Один мужчина в одиночку пришел на луг у церкви Святого Иосифа. Этот мужчина из стеснения скрывал лицо от толпы. Его нижняя челюсть, губы и нос были поражены язвами и струпьями, местами плоть была изъедена до кости. В народе это называлось волчанкой, а в медицинских терминах — туберкулезом кожи. Когда он встал рядом с Алисой, чье хрупкое тело взмыло в воздух (среди множества собравшихся некоторые клялись, что не видели, как она взлетела, но они стояли в отдалении, кое-кто в самых последних рядах, и могли просто не разглядеть), его лицо вдруг стало волдыриться, струпья отвалились, а язвы заросли. Прямо на глазах у множества присутствовавших лицо преобразилось, и, когда он обернулся к толпе, все засвидетельствовали чудо. К концу богослужения (когда девочка с побелевшим, напряженным лицом вернулась на свое место среди собравшихся) глубокие щербины на лице мужчины затянулись молодой кожей. Самые ярые циники не могли отрицать того, что физически произошло перед глазами тысяч.

Даже монсеньер Делгард не мог не признать такой изумительный факт.

Саутворт, прихватив с собой бренди, вернулся за письменный стол. Его ум будоражили новые перспективы, которые открывала чудо-девочка. Это было его чудо — оживление собственных надежд. Имя Саутворта не канет в пучину забвения вместе с Бенфилдом, а, так же как и поселок, снова станет значительным, прославит свою многовековую историю.

Он поднес рюмку к губам, не понимая, почему к этим счастливым мыслям примешивается какой-то инстинктивный жуткий страх.

Священник устало поднялся с коленей, закончив последнюю за день молитву. Суставы хрустнули от усилия, и Делгард с трудом выпрямил одеревеневшую спину, чувствуя себя старым и изможденным. Повернувшись, он сел на край кровати, слишком изнеможенный, чтобы приступить к вечернему туалету. Чуть дрожащая рука провела по лбу, словно могла стереть усталость. Не много раз в своей жизни он ощущал себя таким опустошенным, обычно такое состояние следовало за особенно утомительным обрядом изгнания нечистой силы — редкие случаи, но не такие исключительные, как кто-то мог бы подумать — или когда был очевидцем самых ужасных проявлений этого мира: в Биафре, в Бангладеш, в Эфиопии. Когда ему было чуть за двадцать, он помогал при последствиях взрыва в Нагасаки, и, возможно, это было страшнее всего; ядерное оружие выставило человека во всем его могуществе и во всей его отвратительности. И в такие времена душевные силы покидали Делгарда, он погружался в глубины отчаяния и безнадежности, но человеческий дух находил в себе силы подняться на поверхность. Впрочем, каждый раз путь наверх становился все дольше, годы и события делали груз все тяжелее. Но откуда душевная усталость теперь?

Отцу Хэгану перед смертью не было нужды говорить об этом, это читалось по его внешности — усталость души отражалась в погасшем взоре. Но почему подавленность парит над церковью, над домом священника? Почему, когда чудесным образом исцеляются больные, когда по всей стране, а согласно прессе, и по всему миру повышается интерес к религии, может быть, даже возрождается сама вера, его, Делгарда, одолевает такой страх? Совет епископов собрался в тот же день подробнее расспросить Алису, и девочка, как и раньше, спокойно и уверенно заявляла, что говорила с Девой Марией. Ее спросили: откуда чудеса? И почему Богоматерь выбрала именно ее, простое дитя? Чем она заслужила такую милость? И какова была цель пришествия Богоматери? Алиса на все вопросы дала один ответ в свое время Пресвятая Дева откроет свой замысел, а пока это время еще не наступило.

Такой ответ никого не удовлетворил.

Епископы разделились: одни поверили, что у девочки в самом деле было божественное видение, другие утверждали, что нет никаких свидетельств его божественности. Было еще рано утверждать, чудесны ли случившиеся исцеления, а что касается левитации, то подобную Иллюзию можно наблюдать в цирках по всему миру. Когда утверждали, что Алиса не могла исполнить трюк перед таким количеством людей на открытом месте, находилось возражение, что индийские факиры являли схожие чудеса в схожих обстоятельствах при помощи массового гипноза Чтобы усилить свой аргумент, возражавшие вспоминали, что не все видели, как Алиса взлетела, и более того, ни одна телекамера не зафиксировала этого явления. Их механизмы как будто таинственным образом кто-то повредил, и осталась только чистая пленка. Но само это, как утверждали «сторонники» чудес, явилось свидетельством аномального явления. Их оппоненты усмехались, но выражали сомнение, что это делает явление святым Дебаты продолжались до глубокой ночи и не привели ни к какому заключению. Епископы собирались снова встретиться утром в Лондоне и продолжать расследование до тех пор, пока замершему в нетерпении миру не будет выдано какое-то официальное заявление — хотя бы в тщательно подобранных выражениях, избегающих признания чего-либо со стороны церкви.

Отказ телекамер и микрофонов привел Делгарда в замешательство. Священник гадал, не было ли это связано с упадком его собственной энергии в то воскресенье. Тогда он опустился на колени от вдруг охватившей его слабости, и все поблизости тоже оказались на коленях, хотя теперь и утверждали, что ими руководило благоговение. Может ли быть какая-то странная сила, которая выкачивает энергию из тела и рукотворных механизмов? Это казалось невозможным. Впрочем, так же как левитация и чудесные исцеления. Однако Католической церкви были знакомы и случаи левитации, и чудесные исцеления. Можно вспомнить святого Фому Аквинского, святую Терезу Авильскую, святого Хуана де ла Круса и святого Иосифа Купертинского, а также множество людей, благословленных чудом стигматов — появлением кровоточащих ран, напоминающих раны Христа на кресте. А самые ошеломительные чудеса случились в Фатиме, в Португалии, когда около семидесяти тысяч человек засвидетельствовали, как солнце закружилось на небе и опустилось на землю. Массовая галлюцинация? Этим объясняется явление в Фатиме и то же самое произошло в Англии в это воскресенье? Человеку свойственно стремиться к логическим, рациональным объяснениям — таков самонадеянный ответ ученых. И все равно — что вызвало подобную галлюцинацию? Ведь Алиса — всего лишь ребенок.

Делгард подошел к окну и посмотрел на ночное небо. Он видел на лугу яркий прожектор, выхватывающий перекрученный силуэт дуба Этот вид тревожил священника. Лучше бы дерево скрывалось в темноте. Вандалы — возможно, просто поклонники, лелеющие то, что олицетворяло это дерево, так же как Церковь лелеет дерево Креста — начали отдирать кору, растаскивая старое дерево на сувениры или личные священные реликвии, и теперь дуб приходилось охранять, само освещение действовало как средство устрашения. Дерево господствовало над лугом как никогда раньше.

Делгард сдвинул шторы: зрелище почему-то показалось ему отвратительным. Но когда он разделся и лег, глаза не закрывались и смотрели на тени вокруг, а свет проникал сквозь ткань, напоминая, что дерево по-прежнему там, как зловещий часовой. Ожидает.

Голова Алисы крутилась из стороны в сторону, колотясь о подушку с силой, которая раздробила бы и более твердый предмет. Ее губы шевелились, а бледное тело покрылось потом, хотя в комнате стоял зимний холод. Слова, что шептала Алиса, полные страдания и муки, произносились голосом, вряд ли напоминавшим голос одиннадцатилетнего ребенка.

Простыни и одеяло сбились комом у ее тонких ног, которые вытянулись и дрожали.

— …Да, милый Томас, наполни меня твоим семенем…

Ее таз судорожно дергался, ночная рубашка задралась до груди.

— …Сладчайший сердцем, исполненный доброй силы…

Ее маленькая грудь вздымалась и опускалась во сне.

— …Рассей себя во мне…

Она застонала долгим, завывающим стоном, но в последовавшем вздохе был экстаз. На мгновение ее тело замерло, веки задрожали, но не открылись. Она снова застонала, и на этот раз звук был томным.

— …Полнее, чем когда-либо…

Стоны перешли в глубокие вздохи восторга, усиливающие испытываемое наслаждение. Что-то маленькое и черное юркнуло по ее белому животу.