Его преподобие доктор Ингам прибыл в два часа, в тот самый момент, когда мистер Ридер поедал одну из двух больших булочек, которые неизменно покупал по пути в свою контору и которые столь же неизменно заменяли ему обед.

Судя по быстрому и нервному стуку, клирик пребывал в крайне возбужденном состоянии.

– Дорогой мой, произошло нечто удивительное… Нашелся мистер Ральф!

Пожалуй, мистеру Ридеру следовало бы испытать прилив радости и облегчения, вместо этого он явно огорчился.

– Новости и в самом деле приятные, – сказал он, – даже очень приятные.

Священнослужитель порылся во внутреннем кармане пальто и выудил оттуда каблограмму.

– Сегодня утром я нанес визит мисс Ральф, и во время моего пребывания в гостинице пришла вот эта каблограмма. Естественно, молодая леди вне себя от радости. Должен признаться, и у меня на душе стало гораздо спокойнее.

Мистер Ридер взял у него из рук каблограмму. Она была отправлена с берлинского вокзала и адресована Джоан Ральф, гостиница «Хеймаркет».

…пробуду в Германии еще месяц. Пиши мне в гостиницу «Мариенбад Мюнхен» с пометкой «до востребования». С любовью, папа.

– Замечательно, – сказал мистер Ридер.

– Я тоже так думаю. Я попросил у молодой леди разрешения взять эту каблограмму, чтобы показать ее вам.

– Замечательно, – вновь повторил мистер Ридер.

– Действительно, – согласился доктор Ингам. – Но не все так гладко. Его могли срочным образом вызвать в Германию, так что у него не было времени связаться с дочерью…

– Я имею в виду совсем не это, – сказал мистер Ридер. – Когда я говорю, что это замечательно, то думаю о том, как странно и примечательно, что он телеграфировал ей в гостиницу, в которой она до того ни разу не останавливалась.

У доктора Ингама отвисла челюсть.

– Боже милостивый! – ахнул он, побледнев как смерть. Судя по всему, только сейчас он сообразил, что может означать каблограмма. – Мне и в голову не пришло… Она ни разу не останавливалась там до того… вы уверены?

Мистер Ридер кивнул.

– Она мимоходом упомянула об этом вчера вечером, уже собираясь уходить, – полагаю, она сообщила вам, что нанесла мне визит? Нет, обычно она останавливается в гостинице, которой покровительствует ее отец. А «Хеймаркет» она выбрала потому, что оттуда недалеко до конторы мистера Ральфа. Во всяком случае, было бы куда естественнее с его стороны послать каблограмму в Бишопс-Стортфорд.

– Это очень странно, – после долгой паузы произнес клирик.

– Действительно, странно, – подтвердил мистер Ридер. – Происходящее очень напоминает… преступление. Самым определенным образом.

И он надолго умолк, сосредоточенно наблюдая за капельками дождя, стекающими по оконному стеклу в его кабинете.

– Дело действительно запутанное, – нарушил наконец молчание доктор Ингам. – Признаюсь вам, я встревожен. Взять, к примеру, этого рыжеволосого молодого человека…

– Мисс Ральф рассказала вам об этом?

– Нет, мне рассказала об этом мисс Жиллет, ваша очаровательная секретарь. Она прибыла в гостиницу вместе со своим братом…

– Своим молодым человеком, – поправил священника мистер Ридер и закашлялся.

– В самом деле? Она его не представила.

– Она никогда не делает того, что должна, – с горечью заметил мистер Ридер.

Он развернулся в своем вращающемся кресле, словно заставляя себе оторваться от созерцания извилистых дождевых дорожек на стекле.

– Рыжеволосый молодой человек тоже весьма примечателен. Я даже беспокоюсь о нем в некотором смысле. Он сейчас на грани жизни и смерти. Всего через несколько лет он сможет наслаждаться семейным уютом в обществе рыжеволосой супруги и… э-э-э… рыжеволосых детишек. И погибнуть в расцвете лет, причем только потому, что его отец заболел, а он оценил бриллиантовую брошку или фермуар ниже номинальной стоимости, было бы крайне несправедливо.

Клирик с недоумением уставился на него.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Погибнуть в расцвете лет… Неужели вы хотите сказать, что этому молодому человеку грозит опасность?

– Еще какая! – ответствовал мистер Ридер.

Некоторое время они сидели в молчании, печально глядя друг на друга.

– Я в полной растерянности, – признался наконец доктор Ингам. – У меня возникло ощущение, будто из реального мира я перенесся в какой-то ужасный кошмар. Мистер Ридер, – подался он вперед, – я обсуждал этот вопрос со своей супругой – женщиной необычайной проницательности и острого ума. У нее есть одно предположение, которое, признаюсь откровенно, представляется мне совершенно невероятным. Мне бы и в голову не пришло упоминать о нем, если бы не сомнения, которые вы высказали относительно этой каблограммы из Берлина. А ведь я уже было уверовал, что она рассеяла завесу тайны. И только давеча я сказал ей: «Дорогая, если ты поведаешь свою теорию мистеру Ридеру, он сочтет, что ты читаешь детективные романы!» Она у меня слабого здоровья и практически не покидает дома. Вы не сочтете, что я требую слишком многого, если я приглашу вас провести с нами уик-энд?

Мистер Ридер заколебался.

– Вообще-то, я редко выезжаю за город, – сказал он, – но в чем же заключается теория вашей дорогой супруги?

Доктор улыбнулся.

– Полагаю, должен извиниться перед вами уже за то, что посмел обратиться к вам с подобным предложением. Много лет назад, будучи в Америке, я стал жертвой мошенников. Сумма была незначительная, но для меня это стало хорошим уроком. Уже тогда я, благодаря доброте и милосердию своего отца, ощущал себя вполне независимым человеком, но алчность, сокрытая в каждом из нас, заставила меня забыть о собственных принципах и сомнениях и вложить деньги в нелепую схему быстрого обогащения – нечто вроде охоты за сокровищами, организованной негодяем по имени Писарро!

Мистер Ридер понимающе кивнул, но от комментариев воздержался.

– И вот моей дорогой супруге пришла в голову идея, что за исчезновением мистера Ральфа скрывается некий дьявольский замысел….

Мистер Ридер воздел указательный палец, что можно было счесть предупреждением, на самом деле он просто показывал, что хочет кое-что сказать.

– На субботу у меня не запланировано никаких особенных дел, – сообщил он. – Я могу злоупотребить вашим гостеприимством? Со всем уважением должен заметить, что ваша супруга – очень умная женщина, и я бы хотел встретиться с ней.

Доктор Ингам пообещал прислать автомобиль к Дуврскому экспрессу. Предложенный им план вполне устраивал мистера Ридера, который не преминул заметить:

– Я должен вернуться к вечеру, поскольку ночевать привык исключительно в собственной постели.

Доктор Ингам вполне понимал и разделял его предубеждение насчет чужих постелей, и у него нашлось альтернативное предложение: а что, если мистер Ридер весь путь проделает на автомобиле?

– Это займет немного больше времени, но дорога очень хорошая, и я мог бы сам заехать за вами в Брокли, тем более что это по пути.

И вновь мистер Ридер не стал возражать.

Остаток дня мистер Ридер напрасно прождал известий от рыжеволосого молодца, но таковых не было, и вскоре в контору вернулась мисс Жиллет, что случилось где-то в районе пяти часов. Нельзя сказать, что и сам он бездельничал: помощник, к услугам которого он иногда прибегал, явился по срочному вызову и провел несколько весьма плодотворных часов, роясь в картотеке в Сомерсет-Хаус.

Так что к моменту возвращения мисс Жиллет мистер Ридер располагал полным списком англичан, ставших жертвователями и учредителями Синдиката Писарро, и, не считая трех исключений, разослал им телеграммы по последним известным адресам. Правда, мистеру Ральфу, исчезнувшему Сифилду и мистеру Гельпину он ничего посылать не стал.

Мисс Жиллет принесла ему кое-какие новости: весь день после обеда она совещалась со своим женихом и Джоан Ральф, и они пришли к заключению, что дело нечисто. Едва ли стоило созывать для этого совещание, подумал мистер Ридер, но сумел избежать неприятностей, оставив свое мнение при себе.