со сливками общества вашего города. Увольте меня от привязанности к какой-либо девице, пускай даже красавице.

– Интересно, что бы о вас сказал мой отец, – пробормотал Ланье, подозрительно поглядывая на Рафаэля. – Я смотрю, что внучка уже рассказала вам историю нашей семьи.

Рафаэль ухмыльнулся:

– Возможно. Но я пришел обсуждать не то, что она мне рассказала. Я хочу знать, где я могу ее найти, потому что она обещала взять меня на рыбалку.

– Вас… – Ланье от удивления раскрыл рот. Он посмотрел на кружевные манжеты и дорогое тонкое сукно, из которого был пошит модный камзол Рафаэля.

– Да, и я собираюсь покинуть город, как только изменится ветер. Поэтому лучше бы нам отправиться на рыбалку немедля. – Рафаэль пожал плечами. – А теперь, пожалуйста, поделитесь со мной советом, который вы мне обещали дать.

Лиз стояла по щиколотку в болоте, нарезая юкку, из которой Жюстин плела корзины, и тут она услышала, как кто-то окликает ее. Она выпрямилась и прикрыла глаза ладонью, окинув взглядом зеркальную поверхность залива Бэй-Минетт. Из Мексиканского залива дул соленый ветер, нагоняя мелкую волну на низкие берега. Март в этих местах обычно бывал прохладным и влажным, но в этом году лето наступало раньше.

Лиз прищурилась, пытаясь разглядеть лодку, которая медленно приближалась со стороны Мобила. В лодке не был установлен парус, и эта старомодная пирога передвигалась при помощи весел. В ней сидели двое мужчин. Когда лодка подплыла ближе, Лиз заметила, что один из них молодой и темноволосый, а другой сутулится и в его волосах проглядывает седина.

Кто же это? Это не лодка Симона. Эту пирогу она прежде не видела. Лиз протерла глаза. Молодой человек был очень похож на…

Девушка чуть не уронила корзину. Рафаэль Гонсалес… и дедушка? Она сжала нож в руке. Пропав на два дня, Рафаэль пересек реку и приплыл прямо к ней домой? Да еще в компании ее деда, который не был здесь двадцать лет, с тех пор как отец построил этот самый дом?

Когда лодка приблизилась, Лиз опустила взгляд на свою юбку из полосатого выцветшего поплина серо-голубого цвета. Она просунула ее между ног и заткнула край за пояс, сделав из нее широкие штаны, что позволяло работать в воде, не намочив одежду. Волосы девушки были заплетены в косички, закрученные в два завитка, а руки поцарапаны острыми краями травы до самых локтей.

Лиз решила было броситься к дому и спрятаться за ним, чтобы мужчины подумали, что она ушла. Но потом вспомнила, что Рафаэль видел ее и в худшем виде. Он знал, что она тяжело работала, как настоящая рабыня, чтобы поддержать семью. Он также знал, что причуды и прихоти современных девушек ей были чужды, поэтому едва ли начнет относиться к ней хуже, увидев за таким занятием.

А если даже и начнет, то что? Почему ее должно волновать мнение испанского фата из Нового Орлеана?

Лиз бросила нож на влажную траву в корзине и принялась ждать, уперев ладонь в ноющую спину, пока лодка подплывет к пристани. Она наблюдала, как Рафаэль убрал весла, выбрался на пирс и схватил веревку, брошенную дедушкой, чтобы привязать к скобе.

Он подал старику руку, помогая выбраться из лодки, а потом повернулся к Лиз и улыбнулся.

– Hola, prima![23] Смотри, кого я тебе привез!

Он просто неисправим.

– Дедушка! – воскликнула Лиз. – Я так рада видеть тебя! – Она повернулась и с трудом побрела к сухой земле, пока мужчины шагали по пирсу, оставив пирогу покачиваться на воде. – Что ты здесь делаешь? Я не верю, что ты переплыл залив!

Она засмеялась, когда дедушка обнял ее и закружил на месте. Он был, как всегда, сильным и решительным. Запах табака щекотал ноздри девушки.

– Твой молодой человек убедил меня, что рыбачить лучше с этой стороны.

Старик посмотрел через плечо на Рафаэля, который наблюдал за ними, скромно улыбаясь. Лиз уже успела привыкнуть к его улыбке.

Она перевела взгляд на деда.

– Он не мой молодой человек, – отрезала она, вспыхнув. – В любом случае я сегодня не могу рыбачить, я работаю!

Дедушка опустил Лиз на землю и взял за руки, внимательно осматривая ее наряд. Улыбнувшись и покачав головой, он усилием воли воздержался от комментариев.