После истории с самолетами президент стал поручать Буркитбаеву щекотливые дела, связанные в основном с выяснением, не обманывают ли Крестного отца его подельники при освоении богатств нашей страны. Именно с этим заданием дослужившийся до звания помощника президента Буркитбаев был отправлен командовать главной нефтедобывающей компанией Казахстана: в мае 2008 года он неожиданно стал президентом «Казмунайгаза».

Это назначение наделало много шума в стране и в президентском стане: Буркитбаев был одним из немногих людей в назарбаевском окружении, способных отстаивать собственные идеи и готовых на смелые действия. «Казмунайгаз», давно уже превратившийся в бездонную кормушку назарбаевских подельников, судя по всему, ждали перемены.

Однако страхи были напрасны. Это назначение оказалось роковым для преуспевающего менеджера Серика Буркитбаева. Через три месяца после назначения он был сначала переведен с поста президента акционерного общества в вице–президенты, потом снят с работы, и в начале сентября арестован. На момент написания этих строк, в середине сентября 2008‑го, о его судьбе ничего не известно.

Впрочем, у читателя может сложиться неверное представление о положении дел в нашей стране. Вместо слова «арестован» нужно было бы употребить более подходящее — похищен. Арест предполагает санкцию прокурора, а в нашей стране, стремящейся, как уверяет всех мой бывший тесть, войти в содружество цивилизованных стран с развитой системой защиты прав человека, с августа этого года санкцию на арест может выдать только суд.

Никакой санкции на арест Буркитбаева ни один казахский суд не выдавал. Недавнее доверенное лицо президента было похищено сотрудниками из тайной полиции Диктатора. Согласно достоверной информации, Буркитбаева держат на одной из явочных квартир секретной спецслужбы в Астане — в любой цивилизованной стране это бы называлось бандитизмом, незаконным лишением свободы, и повлекло бы для организаторов и исполнителей солидные тюремные сроки.

В современном же Казахстане такому беззаконию нашли достойный эвфемизм: домашний арест. Был арест? — был. Арестованный содержится дома? — дома (правда, не у себя, как подразумевает юридический термин «домашний арест», а на подпольной квартире, где с ним могут делать все, что угодно). Ну вот — значит, домашний арест. А что без санкции суда — какой, право, суд, если под угрозой национальная безопасность.

В случае с активностью Серика Буркитбаева на посту президента нефтяного гиганта национальная безопасность действительно оказалась под угрозой. Если принимать за нее безопасность семейного бизнеса главы Комитета национальной безопасности генерала Шабдарбаева.

Дело в том, что с первых дней своей работы на посту шефа «Казахойла» Буркитбаев стал настойчиво убеждать президента немедленно отстранить от должности генерального директора ШНОСа — «Шымкентнефтеоргсин–теза», нефтеперерабатывающего завода в Шымкентской области, и всю его команду.

Вокруг этого предприятия всегда, еще с советских времен, образовывались хитроумные криминальные схемы, однако бдительность массы проверяющих инстанций, от прокуратуры до КГБ и потом его преемника — КНБ, не позволяла преступникам орудовать так уж откровенно. Но это — в прошлом. С некоторых пор прокуратура, налоговая и финансовая инспекции стали обходить ШНОС от греха подальше стороной, а Комитет национальной безопасности перестал видеть в лихорадочном разворовывании предприятия и странных играх с ценообразованием его продукции что–то предосудительное.

По чистой случайности такая перемена случилась в тот момент, когда в кресло генерального директора «Шым–кентнефтеоргсинтеза» уселся … Арлан — сын председателя комитета нацбезопасности генерала Шабдарбаева.

Если еще в начале двухтысячных схватка президентского назначенца с родственником начальника тайной полиции могла закончиться с непредвиденным результатом, то в 2008‑м исход ее был предрешен.

«Шымкентнефтеоргсинтез» остался частью скромного семейного бизнеса Амана Шабдарбаева, человека, который из денщиков выслужился до шефа тайной полици.

Серик Буркитбаев схвачен палачами Шабдарбаева и содержится на тайной явочной квартире. О судьбе его на этот момент ничего не известно.

Президент Назарбаев сразу после сообщений об исчезновении своего вчерашнего помощника отправился в очередной «краткосрочный отпуск». Как известно всем, наблюдающим за тайной жизнью Ак — Орды, он отправляется в отпуск всегда, стоит лишь в стране случиться чему–то неожиданному.

Раньше в середине сентября президент любил бывать в Нью — Йорке, на открытии очередной ассамблеи Организации Объединенных Наций. Но это было раньше. В сентябре 2008‑го ехать в Нью — Йорк президенту не захотелось: там его ждали неприятные вопросы американских журналистов о Казахгейте, незаконной лоббистской деятельности на территории Соединенных Штатов, о коррупции и отношениии к кавказской войне. Поэтому президент предпочел Турцию.

… Рокошная вилла на побережье Средиземного моря, в окружении хвойного леса, к тому же — личная собственность. Рядом — шикарный отель с кухней, на которой трудятся звездные повара, с полным комплексом услуг шестизвездной гостиницы. Тоже — личная собственность. Кругом земля — тоже своя … Правда, полученная под резиденцию посла, и потом уже переписанная на частное лицо — гражданина Назарбаева. Но, как говорится, кто смел, тот и съел.

И где–то далеко–далеко все эти надоедливые журналисты со своими провокационными вопросами, все эти ненасытные приближенные с их бесконечными битвами за кусок хлеба …

Как и у многих мужчин его возраста, у нашего президента есть свое скромное хобби. Он коллекционер.

Коллекционирует наш президент швейцарские наручные часы.

Коллекция президентских часов пополняется ударными темпами. О маленькой слабости моего бывшего тестя знает каждый из его окружения. На многочисленные праздники (а праздновать Нурсултан Абишевич с возрастом любит все больше и больше) президентские приемные в обеих столицах завалены сотнями коробок и коробочек, и почти в каждой второй — часы. Дарители знают, что адресат очень щепетилен в разборе и каталогизации подарков, и какими–нибудь «Longines» или «Raymond Weil» тут не отделаешься. Поэтому к выбору презента все относятся с величайшим вниманием: понравится подарок Нурсултану Абишевичу — у дарителя есть все шансы быстро компенсировать затраты на его приобретение, не понравится или останется незамеченным … ну, ничего страшного, конечно, не случится … но и на приятные сюрпризы тоже не стоит рассчитывать.

Такой способ пополнения коллекции, конечно же, имеет несомненные плюсы. Один из них состоит в том, что сам коллекционер на свою коллекцию денег совершенно не тратит. Президент, я думаю, с тех пор как избавился от необходимости делать подарки вышестоящим начальникам (а произошло это в тот момент, когда он избавился от последнего своего начальника, Динму–хамеда Кунаева) не покупал себе часы никогда. Тем более, что официальная президентская зарплата в 10 тысяч долларов США, не предполагает возможности менять часы как перчатки: на золотой «Breguet» в корпусе–скелетоне президенту придется работать месяцев пять, на «Patek Philippe» с турбийоном — месяцев десять, а на изданные ограниченным тиражом шедевры «Richard Mille» или «Frank Muller» — и вообще полтора–два года.

То есть удовольствие выйти к завтраку в «Breguet», к обеду поменять его на «Patek Philippe» или «Vacheron Constantin», а на ужине щеголять в лимитированных «Richard Mille» с турбийоном и репетиром потребовало бы от нашего президента, по крайней мере, половины одного конституционного срока.

Отрицательной стороной такого способа пополнения коллекции является большое количество повторяющихся экземпляров. Частично эта проблема решается переда–риванием тех часов, которые у Назарбаева уже есть, а также тем, что коллекция разделена на две части, и половина ее хранится в алматинской резиденции, а вторая половина — в астанинской. Но все равно количество одинаковых предметов в президентском собрании очень велико, что объясняется, в частности, довольно простыми вкусами дарителей: «Patek Philippe» и «Breguet» в этой среде котируется очень высоко, а вот про «Ulysse Nardin» многие вообще не слышали.