— Да, но это не составляет тайны ни для кого решительно! — отозвался начальник инженеров.
— Позвольте, я вам скажу больше: у этого Кедмоса есть прелестная дочь, девушка редкой красоты, по имени мисс Азафир. Она сумела завладеть вашим сердцем, и вам подали надежду — что в непродолжительном времени она станет вашей невестой!
— Все это совершенно верно, сэр, но и об этом все знают, так как мисс Азафир появлялась в саду Эль-Эсбеки, на улице, в театре в моем обществе и с непокрытым лицом!
— И об этом я слышал! — продолжал лорд Бигген. — Вчера вы были приглашены на кофе к сэру Кедмосу, и мисс Азафир говорила вам о вновь прибывших в Каир европейцах! Не так ли?
— Да, но как могли вы узнать об этом? — Мы были одни, сэр Кедмос, мисс Азафир и я!
— Мало того, когда, спустя некоторое время, сэра Кедмоса вызвали по делу из комнаты и вы остались одни со своей прекрасной невестой, вы подошли к ней и шепнули ей на ухо: «Дорогая мисс, когда же, наконец, согласитесь вы назначить день нашей свадьбы»?
На лице инженера выразилось неподдающееся описанию удивление.
— Да, это что-то дьявольское!.. Никто не мог этого слышать! Ну, клянусь моими погонами, зато ответа мисс Азафир никто не мог расслышать, так как я сам едва уловил его!
— Прошу извинения, — улыбаясь, возразил лорд Бигген, — мисс Азафир сказала вам: «Имейте терпение; скоро настанет день, когда Азафир ничего более не останется желать».
Первую минуту Мак-Кардифф ничего не мог ответить: он был сражен окончательно.
— Да кто же, кто мог так следить за мной? — пробормотал он наконец.
— Некто, чье имя должен чтить каждый носящий английский мундир, благодаря кому английское оружие не потерпит страшного поражения; некто, кого я поставил во главе особой разведывательной службы, но о котором никто из вас не должен ничего разузнавать. Эта личность пожелала избрать себе псевдоним, — и его подпись под всяким распоряжением должна означать, что таковое должно быть немедленно исполнено без всяких рассуждений и возражений!
— А этот псевдоним? — спросили присутствующие.
— Нилия! — ответил Сирдар. — Да, господа, прошу вас удержать в своей памяти это имя, но никаких разъяснений по этому поводу прошу не требовать от меня. Однако, позвольте мне представить вам еще другие доказательства прекрасной организации этой разведочной службы! — улыбаясь продолжал Сирдар. — Все вы, господа, за исключением генерала Хальсон и полковника Карригэна, имеете несчастье иметь поверенных, я говорю, конечно, с нашей, военной точки зрения; вы, майор Арчибальд, не скрываете решительно ничего от мальтийского уроженца богача Халлуфа, очень милого и любезного человека, который одалживает вам деньги, когда вы нуждаетесь в них, и вместе с тем следит за малейшими вашими действиями; вы, лорд О’Ланд, сообщаете все вашей прелестной дочери, мисс Эмген, которая, в свою очередь, без всякой задней мысли передает все г-же Альваг, своей учительнице рисования и живописи, которая приходится сродни многим египетским аристократам; вы, сэр Томас Берд, говорите решительно обо всем вашей милой супруге, а та дружна с мистрис Мадарис, женой богатого нубийского землевладельца, с которою она постоянно катается на ее автомобиле, и эти дамы много говорят о вас и о всем, что касается вас и вашей службы. Наконец, — продолжал Сирдар, — сэр Гольдер и мистер Лейстер имеют некоторое пристрастие к плотным обедам и соответствующему количеству напитков, вследствие чего некоторые из их сотрапезников имеют возможность свободно читать их мысли так, словно черепные коробки наших джентльменов из чистого стекла… Так вот, господа, — добавил, несколько помолчав, Сирдар, — прежде, чем продолжать, я прошу каждого из вас дать мне слово, что с сего часа вы окончательно воздержитесь от каких бы то ни было дружеских сообщений, а вы, господа, сэр Гольдер и мистер Лейстер, еще, кроме того, обязуетесь посадить себя на строгую диету и не пить ничего, кроме чистой воды, до тех пор, пока всякая опасность для нас минет, что, надеюсь, будет в самом непродолжительном времени!
Все клятвенно обещали исполнить требования генерала. Выслушав с торжественным видом своих подчиненных, лорд Бигген продолжал:
— Теперь я приступаю к самой сути вопроса и прошу вашего особенного внимания, господа!
Только теперь председатель собрания занял свое место и, опершись локтями на стол, стал говорить:
— Каждому из вас хорошо известно, что несколько лет тому назад здесь, в Египте, образовалось тайное общество, имеющее целью возвращение независимости Египту и изгнание англичан из страны, англичан, которые, не щадя расходов, затратили миллионы, чтобы обогатить этот неблагодарный народ. Члены этого общества приняли название «Ново-Египтян» или «Младо-Египтян» и проявляли, в чем могли, тенденцию воскресить былую славу великих фараонов; в качестве знаков отличия, они присвоили себе полумесяц Изиды, изображение Озириса, крылатые глобусы и священных жучков!
— Словом, целый маскарад! — заметил кто-то.
— Да, все мы так полагали и смотрела на забаву «Ново-Египтян» сквозь пальцы, довольствуясь тем, что издали наблюдали за ними. Глава этого общества — принц Хадор, почтенный старец, доказывающий свое происхождение по прямой линии от достославных воинов, подвиги которых воспроизведены на стенах внутренних ходов пирамиды Хеопса, что дает ему право гордиться генеалогическим деревом, какому нет второго подобного, и древностью рода, насчитывающего до 4000 лет существования. Без сомнения, все это прекрасно, но, к сожалению, не дает ему знаний и талантов предводителя. Это отлично сознают его единомышленники и потому всеми силами призывают к себе вождя, который мог встать во главе их военных сил и двинуться на врага.
— Но им не найти его!
— Так думали мы все, так думало и наше правительство, но, оказывается, этот вождь нашелся! — заявил Сирдар. — Вождь, который может стать для нас опасным, так как он такой же европеец, как мы. Он француз. Вы знаете, что эти французы всегда одержимы отжившими идеями, которые они называют духом рыцарства, и потому весьма понятно, что именно француз откликнулся на вызов Лотия, единственной дочери благородного принца Хадора, которая дала слово стать женой того только человека, который поведет ее соотечественников к победе. И вот, четыре дня тому назад, этот француз высадился в шести километрах от Александрии и нынче в ночь прибыл в Каир. Зовут его Робер Лаваред! Это смелый и отважный юноша, которым ни в коем случае нельзя пренебрегать; кроме того, он привез с собою и своего кузена, Армана Лавареда, парижского журналиста, который совершил кругосветное путешествие с пятью су в кармане. Он женился на англичанке, но эта недостойная женщина, бывшая мисс Оретт, теперь мистрис Лаваред, стала настоящей француженкой и телом, и душой. Так вот вся эта компания, прибыв вчера ночью в Каир, остановилась в доме вашего приятеля, мистер Мак-Кардифф, у сэра Кедмоса, отца вашей невесты!
Члены совета при этом известии усмехнулись, но лорд Бигген остановил улыбку на их устах словами:
— Погодите, господа, сегодня утром, в два часа, когда все вы еще спали, огромное число заговорщиков явилось приветствовать своего нового вождя! В числе их были Халлуф, ваш банкир, майор Арчибальд, и мистер Альванг, нубиец Мадарис и многие из сотрапезников и собутыльников сэра Гольдера и мистера Лейстера. Я говорю вам все это, господа, для того, чтобы доказать, что все эти туземцы, ваши друзья и приятели, были не кем иным, как соглядатаями, приставленными к вам, чтобы следить за каждым вашим словом и действием!
Все молчали, совершенно обескураженные.
— Теперь я хочу сообщить вам, господа, тот план, который поможет нам уничтожить в зародыше это грозящее нам восстание всего Египта, — сказал Сирдар. — Я, конечно, мог бы задержать этого Лавареда и его компанию, но они объявили бы себя туристами, обратились к вмешательству французского консульства, — и это повело бы лишь к неприятному конфликту и дипломатическим осложнениям. По моему мнению, не имея против Лавареда никаких явных улик, надо дать восстанию время хоть чем-нибудь проявиться, и тогда мы всегда успеем прихлопнуть его. Таинственная Нилия, о которой я уже говорил вам, довела до моего сведения, что кузены Лаваред, супруга одного из них и мисс Лотия, невеста другого Лавареда, отправятся отсюда на дахаби, то есть прогулочной яхте, вверх по Нилу, под предлогом прогулки туристов до острова Филэ ниже первых порогов реки, не возбудив ничьих подозрений, как они полагают. На этом острове, в глубоких подземельях, открытых заговорщиками, они встретятся с главарями и вождями отдельных отрядов, а мы выждем, когда они все соберутся, и прихлопнем их всех разом. Но для успеха моего плана прежде всего необходимо, чтобы враг не подозревал его. Как вам известно, на днях бедуины сделали набег из своих пустынь на пограничные селения, находящиеся под нашим протекторатом! Так вот, под предлогом расправы с бедуинами, мы образуем колонну из чисто английских подков и двинем ее в пустыню. Все вы, конечно, помните, что Египет представляет собою узкую зеленеющую полосу по обе стороны реки, за этой полосою тянутся бесконечные, бесплодные и безводные пустыни: к востоку — Арабская (Аравийская), к западу — Ливийская. Отложив всего один день пути внутрь пустыни, мы круто свернем к югу и, следуя параллельно руслу реки, вдруг на высоте острова Филэ подступим к самому Нилу, между тем как наши четыре канонерки, находящиеся в настоящее время у верховьев Нила, где-нибудь у Хартума, также подойдут водой к Фидэ и оцепят остров со всех сторон.
