— Теперь, — сказал он, — попробуем приложить решетку!

Арман передал ему ящик, покрытый черной кожей, внутри которого алюминиевые решетки были разложены по отделениям.

Когда пластинки были приложены к буквам, не получилось ровно никакого смысла. Но Жак не унывал.

— Погодите, у меня есть смутное предчувствие, что эта пластинка откроет нам тайну. Я располагаю буквы иначе. Увидим теперь!

Он нарисовал на бумаге квадрат, разделенный на клетки, и вписал в каждую клетку по букве, потом схватил решетку, употребляемую для шифра, и приложил ее к буквам. Вдруг молодой человек радостно вскрикнул. Стоя, он медленно прочел: «Абиссинская армия в Абуцине, боится пустыни. Пойдем туда с Робером, без него готова отступить. Надо тянуть черных к северу!»

— Что это такое Абуцин? — спросил Арман.

— Это местечко на границе Абиссинии, в пяти или шести днях ходьбы на восток!

— Почему нам нужно идти на север? — спросила Лотия.

— Англичанам хочется увеличить расстояние между нами и абиссинскими войсками и лишить нас сотни тысяч хорошо вооруженных воинов!

Разговор прервался. В палатку вошел офицер.

— Генерал, — произнес он, отдавая честь Роберу, — обитатель Бербера просит дозволения повидать вас!

— Ведите его!

Через минуту офицер привел за собой берберийца, одетого в широкий бурнус.

— Ты из Бербера? Что скажешь нового?

— Английская армия заняла Бербер. Все войска двинулись на север.

— Когда началось отступление? — спросил Робер.

— Не знаю точно. Мне пришлось оставаться в городе, знаю только, что отряд, стоявший лагерем близ города, отступил вчера утром. Наш город занят англичанами. Прошу тебя, — добавил африканец с достоинством — зачислить меня в кавалерию, я хочу сражаться!

Робер пожал ему руку.

— Твое желание будет исполнено!

Бербериец скрестил руки на груди в знак благодарности и вышел.

— Что мы будем теперь делать? — спросил Арман, когда друзья остались одни.

— Теперь нам нечего бояться англичан, следовательно, надо позаботиться об абиссинцах, я пойду к ним! — заявил Робер.

— И я с тобой! — сказал Арман.

— Нет, — улыбаясь, возразил Робер. — Надо, чтобы кто-нибудь командовал в мое отсутствие, я не могу рассчитывать на туземных вождей!

— Это верно!

— Ты будешь моим генерал-лейтенантом!

— Я согласен, — вскричал Арман, — это мне подходит. Уезжая из Франции, я не рассчитывал на такое быстрое повышение! Госпожа генерал-лейтенантша! — добавил он, обращаясь к Оретт. — Уже одиннадцать часов. Не пора ли нам завтракать?

Шутка рассмешила всех кроме Жака, который был мрачен. Во время завтрака он упросил Робера взять его с собой в экспедицию.

— Не возьмете ли меня? — раздался нежный голос Нилии. Но Робер отказался взять с собой молодую девушку, чтобы не подвергать ее всяким случайностям. Нет, он возьмет только Жака и двадцать вооруженных арабов с верблюдами, привыкшими к долгим переходам по пустыне. Весь день прошел в приготовлениях к путешествию. Вечером Робер и Жак простились со своими друзьями. Два верблюда были нагружены продовольствием, рассчитанным на четыре дня. Водой не запаслись, надеясь найти ее в оазисах, при остановках. Верблюды встали на колени, молодые люди взобрались им на спины и в сопровождении арабов двинулись на восток. Всю ночь ехали они на верблюдах, и им казалось, что они плывут на корабле, который качается от порывов бури. На горизонте показалась белая полоса зари, когда маленький отряд расположился на отдых в небольшом оазисе. Под тенистыми деревьями можно было удобно устроиться, но едва Робер успел расставить часовых, как раздалась тревога. Вдали показались силуэты двух верблюдов. Откуда они взялись? Кто ехал за ними? Между тем верблюды приближались. Можно было различить всадников, закутанных в белые бурнусы.

Скоро первый всадник отбросил складки бурнуса, закрывавшего его голову, и все увидели прелестное лицо Нилии.

— Нилия! — воскликнули Робер и Жак.

— Помогите мне сойти! — улыбнулась она.

— Зачем вы здесь?

— Чтобы сопровождать вас. Вы запретили мне, я это знаю, но благодаря доброте мистрис Оретт я купила верблюда и поехала за вами. Ведь не бросите же вы меня в пустыне!

— А это кто? — спросил Робер, указывая на неподвижную фигуру второго всадника.

Нилия улыбнулась, но молчала.

В это время всадник быстро приподнялся на спине верблюда и, сделав пируэт, соскользнул на землю. Бурнус остался на седле, — и перед глазами путешественников предстал Хоуп в красной одежде, осклабив свой рот до самых ушей.

— Хоуп! — воскликнули молодые люди.

— Хоуп нагнал меня после, — произнесла Нилия, — с ним я не боялась ехать! Я, конечно, не могу ничем помочь вам, но Хоуп — хороший воин. Его знает вся армия!

Роберу не оставалось ничего более, как принять новобранцев. Он поворчал, зато Жак был глубоко взволнован. Ему казалось, что присутствие Нилии утешило скорбь его измученного сердца.

День закончился тем, что все заснули глубоким сном. К ночи отряд снова пустился в путь. Поднялся ветер, целые тучи песка носились в воздухе, попадая в глаза, нос и уши путников. Но Робер не хотел терять времени. Около полуночи, ветер стих, и люди почувствовали себя лучше. Когда занялась заря, на горизонте показалось темное пятно.

— Оазис! — произнес Робер, и верблюды, словно поняв его слова, ускорили свой шаг.

Около шести часов отряд находился вблизи маленькой рощи, с журчащим в ней ручейком. Вдруг верблюды остановились и задрожали.

— Что там такое? — спросила Нилия.

Никто не знал. Внезапное оглушительное рычанье потрясло воздух.

— Лев!

Негры страшно перепугались, Нилия вскрикнула. Снова послышался рев, еще и еще: целый концерт давали в лесу. Кустарник заколыхался, и перед глазами путешественников появилось около тридцати львов.

Несомненно, что высохшая вода Нила заставила их перебраться на оазис, к ручью. Измученный караван не мог утолить жажды. Что делать? Идти назад или напасть на львов?

Робер был мрачен, размышляя, как избежать опасности и что предпринять в данном случае. Вдруг Хоуп, который стоял, приложив свою мохнатую лапу ко рту, что было у него признаком глубокого раздумья, быстро прыгнул к Роберу и запустил лапу в его карман. Не успел молодой человек опомниться и побранить обезьяну за фамильярность, как Хоуп отскочил от него с торжествующим криком, унося с собой коробку спичек. Затем он вскочил на круп одного из верблюдов, выхватив у всадника большой железный лом и, играя им, как веточкой, бросился к оазису.

— Что он делает? — вскричал Робер. — Ведь его съедят!

Нилия покачала головой.

— Он спасет нас!

— Каким образом?

— Увидим. Негры правы, Хоуп умнее человека, он знает, что делает!

Обезьяна большими прыжками приблизилась ко львам. Сначала дикие животные смотрели на него с удивлением, потом их раздражила его дерзость. Яростный рев раздался в воздухе. Львы начали бить хвостами по своим бокам.

Когда Хоуп был в двадцати шагах от них, они приготовились прыгнуть. Внезапно он сделал огромный прыжок, с силой ударил палкой нескольких ближайших к нему зверей и исчез в кустарнике. Страшный рев был ответом на эту смелую выходку. Потом воцарилась тишина.

— Хоуп на дереве! — произнес один из негров.

— Ты думаешь? — спросил Робер.

— Да, генерал. Львы ревут только в минуту боя, теперь они его подстерегают!

— Надо освободить Хоупа.

— Приказывай! Смерть капитана-обязьяны будет несчастьем для армии.

Так думали все негры, для которых Хоуп сделался предметом обожания.

Но как освободить обезьяну? Робер начал советоваться с Жаком и Нилией. Никто не знал, что предпринять, как вдруг Робер взглянул на лес и заметил струю дыма.

— Смотрите, дым!

— Точно так, генерал! — ответил ему один из негров.

— Что же там такое? Лагерь? Откуда этот дым?

— Хоуп взял у генерала спички.

— Да, ну и что же?

— Он поджег кустарник, чтобы выгнать львов. Львы боятся огня!