Я вижу эту ситуацию таким образом: в Казахстане уже реально построена и функционирует монархическая система. Она прикрыта демократическим фасадом, обращенным на Запад, но в реалиях за этой вывеской осуществляется ничем не ограниченное авторитарное правление одного человека.

Мы называемся республикой, на бумаге у нас есть двухпалатный парламент, состоящий из одной партии, и независимый суд, и даже свободная пресса — но все мы прекрасно знаем, что у нас нет ничего из этого списка. И никакая мы не республика, конечно.

Такое положение вещей полностью устраивает нашего некоронованного короля. В своей стране он абсолютный монарх, а за рубежом считается президентом республики. В мире у него тот же статус, что у Николя Саркози, например.

У венесуэльского президента Уго Чавеса дела с фасадом обстоят хуже, и он считается диктатором. При этом, когда Чавеса посещает идея стать пожизненным президентом, он устраивает настоящий референдум, — и проигрывает. Народ Венесуэлы решил, что не хочет видеть своего популярного лидера десятилетия подряд, и Чавес согласился с народной волей. Сравните с нашей историей: мы получаем бессрочного правителя безо всякого референдума, единодушным решением полностью подконтрольных депутатов.

Кстати, в мае 2007‑го года у нас была еще одна возможность сравнить уровень свобод в «диктаторской» Венесуэле и нашем демократическом Казахстане. На той же неделе, когда наше правительство выключило из эфира частный телеканал «КТК», Уго Чавес хотел закрыть популярный частный телеканал «RCTV».

У диктатора Чавеса ничего не вышло: народ вышел на улицы, мировое сообщество выразило свое осуждение попыткой подавить независимую прессу — и канал «RCTV» вернулся в эфир, в том же виде и с той же редакционной политикой, что существовала до президентской атаки. Канал «КТК» тоже вернулся в эфир — но уже с новыми собственниками и под тотальным контролем правительства. Мой частный медиахолдинг нагло украл президент Назарбаев, назначив директором частного телеканала «КТК» сотрудника президентской администрации, а в частную газету «Караван» главным редактором — своего пресс–секретаря. Вместо прежних свободных новостей зрители и читатели отныне должны мириться с вечными панегириками в адрес мудрейшего из президентов.

И вот наша страна зависла в этом перекошенном состоянии между красивыми декорациями и более прозаичными реалиями. Я предложил перевернуть пирамиду: пусть лучше на вывеске у нас будет честно написано «султанат», но за ней действуют и независимый парламент, и суды, и пресса. Такой строй называется конституционной монархией и благополучно действует в самых процветающих странах мира. Например, в Великобритании- старейшей демократии на планете.

Или взять Бельгию, где монархический строй гарантирует стабильность страны (которая иначе распалась бы на две части), а конституционные институты обеспечивают ее развитие.

Все дело именно в определении — «конституционная» монархия. То есть ограниченная, при которой король выполняет представительские функции, а управляет страной премьер–министр.

Вот он и выход.

Понятно ведь, что Нурсултан Назарбаев никуда по своей воле не уйдет, и так же очевидно, что при нем страна развиваться не будет. Как управляющий он уже не способен отвечать вызовам нового времени. Его квалификация осталась на уровне председателя совета министров 80‑х годов прошлого столетия. Хуже того, страна катится назад — у всех на глазах идет экономическая деградация, растут цены на базовые продукты питания. От гражданских свобод остаются одни воспоминания. Коррупция победила окончательно. У нас кто–то сказал, что мафия бессмертна. «С ней невозможно бороться, ее можно только возглавить …»

Что делать? Либо смириться с тем, что стране предстоит застой в ближайшие полтора десятилетия, либо повторять опыт Грузии, Украины и соседней Киргизии. Оба варианта мало привлекательны, согласитесь. Потому что любая резкая перемена власти в наших условиях может означать великий передел, войну всех против всех — и погрузить страну в пучину дворцовых переворотов.

Остается мой вариант — конституционная монархия. Назарбаев уходит на повышение, ему гарантирована пожизненная неприкосновенность, он церемониально представляет страну.

Его миллиарды легализуются, так что ему не приходится их больше прятать. Таким образом, он получает все, что ему нужно: бессрочное царствование, защиту от преследований, высокий статус и право спокойно отдыхать и наслаждаться своим богатством и большим гаремом.

При этом он выполняет свою историческую роль мудрого аксакала — удерживает страну от войны трех жузов и обеспечивает стабильность. Но за этим новым фасадом бывшая республика живет своей жизнью и свободно развивается. Исполнительные полномочия передаются премьер–министру, которого мы избираем. Битва за премьерское кресло не превращается в дело жизни и смерти для олигархических групп и родов, поскольку речь идет не о высшей позиции в политической иерархии. И сам премьер не имеет возможности превратиться в следующего пожизненного диктатора, поскольку он всего лишь премьер, то есть временный управляющий.

Партия «НурОтан» распускается, поскольку королю не положено иметь своей партии. Парламент снова начинает представлять интересы социальных групп, а не президента (которого больше нет на политической арене). Суды выводятся из–под контроля исполнительной власти. Значительно снижается регистрационный порог для партий (сейчас для регистрации партии требуется не менее 50 ООО членов). Как следствие, в стране начинает действовать закон.

Звучит как сказка, однако, в том и секрет демократических конституционных институтов, что они самонастраиваются. Нужно только их раз запустить, а дальше они работают сами. Разные ветви власти контролируют и сдерживают друг друга. А за ними пристально наблюдают свободная пресса и гражданское общество.

Вот именно этот рецепт я и предлагал в статье «Казахский султанат».

И, кстати, это неправда, что она вызвала «резко негативную реакцию общества». Не было такой реакции. Был интерес (огромный) и ожидание, что произойдет дальше. Причем ожидание не со страхом, а с надеждой, что наконец что–то сдвинется в нашем политическом болоте. Настоящая реакция читателей была такой: «лишь бы жить стало лучше, а как это будет называться, никакой разницы».

Кто был в шоке, так это политическая элита. Никто не знал, то ли это моя собственная инициатива, и тогда ее нужно резко порицать, то ли это прямое поручение будущего монарха, и тогда нужно успеть первым пропеть хвалу. Надо отдать должное Крестному Тестю, он выждал и сделал долгую месячную паузу, не давая своим клевретам никаких сигналов. Он тоже хотел узнать, какую реакцию вызовет эта статья.

Наступило мертвое молчание. «Караван» хотел продолжить тему, которая вызвала такой читательский интерес, и пытался устроить дискуссию — кто из известных людей «за», кто «против». Не получилось — все как воды в рот набрали, ожидая верховного указания, которого так и не поступило.

Лишь несколькими месяцами позже Нурсултан Назарбаев, находясь с визитом в Испанском Королевстве, объяснил местным журналистам, что отсталая форма монархического правления не подходит нашему демократическому Казахстану. Элита вздохнула с облегчением.

А что до того, что статья вышла после приговора по убийству Алтынбека Сарсенбаева и его помощников, так это была простая временная случайность. Но крестный тесть сразу позвонил мне после выхода «Каравана», тщательно выбирая слова, поблагодарил меня и сказал, что обсуждение моей статьи и реакция на нее накрыла информационной волной судебные последствия политического убийства. В глуши бывает и так.

Начало этой мечте положила история, случившаяся в 1991 году. Когда развалился Союз, на территории Казахстана осталось немало ядерных боеголовок. СССР был подготовлен к борьбе со всемирным злом — капитализмом — нешуточно. Такими запасами ядерного оружия можно разрушить планету не один раз. Но не случилось — Союз рухнул быстрее капитализма.