Из донесения ст. лейтенанта Бушуева:

«…Повторные опросы местных жителей о деятельности диверсионной группы показали, что источниками информации являются в основном военнослужащие, которые дислоцировались в дер. Бугаевка после освобождения ее от оккупации. Какая часть здесь стояла, колхозники не знают, потому что номеров не спрашивают, а фамилий не помнят. Это мне сказал М. М. Купцов (товарищ гв. майор, в донесении я допустил описку, — не Кузнецов, а Купцов М. М. — Михаил Михайлович, прож. по улице Карла Маркса, 7). Купцов показал, что дважды видел немца в степи, к югу от Бугаевки. С тех пор не выходит из деревни, хотя у него там осталась копна сена.

О Степчак Е. К. (ул. Колхозная, 20) по факту сожительства с неким немецким ефрейтором. В настоящее время Степчак болеет. Санинструктор по моей просьбе освидетельствовал ее и считает, что у нее тиф или воспаление легких — лежит в температуре. Я опросил нескольких жителей деревни Бугаевка о факте сожительства колхозницы с немецким ефрейтором. Привожу выдержки из протоколов:

Колхозница М. С. Кравченко (ул. Колхозная, 12):

— Кто ее знает! Какой-то немец к ней ходил. А что ему нужно было — не ведаю. Может, в стирку белье сдавал, может, менял что-то на что-то.

Колхозница П. И. Савёлова (ул. Колхозная, 10):

— У немцев был один большой бабник. Как женщину увидит — молодую, старую, — так заговорит по-своему. Как его правильно звать, не знаю. Они нас „Иванами“ и „марусями“ звали, а мы их „фрицами“. А какое ему имя мать-отец дали, ни к чему мне допытываться. Евдоша, известно, баба покорная. Может, этот гундосый и осилил ее, — если так говорят. Может быть, теперь ей помощь нужна как пострадавшей…»

— Старший лейтенант, вас срочно вызывают к аппарату.

— Кто вызывает? Гвардии майор Зиганшин?

— Так точно, товарищ старший лейтенант, — он!

Каким бы срочным ни был вызов, особист не должен трусить по деревне, как мальчишка. Гвардии майор не учитывает, что несущим службу в строевых частях важно поддерживать свой авторитет среди военнослужащих — и рядового, и командного состава. По этому поводу есть специальные авторитетные разъяснения. И гвардии майор, конечно, с ними знаком, но не учитывает (как лучше написать: «гвардии майор не учитывает в значительной мере» или «не считается в нужной мере»?).

В землянке узла связи Бушуев берет телефонную трубку.

— Товарищ старший лейтенант, хочу от вас услышать свежие данные о диверсионно-террористической группе. Можете ли вы что-нибудь добавить к тем слухам, которые вы собрали? — Голосом гвардии майор подражает заслуженному артисту Крючкову, сыгравшему главные роли в кинофильмах «Свинарка и пастух», «Трактористы» и др.

— Товарищ гвардии майор, вчера я выслал вам подробное донесение.

— Бушуев, может быть, вы посоветуете, что мне делать с вашими донесениями. От нас требуют ответа: что сделано для обнаружения и ликвидации диверсионной группы, а вы продолжаете меня кормить старушечьими слухами самой низкой пробы. Неужели вы не способны организовать правильное прочесывание местности, используя солдат гарнизона и местное население Бугаевки! Это ваши прямые обязанности! От вас требуется только инициатива и решительность. Без этих качеств — не-е-ет — у нас работать нельзя. Несерьезно слышать: «Надо ждать, когда пришлют саперов». А немцы, между прочим, маневрируют на местности без саперов, фактически срывают начало посевной кампании, терроризируют население и, вероятно, готовят удары по нашим коммуникациям и командным пунктам… Я могу понять недооценку положения строевыми командирами, их дело — организация боя, но мы с вами отвечаем за тылы и не имеем права… Или же вы…

— Товарищ гвардии майор…

(Бушуев хотел сказать, что есть убедительные свидетельства опасности прочесывания местности до разминирования. Так, П. П. Осипов, русский, тысяча восемьсот девяностого года рождения, беспартийный, два сына на фронте, взял тачку и, как показала его жена Таисия Тимбаевна — сведения о колхознице у него записаны, — направился в район немецких укреплений, где, как говорят, пропадает много немецкого добра. Вскоре после того, как гражданин Осипов углубился в район немецких укреплений, раздался взрыв. Никто не решился приблизиться к месту подрыва старика, где труп его находится по настоящее время… Но на х… я буду ему про это доносить, — гвардии майор распекон еще больше устроит. На х… я буду подкладывать дрова в печку!)

— Товарищ гвардии майор, я приму дополнительные меры в соответствии с вашими указаниями.

— Какие меры вы предприняли в отношении к Скрипник или продолжаете тянуть резину?

(Не Скрипник, а Степчак Е. К. Но поправь я его — он на мне сто раз выспится.)

— Товарищ гвардии майор, как только подозреваемая будет в состоянии отвечать на вопросы, я проведу дознание по всей форме. В настоящее время я слежу за состоянием ее здоровья.

— Нам не здоровье ее нужно, а факты. Со Скрипник нужно поступить со всею строгостью. Советские люди идут на самые суровые испытания и лишения, а находятся разложившиеся обыватели, для которых ничего святого нет, вроде вашей Скрипник. Население, как правило, единодушно поддерживает суровое осуждение таких вертихвосток…

— Я вас понял, гвардии майор…

— Вы уверены, что ваш санинструктор не врет, — продолжал распекать своего подчиненного Зиганшин. — Может быть, у вашей девки сифилис, которым, не пресечи ее деятельность, она заразит сотни наших бойцов. Учтите, лейтенант, известно, что фашисты во многих случаях давали специальные задания блядям вести такую работу у нас в тылу. А вы с нею чикаетесь…

Старший лейтенант Бушуев застал санинструктора Евсеева читающим на топчане в сенях книгу «Дым» Тургенева. (Это вместо того, чтобы проверять бойцов на вшивость, наличие санпакетов в вещмешках и санитарное состояние кухонь!)

— Что значит «Дым», сержант? О чем книга?

Евсеев зашевелился, обулся, гимнастерку одернул, вытянулся перед опером, ответ готовит. Между прочим, если у человека нет секретов от руководства, он выкладывается сразу. Неверно ответит — подправят. На то и существуют политруки, агитаторы, партейцы, офицеры.

— О том книга, что всё — дым, и не более.

— А зачем тогда книгу человек писал? А вы, сержант, тоже все дымом считаете?

— Нет, я такого мнения не имею.

— У меня к вам разговор, который, учтите, не должен оглашаться. Выйдемте из хаты… Есть такие болезни, — продолжил Бушуев на улице, — как сифилис. Или триппер. Вы, как медицинский работник, можете посмотреть на больного и сказать: у него триппер?

Евсеев заподозрил подвох и стал разглагольствовать. Старший лейтенант Бушуев санинструктора на виляниях не ловил, но, слушая его, проникался к нему презрением. Из речи сержанта выходило, что санинструктор ничего знать не должен, а с «первичной обработкой ран», с «сангигиеной бойца» любой дурак может справиться. Другое дело — ДИАГНОЗЫ. Это — врачи. Их в Москве учат. Санинструкторам неведомо, как болезни овладевают человеком. Есть интересная книга «Кренология», но он ее только издали видел.

Старший лейтенант взял след — и заявил, что санинструктор слишком умно доказывает свою глупость и что терпеть этого не будет, добьется его разжалования в рядовые и перевода в пехоту.

Тогда выяснилось, что о венерических болезнях на курсах санинструкторов рассказывалось, более того, в экзаменационных билетах даже был такой вопрос: «Венерические болезни, причины распространения и методы предупреждения». Евсеев сообщил такую подробность: на тех занятиях, на которых использовались наглядные пособия по этим болезням, девицы не поднимали голов от парт. Одним словом, инструктор, как говорят в таких случаях чекисты, «потек», — и можно было переходить к делу.

(Евдокия Кузьминична Степчак, 1901 года рождения, образование два класса, в колхозе со дня его образования, незамужняя, общественно пассивная, в кулацких организациях не состояла, поставки выполняет исправно, в кампаниях подписки на заем участвует, живет одна. Сейчас при болезни. Ухаживает глухая соседка Уголёва.)