Суд посчитал это завляение несущественным …

На допросах и в суде Ибрагимов категорически отрицал участие в убийстве, признавая лишь организацию похищения. Однако обвинение было в итоге построено на письме Утембаева, зачитанного президентом Назарбаевым в парламенте. В этом письме Утембаев и назвал Ибрагимова человеком, расстрелявшим похищенных. Для суда этого оказалось достаточным.

Недостающее звено.

Во всей описанной картине не хватает главного фрагмента, без которого невозможно объяснить произошедшего. Понятно, что Ержан Утембаев служил лишь гонцом–посредником, исполнявшим поручения. Понятно, что Нуртай Абыкаев и Нартай Дутбаев спасли свои шкуры, списав все на беззащитного и бесправного Утембаева, запрятанного в застенки, из которых нет выхода.

Но все это не объсняет, почему был убит Алтынбек Сарсенбаев. И почему убийство было проведено как показательная казнь — с выстрелами в затылок и подчеркнутым нежеланием киллеров замести следы и спрятать тела.

Случайно я был свидетелем сцены, которая и является тем самым недостающим звеном.

Дело происходило в австрийском городке Клагенфурте в начале февраля 2006‑го года. За месяц до этого президент победил на выборах с сокрушительным 91 процентом голосов. Чтобы обеспечить эту цифру, потребовалось много административной работы, и теперь тесть отдыхал от трудов неправедных в отеле–центре современной медицины «Viva» на берегу живописного озера Woerther see.

Австрия традиционно считалась «моей территорией», поэтому я отвечал за организацию этого визита и должен был следить, чтобы верховное лицо было всем довольно. Вообще, за право устроить отдых для президента среди окружения президента и его партнеров по бизнесу постоянно ведутся целые битвы. Потому что это, во–первых, знак высочайшего благорасположения, во–вторых возможность застать Крестного Тестя в добром настроении и выторговать себе какой–нибудь кусок пожирнее или решить какой то кадровый вопрос.

Я же тогда имел привилегию родственного общения, поэтому в схватках не участвовал. Тем более, что такой визит — это всегда очень утомительное предприятие для «принимающей стороны», и тем более для посольских работников. Особенно грустен для посольства был выбор именно санатория Viva, поскольку там человек проходит курс лечебного голодания и оздоровления.

Любитель бешбармака и обильных застолий, посаженный не просто на вегетарианскую, а на веганскую диету — не самый приятный собеседник. Особенно тяжело приходится на третий день стресса от голодовки, когда организм начинает очищаться, и человек становится особенно раздражительным. Одно дело гость, который ест шашлыки и запивает их красным вином, и совсем другое — голодный и рычащий на всех вокруг президент. Наученная охрана не попадалась на глаза голодающему.

Признаться, мне как организатору лечения пришлось держать удар президента, хотя временами приходилось снимать напряжение в фитнес–центре. Однако на пятый день жестокой диеты очищенный организм начинает ощущать легкость бытия, и к человеку вовращаются его коммуникационные способности.

9 февраля 2006 года Назарбаев внезапно вызвал к себе спикера Абыкаева. Тот вместе со своим ставленником Ержаном Утембаевым представлял Казахстан на межрелигиозном форуме в Вашингтоне. Оттуда пара должна была возвращаться через Амстердам напрямую в Алма — Ату. Но президент почему–то срочно затребовал спикера сената к себе.

В вип–зале венского аэропорта «Швехат» неожиданного гостя встречал мой друг — наш посол в Австрии Дулат Куанышев. А из Вены в Клагенфурт, который находится почти на границе с Италией, спикера вез дипломат, он же разведчик КНБ майор Даурен Масенов.

Ужинали все вместе, какими–то овощами. Затем отправились на прогулку вокруг озера, но здесь президент дал сигнал, чтобы его не беспокоили: он отправился вперед вдвоем с Абыкаевым. Мы вместе с охранниками шли на почтительном удалении. Австрийская же охрана продолжала идти, благо они не понимали языка. Слышать ничего не могли, но было видно, что между собеседниками впереди идет очень серьезный разговор. Оба держались необычно близко друг к другу — похоже, говорили шепотом, хотя вокруг никого не было.

На следующее утро Абыкаев сразу улетел в Амстердам, где его дожидался Утембаев. Из Амстердама оба тут же отбыли в Алма — Ату. Провожал их наш посол в Бенелюксе Константин Жигалов. Он позвонил Назарбаеву, доложился, что все ОК. Президент сразу потребовал соединить его с Шабдарбаевым. Разговор с начальником охраны был короткий — мы все, кто находились рядом в холле, могли его слышать: «Сам встреть Нуртая, лично. Там важное дело, он расскажет. Не по телефону, всё».

На следующий день Назарбаев сам засобирался. Это было утро пятницы, 11 февраля. Мы кортежем поехали в аэропорт, откуда тесть улетел на своем «Boeing» в город Маракеш (Марокко) по приглашению арабских шейхов (ровно через неделю он переместился в Дубай). Перед вылетом прямо у трапа Назарбаев вдруг начал расспрашивать, когда я собираюсь в Казахстан. Дескать, хватит отдыхать, нужно работать. Я сослался на то, что меня ждет в Италии Дарига с дочкой, и что я задолго предупреждал министра Токаева, что возьму недельный отпуск.

Это была правда, хотя дело было не только в отпуске. Любой человек, хоть сколь–нибудь посвященный в отечественную политику, знает — если президент улетел за границу или в другой город, что–нибудь произойдет. Либо парламент распустят, либо кого–то арестуют. В день, когда был застрелен Заманбек Нуркадилов, тестя тоже не было в стране. Потом он прилетает и начинает разбираться — дескать, что это вы здесь без меня натворили. Даже если это чистые совпадения, их частота заставляет поверить в назарбаевские приметы.

Но особенно настораживающим был именно скоропалительный визит Абыкаева. Важное дело, в которое не мог быть посвящен никто из нас? Дело, которое можно доверить только куратору спецслужб Абыкаеву и личному охраннику Шабдарбаеву. Я не имел никакого представления, что это могло быть, и пытался отогнать тревожные мысли.

В воскресенье, 13‑го февраля, я был уже в Италии. Вечером мы с Даригой узнали, что пропал Алтынбек Сарсенбаев. Именно в тот день мои пути с Крестным Тестем разошлись бесповоротно.

Я обвиняю.

У меня нет сомнений, что в среду, 9 февраля, на территории отеля–санатория Viva под Клагенфуртом президент Казахстана Нурсултан Назарбаев отдал спикеру сената Нуртаю Абыкаеву распоряжение о приведение в исполнение разработанной операции по устранению лидера оппозиционного движения Алтынбека Сарсенбаева.

Как эта операция готовилась, уже известно. Этот клубок мог бы распутать любой следователь, которому позволили бы профессионально исполнять свои обязанности, не озираясь на главу государства.

Нуртай Абыкаев поручает председателю КНБ генералу Дутбаеву сформировать штурмовую бригаду для ликвидации политика и придумать план дезинформации, то есть прикрытия.

Дутбаев подбирает круг исполнителей из бойцов «Арыстана» и определяет ролевое участие каждого.

Переговоры с исполнителями, оплату их работы и предоставление гарантий безопасности Абыкаев поручает непосредственно своему человеку, руковолителю аппарата сената Ержану Утембаеву.

На роль координатора действий штурмовой группы организаторы выбирают бывшего сотрудника полиции Рустама Ибрагимова. Это решало сразу две задачи. Во–первых, Ибрагимов способен управлять работой группы штурмовиков. Во–вторых, в случае провала операции или утечки информации участие милицейского сотрудника в роли «организатора» призвано было навести прессу и расследователей на ложный след и выгородить руководство КНБ.

Как Ибрагимов попал на радары Дутбаева и Абыкаева? На протяжении нескольких лет он находился в поле зрения оперативных подразделений КНБ — в частности, управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Причина в том, что он являлся одним из лидеров организованной преступной группировки, занимавшейся контрабандой товаров через знаменитый таможенный пост «Хоргос».