Эрик снова это сделал!

Я люблю его! Люблю и обожаю его. Именно такой Эрик-романтик сводит меня с ума.

Я подхожу к двери, выхожу в коридор, подхожу к Эрику и, поднимаясь на цыпочки, приближаю свои губы к его губам, провожу языком по его верхней губе, потом по нижней и, укусив его, заявляю:

– Ты не утомительный. Мне нравится твой скверный характер, нравится, когда ты не в духе, и я не разрешаю тебе меняться.

– Хорошо, дорогая, – соглашается он, широко улыбаясь.

Мы смотрим друг на друга. Мы пожираем друг друга глазами. Мы улыбаемся.

– Айсмен, я люблю тебя, – наконец произношу я.

Эрик закрывает глаза и обнимает меня, прижимает к себе, и все начинают аплодировать.

Эрик целует меня, а я его. Я зарываюсь в его объятия, желая никогда больше его не отпускать.

Так проходит несколько минут, наконец он отстраняется от меня. Все умолкают.

– Малышка, ты два раза возвращала кольцо, и я надеюсь, что третьего раза не будет.

Я улыбаюсь, и, к моему очередному удивлению, он становится на одно колено, поднимает в руках кольцо с бриллиантом и говорит, приведя меня в совершенное замешательство:

– Знаю, что ты попросила меня жениться на тебе, но это был просто порыв… А на этот раз я хочу, чтобы это был мой порыв, более того, я хочу, чтобы это было официально перед нашими родными. – И, окончательно меня ошарашив, продолжает: – Сеньорита Флорес, ты хочешь выйти за меня замуж?

У меня начала зудеть шея. Опять пятна!

Я чешусь. Свадьба? Я так нервничаю!

Эрик смотрит на меня и улыбается. Он знает, о чем я думаю. Он поднимается, приближает свои губы к моей шее и нежно дует. В этот самый момент я понимаю, что именно он стал моим бойцом, а я – его. И, обхватив руками его лицо и глядя ему в глаза, отвечаю:

– Да, сеньор Циммерман, я хочу выйти за вас замуж.

В квартире все взрываются от радости.

Скоро свадьба!

Мы с Эриком обнимаемся и счастливо смотрим друг на друга. И тогда я цепляюсь за щеколду и закрываю дверь. Со своим возлюбленным я оказываюсь наедине на лестничной площадке.

– И ты все это организовал ради меня?

– Ага, малышка! Я использовал тяжелую артиллерию, потому что ты не хотела меня ни слушать, ни видеть, ни целовать, ни давать еще один шанс, – шепчет он, целуя меня в шею.

Я сейчас зацелую его! Вне себя от счастья, шепчу, наслаждаясь его сладкими поцелуями:

– Мне кое-чего не хватало…

– Чего же?

– Бутылочки с розовой этикеткой и земляничным вкусом.

Эрик громко хохочет и смачно шлепает меня.

– Эта и любая другая, какую захочешь, ждут в холодильнике у нас дома.

– Отлично!

Прижимаюсь к нему, обнимаю, и он заключает меня в объятия. Я обхватываю его ногами, и он прижимает меня к стене. Он целует меня, а я его. Он возбуждает меня, а я его.

Я хочу его, а он меня.

– Малышка, остановись, – весело предупреждает он меня, чувствуя мое настроение. – В доме полно людей, а мы с тобой стоим на лестничной площадке.

Я киваю. Мне нравится быть в его объятиях, и я шепчу, вызвав у него смех:

– Я просто тебе показываю, что с тобой будет, когда мы окажемся наедине. И я хочу, чтобы ты знал, что я тебя накажу.

Эрик вздрагивает. Смотрит на меня. Мои наказания обычно бывают радикальными, и, кусая его за губу, я заявляю:

– В наказание я заставлю тебя исполнять все наши фантазии.

Мой возлюбленный улыбается, и, прижавшись ко мне, я чувствую его возбужденное желание. О да! Он достает мобильный и набирает чей-то номер. Через несколько мгновений открывается дверь и показывается Бьорн.

– Мне нужно, чтобы ты срочно вывел всех из квартиры и забрал с собой, – просит Эрик.

Бьорн улыбается и, подмигивая, говорит:

– Дайте мне три минуты.

– Одну, – отвечает Эрик.

Я улыбаюсь. Именно такой требовательный Эрик сводит меня с ума.

Менее чем через тридцать секунд все смеясь уходят, а я так и остаюсь у Эрика на руках. Я прощаюсь с ними и понимаю, что они догадываются, чем мы сейчас займемся. Отец подмигивает мне, и я шлю ему воздушный поцелуй.

Когда мы оказываемся в квартире одни, нас окутывает полная тишина. Эрик ставит меня на пол.

– Начинается твое наказание. Иди в кровать и раздевайся.

– Малышка…

– Иди в кровать… – требую я.

Он изумленно вздымает брови, потом руки и исчезает в коридоре. С колотящимся сердцем я смотрю на еще не распакованные коробки, читаю надписи. Найдя, что искала, подхватываю коробку и весело бегу в ванную комнату.

Когда я выхожу из ванной и захожу в спальню, Эрик в полном изумлении смотрит на меня. Я одета в тот самый эротичный костюм. Наконец я его обновлю!

Я смотрю на него. Кручусь перед ним, показывая свой костюм, надеваю фуражку и очки. Эрик пожирает меня глазами. Я озорно подхожу к музыкальному центру, ставлю диск, и вскоре тишину пронзает электрогитара группы «AC/DC». Звучат первые аккорды песни «Путь в ад». Я знаю, что ему нравится эта песня.

Он улыбается, я тоже улыбаюсь и, словно тигрица, направляюсь к нему. Беру с пояса дубинку и становлюсь перед любовью всей своей жизни.

– Айсмен, ты очень плохо себя вел.

– Признаю, сеньора.

Стучу дубинкой пару раз по руке и заявляю:

– Ты знаешь, что я хочу в качестве наказания.

Эрик отчаянно хохочет. Прежде чем я успеваю что-то сказать или сделать, мой любимый, мой безумный любимый, уже оказывается сверху и нежно шепчет, отчего я улетаю на седьмое небо:

– Первая фантазия. Раздвинь ноги, малышка.

Я закрываю глаза. Улыбаюсь и выполняю его просьбу, приготовившись стать его фантазией.

Мюнхен. Два месяца спустя.

– Джудит, беги сюда! Начинается «Безумная Эсмеральда», – кричит Симона.

Услышав Симону, я смотрю на Эрика, племянницу и Флина. Мы плаваем в бассейне. Под смех Эрика я бормочу:

– Я вернусь через полчаса.

– Тетенька, не уходи! – бурчит племяшка.

– Тетя Джуд…

Вытираюсь полотенцем и, поворачиваясь к плавающим в воде детям, повторяю:

– Я скоро вернусь, приставучки.

Эрик держит меня и не отпускает. С того времени, как я вернулась, он не может мною насытиться.

– Ну же, ангел мой, останься с нами.

– Дорогой, – шепчу я, целуя его. – Я не могу пропустить эту серию. Сегодня Эсмеральда Мендоса узнает, кто ее настоящая мать. К тому же сериал заканчивается. Как же я могу это пропустить?

Мой немец сквозь смех целует меня:

– Иди уж.

Я с улыбкой на губах оставляю своих любимчиков и бегу в кухню. Мы усаживаемся рядом, и Симона протягивает мне бумажные платки. Начинается «Безумная Эсмеральда». Мы с волнением наблюдаем, как Эсмеральда Мендоса узнает, что ее настоящей матерью оказывается старуха при смерти, наследница ранчо «Акации». Мы с Симоной безутешно плачем и становимся свидетелями, как измученная болезнью женщина обнимает свою дочь. В конце концов справедливость торжествует: семья Карлоса Альфонсо Альконеса де Сан-Хуан разоряется, а Эсмеральда Мендоса, которая была их служанкой, становится самой богатой наследницей Мексики. Только и всего!

Погрузившись в свои переживания, мы видим, как Эсмеральда едет вместе с сыном искать своего единственного и истинного возлюбленного, Луиса Альфреда Киньонеса. Когда он видит ее, то с улыбкой раскрывает руки, и она ныряет к нему в объятия. Вот это момент! Мы с Симоной растроганно переглядываемся, и когда думаем, что история уже закончилась, как вдруг кто-то стреляет в Луиса Альфреда Киньонеса, и мы обе удивленно смотрим на экран, читая титры «Продолжение следует».

– Продолжение следует! – выкрикиваем мы, широко раскрыв глаза.

Мы переглядываемся и начинаем хохотать. «Безумная Эсмеральда» продолжается, и мы опять каждый день будем ее смотреть.

Симона идет готовить обед, а я возвращаюсь в бассейн, но нахожу детей и Эрика в гостиной, играющих в «Мортал Комбат». Заметив меня, Флин говорит:

– Дядя Эрик, давай разгромим девчонок.