А вдруг махинация всплывет, и выяснится, что бюджет заплатил за технику, за которую уже платили, и что сингапурская компания в действительности не сделала ничего, кроме того, что поставила подпись на липовый договор? Конечно, не выяснится.

Как мы помним, в нашей стране не существует бюджетного контроля. В любом нормальном государстве эти функции выполняет парламент, но у нас он лишен возможности разбираться с государственными финансами. А Счетная палата, главу которой назначает (и снимает) лично Назарбаев, лишних вопросов задавать не будет.

Цена вопроса.

За всю работу Назарбаев заплатил Миртчеву не менее 26 миллионов долларов. Из них только 6 миллионов ушли банковским перечислением, все остальные деньги болгарин–американец получил наличными от личного президентского кассира Карима Масимова.

Обжегшись на «Казахгейте», Назарбаев не доверяет счетам и безналичным деньгам. Теперь он верит в твердую валюту, которую можно потрогать руками в своем специально оборудованном подвале дома в Астане, больше напоминающем хранилище нацбанка. Назарбаев позволяет только приносить к двери подвала новые и новые миллионы, но не заглядывать во внутрь — это прерогатива исключительно Масимова с Ни и Досмухамбе–това с Утемуратовым.

Официально на счет «Global Options Management» из Казахстана не поступило ни одного цента. Причина простая — за это консультантов и советников Назарбаева могли не погладить по головке, а наоборот, заставить их прекратить сотрудничество с сомнительным режимом. Дело в том, что еще после войны в Соединенных Штатах был принят указ, обязывающий все лоббистские компании регистрировать свои иностранные контракты в Государственном департаменте. Это было сделано против нацистов, которые были готовы платить большие деньги, чтобы решать свои пропагандистские задачи, а лоббисты были готовы эти деньги брать.

В Англии, где подобного закона не существует, болгарин регистрирует компанию «Krull Corporation ltd. „, которая и получает те 6 безналичных официальных миллионов. Далее деньги прогоняются через оффшорные счета, откуда часть из них поступает уже в Америку за те работы, которые выполнялись на ее территории.

По такой схеме ни налогов не надо платить, даже с зарегистрированных безналичных проплат, ни спрашивать у Госдепа и Минюста разрешения на поддержку диктаторского режима. Любопытно, что открыто, по договору помогать Назарбаеву никто из американских политиков и чиновников не хочет.

В один из приездов Миртчева в Астану, когда он прилетел с группой американских представителей на очередную инаугурацию Назарбаева, мы с Даригой пригласили его домой. Он пришел вместе с помощником заместителя госсекретаря Мэтью Брайза. За ужином Миртчев красноречиво рассказывал, как работает американская внешнеполитическая машина и какую важную роль исполняют аналитики из неправительственных организаций и различных общественных институтов. Дескать, к их мнению прислушиваются, их экспертное мнение публикуется в прессе. Однажды Миртчев пролоббировал даже прием у Буша для Зейно Баран (как я уже упоминал, супруги господина Мэтью Брайза), которая убеждала хозяина Белого дома, что лучшего американского союзника в Центральной Азии, чем казахский пожизненный автократ, нет. Вывод заключался в том, что именно через представителей влиятельных американских НПО необходимо лоббировать интересы Назарбаева.

Насколько я знаю, его стратегия была принята к исполнению: позже Миртчев рассказывал, что ему приходится оплачивать многочисленные командировки в Казахстан и накладные расходы всяких аналитиков, которые пишут статьи и книги по проблематике Центральной Азии и Казахстана.

Кстати, супруга Мэтью Брайза — Зейно Баран (Zeyno Baran) из Центра Евразийской политики Хадсонского института (Center for Eurasian Policy — Hudson Institute), а также известные эксперты Ариель Коэн (Ariel Cohen — Heritage Foundation) и Марта Олкотт (Martha Olcott‑Car–negi Institute) — постоянные участники Евразийского Медиа — Форума в Алма — Ате. Конечно, им самим в работе приходилось учитывать интересы и главного их спонсора — «Global Options», исполнителей воли Назарбаева. В случае отказа от кооперации они остаются без дополнительного финансирования и даже, вполне банально, без вьездной визы в Казахстан.

Раньше Крестный Тесть предпочитал брать взятки чеками на предъявителя. Однако после того, как грянул «Казахгейт», Назарбаев не признает безналичных перечислений напрямую на собственные счета. Сначала деньги нужно пощупать своими руками — причем в буквальном смысле.

Откуда штабеля наличных поступают в подвал? От олигархов, каждый из которых обязан делиться с Крестным Отцом установленной долей своих доходов — в большинстве случаев это стандартные 50 процентов.

— Зачем вам пятьдесят процентов, когда вы можете иметь все сто, — спрашивал болгарин Нурсултана Абишевича. — Ведь все эти месторождения и предприятия ваши. Кто такой Машкевич? Кто такой Кулибаев? Кто такой Ким? Кем бы все они были, если бы не вы? Никем. А теперь они еще и недовольны, что с вами делиться приходится.

Надо признать, с ролью змея–искусителя Миртчев справился особенно хорошо. Идея, что можно ни с кем не делиться, очень понравилась Крестному Тестю. Другая идея — поделиться с народом, которому все недра и предприятия Казахстана и должны по праву принадлежать, в голову президента никогда не приходила. А если и приходила, то он немедленно отгонял ее подальше.

Это поначалу, на заре девяностых, у Назарбаева были амбиции стать национальным лидером, войти в историю как реформатор, который принес добро своему народу. К концу девяностых он уже всерьез уверовал, что эта задача успешно решена.

С тех пор сто процентов рабочего времени президент посвящал решению другой задачи: укреплению своего могущества и накоплению личного богатства. Так что соблазнительные идеи лоббиста Миртчева легли на подготовленную и благодатную почву. Просто в своих схемах хитрый болгарин пошел дальше и обрисовал цели, о которых прежде президент не решался даже мечтать.

Зачем ограничиваться авторитарной властью, делегируя кому–то хоть малую часть полномочий, если можно достичь абсолютной, ничем не ограниченной власти? Цель- амбициозная, но достижимая, уверял Миртчев.

Во–первых, для этого есть все предпосылки. Казахстан — азиатская страна, затерянная в регионе, где принципы восточной тирании знакомы намного больше, нежели институты западной демократии. Семьдесят лет коммунистического правления приучили людей к повиновению и страху перед карающей дланью государства. Удаленность от мировых столиц в данном случае только на руку. Кто заметит нарушения прав человека в бескрайней цент–ральноазиатской степи? А даже если заметит, то никто ради этого собирать Генассамблею ООН не будет.

Собственный народ в целом послушен, поэтому гайки можно закручивать дальше. Важно только делать это поэтапно, чтобы изменение политического фона не было заметным. Нужно урезать одну гражданскую свободу за другой, тогда никаких демонстраций протеста на улицах не будет. А когда народу наконец захочется протестовать, будет уже поздно.

Самое главное на пути построения деспотии — это прогнозировать очаги возможного сопротивления и вовремя их ликвидировать. В казахском случае таких очагов будет два, объяснял президенту умный Миртчев. Первый — внутренний — будет исходить от оппозиции. Второй — внешний — от всяких международных организаций.

С первым очагом все просто — его можно и нужно уничтожить. Благо, отчественная оппозиция слаба, разобщена, и большая ее часть думает о возвращении к кормушке, а вовсе не о гражданских свободах и построении справедливого общества. И все–таки, недооценивать угрозу, которую представляет собой даже самая маломощная оппозиция, нельзя, — настаивал болгарин. Потому что сегодня она хилая, а завтра может стать мощной — тем более, что ее поддерживают влиятельные банкиры, за которыми стоят миллиарды долларов.