Отец Хэган посмотрел на массивную фигуру, впервые отметив, что черная сутана вряд ли символизирует святость. Его ошеломила эта мысль: он знал, что епископ был хорошим, добрым человеком, неизмеримо лучше его самого. Тогда почему в голове возникла подобная мысль? Она вызвана его внутренними сомнениями, той болезнью, что подтачивает его веру? Голова болела, гудела от не оформившихся, бегущих — нападающих мыслей. Желание лечь и закрыть глаза было почти неодолимым Ради Бога, что с ним происходит?

— Эндрю?

Голос звучал мягко, почти нежно.

— Отец Хэган, с вами все в порядке?

Священник заморгал, как будто на мгновение смешавшись.

— Да Извините, епископ, я просто задумался.

Он встал, а епископ Кейнс обошел стол.

— Вы нездоровы, Эндрю?

Священник попытался успокоиться.

— Наверное, простужен, вот и все. Погода так меняется.

Епископ понимающе кивнул и проводил его к двери.

— Вы не слишком переволновались из-за этой истории?

— Естественно, она доставила мне не слишком приятные минуты; но думаю, все дело в простуде. — «Или в предчувствии», — подумал Хэган. — Ничего такого, о чем стоило бы тревожиться. — Он остановился, прежде чем выйти, и повернулся к Кейнсу: — Что мне делать, епископ? С девочкой?.

— Ничего. Абсолютно ничего. — Епископ Кейнс постарался принять ободряющий вид. — Держите меня в курсе, внимательно следите за ситуацией. Но не принимайте участия в истерии, которая вполне может возникнуть в ближайшие дни. И держитесь подальше от прессы — они без вас раскрутят ситуацию на полную катушку. Мне понадобится полный отчет для Конференции епископов, которая состоится в ближайшие два месяца, но только как рабочий материал. Уверен, к тому времени все уже забудется.

С дружеским расположением, которое священник едва ли заметил, он потрепал отца Хэгана по плечу.

— А пока позаботьтесь о себе, Эндрю. И не забудьте держать меня в курсе дела. Да благословит вас Бог!

Он смотрел, как священник прошел через наружный кабинет, не обратив внимания на секретаршу, которая с ним попрощалась. Епископ подождал, пока за Хэганом закроется другая дверь, и сказал:

— Джудит, вы не будете так любезны найти мне досье отца Хэгана? И потом сообщите в финансовый комитет, что я буду через пять минут.

У Джудит, его секретарши, спокойной, но расторопной женщины лет за пятьдесят, просьба не вызвала вопросов. Впрочем, Джудит никогда не задавала вопросов, выполняя любые поручения епископа.

Кейнс снова уселся и побарабанил пальцами по столешнице. Не чепуха ли все это? Не преувеличивает ли отец Хэган? Священник присоединился к епархии тринадцать лет назад в качестве священника-ассистента в Льюисе, а потом работал в Уэртинге как действительный священник-ассистент. Бенфилд был первым приходом, в котором он появился в качестве старшею священника Свои обязанности он всегда выполнял образцово, и хотя среди коллег не славился особой приверженностью церкви, но отличался добросовестностью. Если все белое духовенство старалось по возможности навещать за день по меньшей мере четверых или пятерых прихожан и проводить с каждым по пять-десять минут, отец Хэган посещал то же количество, но проводил с каждым не менее получаса. Два утра в неделю он преподавал в местной католической школе, вступил во многие местные организации, такие как Группа самостоятельной помощи, Литургическая группа, Молодежная группа, а также посещал ежемесячные собрания представителей всех бенфилдских конфессий: баптистов, англиканской церкви, евангелической свободной церкви и христианского братства (изрядное количество для такого маленького местечка). И это была лишь побочная деятельность, не затрагивающая основных обязанностей. Возможно, для человека с больным сердцем такая нагрузка оказалась чрезмерной.

Послышался легкий стук в дверь, и Джудит положила на стол перед епископом пухлую папку. Он улыбкой поблагодарил ее и, прежде чем открыть папку, подождал, пока секретарша выйдет. Не то чтобы там хранились какие-то секреты, просто заглядывать в досье человека — это вроде как заглядывать ему в душу, то и другое следует делать вдали от посторонних глаз.

В бумагах не было ничего удивительного, ничего такого, чего бы епископ не помнил. Школы, в которых Хэган преподавал, шесть лет учебы в Риме после сердечного приступа, рукоположение в Риме, возвращение в Англию. Потом Льюис, Уэртинг, Бенфилд. Однако минуточку — что-то он все-таки забыл. По возвращении из Рима отец Хэган провел шесть месяцев в приходе близ Мейдстона. Так сказать, первое назначение. Шесть месяцев священником-ассистентом в Холлингбурне. Всего шесть месяцев, потом переезд. В этом не было ничего знаменательного, молодые священники часто переезжают туда, где в данное время больше всего нужны. Что же вызвало озабоченность? Или он уже начал терять уверенность в своей способности справляться со сложными ситуациями, одна из которых может легко перерасти в феноменальное явление… если правильно взяться за нее? В его епархии случилось чудо исцеления. Епископ Кейнс был прагматиком, в нынешние циничные и антирелигиозные времена от этого чуда святой Римско-католической церкви не будет никакого вреда Святая Римско-католическая церковь лишь извлечет выгоды из него.

Представить только: в его епархии святое место поклонения, святыня…

Кейнс отогнал эту мысль, пристыженный своей суетностью. Но мысль не уходила. И вскоре он понял, что нужно делать. Но только в случае… в том случае, если это в самом деле чудо…

Бип-бип, бид-дип…

Веки у Молли Пэджетт задрожали. Потом поднялись. Что за звук?

Ее худое тело, одеревенев, лежало на кровати; муж, словно налитый свинцом, растянулся рядом. Она задержала дыхание, прислушиваясь, ожидая повторения звука и боясь вновь его услышать.

…Бип-бип-бип, бид-дип, бип…

Звук был еле слышным. И знакомым.

Она откинула одеяло, стараясь не разбудить Лена Халат висел на спинке кровати, и Молли накинула его, чтобы защититься от ночного холода Лен заворчал и заворочался.

…бид-дип…

Знакомый звук доносился из комнаты Алисы. Молли несколько секунд посидела на краю кровати, собираясь с мыслями и отгоняя обрывки беспокойного сна Долгий день представлял собой путаную смесь радостей и тревог. Алису снова хотели на ночь оставить в больнице, но Молли не дала согласия. Каким-то образом она почувствовала что все эти уговоры, проверки, прощупывания, бесконечные вопросы погубят чудо.

…Бип-бип…

А это было чудо. В ее душе не возникло ни малейших сомнений. Пресвятая Дева Мария улыбнулась ее девочке.

…Бип…

Молли встала с кровати и поплотнее запахнула халат. Бесшумно прокравшись к открытой двери в страхе разбудить Лена, она вышла в прихожую. Молли всегда оставляла дверь открытой, на случай если Алиса будет кричать ночью — какая радость слышать, как Алиса кричит! Этого звука Молли не слышала с давних пор, когда ее дочь была еще совсем маленькой. Как она прислушивалась в те первые дни, ловя первый слабейший всхлип, за которым следовал плач. Молли бросалась вверх по лестнице или спешила в прихожую в панике, которая у мужа вызывала только насмешки. Впрочем, он никогда не понимал, как много значил для Молли ребенок. Алиса заполнила ее бесплодную, пустую жизнь, это был ответ на ее многолетние молитвы. Через божественное заступничество Марии, матери Иисуса, которой Молли столь пылко молилась, Бог благословил ее замужеством и ребенком.

И как жестоко потом покарал малое дитя! (И каким разочарованием стал брак!)

…Бип, бид-дип…

И снова Богоматерь вмешалась. Недуг исчез так же внезапно, как появился. Молли всегда верила в Пресвятую Деву, и ее вера не ослабла за все эти годы испытаний, и она поощряла стремление Алисы молиться Марии, как молилась сама И дочь еще больше, чем она, преклонялась перед Богоматерью. И молитвы не остались без ответа.