В 2012 году среднегодовая «норма» подростковой самоубийств у нас оказалась превышена только за две первых недели февраля.

Вот небольшая часть этого скорбного списка на 14 февраля.

Лиза Пецыля и Настя Королева, 14 лет, Московская область, Лобня. 7 февраля, взявшись за руки шагнули с крыши 14-этажного дома.

Девочки не хотели слышать укоры за прогулы в школе. В предсмертных записках написали, что им легче умереть.

Саша Филипьев, 15 лет, Москва. 8 февраля выпрыгнул из окна своей квартиры на 17 этаже после ссоры с отцом. Мальчика обвиняли в кражах у одноклассников.

Айсхан Слепцов, 13 лет, Якутск. 9 февраля повесился. По словам источника, мальчик переживал разлуку с отцом после развода родителей. Известно, что незадолго до гибели мальчик потерял I-Pad – подарок отца.

Семиклассник (имя осталось неизвестным), Амурская область. 10 февраля повесился. Предположительная причина: запрет посещать социальные сети из-за низкой успеваемости.

11-летний мальчик (имя неизвестно), Красноярск. 10 февраля повесился. Причины неизвестны.

Диана Сивакова, 15 лет, Москва, 11 февраля выбросилась с 23-го этажа дома неподалеку от своей школы. Диана знала о самоубийстве девочек в Лобне. По словам родных и друзей, считала такое поведение глупостью. У самой Дианы дома были нелады с родственниками.

Школьник, 16 лет, Ростов-на-Дону. 13 февраля выпрыгнул из окна 15 этажа, после ссоры с матерью.

Одиннадцатиклассник, Томская область, 14 февраля повесился. Причины неизвестны.

С просьбой об интервью на эту тему ко мне обратился корреспондент газеты «Новые Известия» Александр Колесниченко.

АК – В какой мере недавние самоубийства подростков связаны между собой?

ВЛ – Они несомненно взаимосвязаны, но конкретику этой взаимосвязи в каждом из случаев установить сложно, многое предстоит выяснять, и многое, как и почти всегда при таких несчастьях, останется навсегда тайной: ушедших уже ни о чем не спросишь.

Настя и Лиза совершили парное самоубийство, Настя была в этой паре лидером – взаимосвязь непосредственная. Еще одна девочка, Диана, знала о случившемся с Настей и Лизой, говорила об этом со своими родителями, называла их поступок глупостью, уверяла, что сама так никогда не поступит, а через несколько дней совершила то же самое. Это напомнило мне Маяковского, который в своем стихотворении осудил Есенина за самоубийство, а вскоре сам покончил с собой. Для психиатра такая непоследовательность не удивительна: отношение человека к смерти, как и к любви, двойственно, амбивалентно – где свет, там и тень, «есть упоение в бою и мрачной бездны на краю». Естественный страх смерти может при отмашке маятника настроения поменять знак на противоположный и стать влечением к смерти. У Дианы и до случая с Настей и Лизой амбивалентность уже проявлялась: были нелады с родными и помышления умереть.

Знали ли остальные ушедшие из жизни ребята о недавних самоубийствах других, неизвестно. Саша Филипьев, покончивший с собой тем же способом, что Настя и Лиза, и тоже москвич, похоже, знал. А поводом стала ссора с отцом и обвинение в краже.

Суициды заразительны, это давно известно. И есть, помимо очевидных, как медики выражаются, контагиозных путей передачи этой заразы, еще и некие иные, таинственные. Я это называю законом рифмы: если происходит нечто чрезвычайное, то жди вскоре еще чего-то подобного, а то и целой волны. Такая рифмовка происходит независимо от того, находятся ли люди на связи или нет, знают ли друг о друге. Так и открытия и изобретения часто делаются разными людьми словно в рифму – одновременно, безотносительно друг к другу.

Объяснить эту рифмовку мы не можем пока, но учитывать можем. Каждый детский и не только детский суицид есть сигнал повышения вероятности других, и все мы должны моментально отзываться на это мобилизацией душевных сил – обращать их к детям по максимуму, и не только к своим. Душевно мобилизованными и обращенными к детям нужно быть, говоря короче, всегда.

– Как сообщение об одном покончившем с собой может спровоцировать волну других самоубийств?

– Смотря какое сообщение, как преподнесенное. Все люди внушаемы. Все склонны к неосознанному непроизвольному подражанию, дети и подростки особенно. Копирование, клонирование, тиражирование форм поведения, распространение волн подражания происходит на разных уровнях: от простых рефлексов, вроде кашля и зевания, до сложных социально-культурных процессов, революций и войн. И всюду, на всех уровнях, помимо внушаемости, решающее значение имеет потенциал готовности – расположенность. Если вы закашляете в большом скоплении людей, вам практически наверняка кто-то ответит кашлем, ответившему – другой… Волна охватит не всех, а лишь тех, кто а) расположен к кашлю своим наличным состоянием (простужен или недавно болел, дыхательные пути раздражены) и б) наиболее внушаем.

Преподнесенное как сенсация, на бульварном уровне, сообщение о самоубийстве может для кого-то стать детонатором скрытого суицидального заряда, а для кого-то, особо внушаемого, спусковым крючком. Кто расположен, но еще не дозрел, кричащими внушающими примерами подталкивается дозреть.

– Как же нужно освещать эту тему?

– Вот так, как мы это с вами стараемся делать сейчас: без воплей и без соплей. Спокойно, трезво, аналитично. Ни малейшей сенсационности, никакой аффектации. С пониманием и душевным проникновением.

– Допустимо ли замалчивание случившегося либо сведение к краткому информированию?

– Никто не подсчитал, что опаснее: молчание о проблеме (равно как и о преступлениях, о терактах, о маньяках, педофилах и пр.) – или разговоры во всеуслышание. Замалчивание преступно: о чем молчат, то продолжается и развивается.

Разговор нужен, открытый разговор – но, повторяю, смотря какой. Краткие оповещения в лучших случаях ничего не дают, а в худших могут кому-то, кто на грани уже, дьявольски подмигнуть: «ну вот и ты давай, твоя очередь».

Говорить, просветительски говорить – и не только по свежим поводам. Вести постоянные рубрики с открытым квалифицированным обсуждением этой темы и смежных. Книги издавать общедоступные, рассказывающие, как уберечь близких от непоправимого, утверждающие победу осмысленной жизни над бессмысленной смертью.

– Нормальны ли психически дети, совершающие суицид? Душевная болезнь и самоубийство – какая связь?

– Лишь примерно в одном случае из четырех-пяти, вглядываясь в предысторию трагического события, можно разглядеть какую-то клинику. В остальных – либо обычная норма при очевидном средовом неблагополучии, конфликтах и психотравмах, либо пограничное состояние: неуравновешенность, возбудимость, депрессивность, особая душевная ранимость, но не болезнь.

– Подростки заранее планируют самоубийства или совершают их импульсивно?

– Чаще импульсивно, в состоянии психалгии – острой душевной боли. Аффект, суживающий сознание, – затмение души, когда «небо с овчинку». Но и в этих случаях, как правило, почва предуготовляется предшествующими конфликтами, оценочным давлением, душевной тупостью старших, жестокостью сверстников.

Некоторые подростки и молодые люди вынашивают мысли о самоубийстве подолгу, месяцами, а то и годами. Это не только отчаявшиеся наркоманы, не только те, у кого несчастная любовь, у кого не ладится общение, кто боится жить, считает себя неполноценным, уродливым, ни на что не годным или несправедливо обиженным. Это даже не обязательно ребята, находящиеся в депрессивном состоянии. Есть и со всех сторон здоровые и благополучные, красивые и одаренные, для кого смерть привлекательнее, чем жизнь, в которой они не находят интереса и смысла, не находят достойных целей, не находят – Зачем. Проблема «Зачем» возникает у некоторых детей уже лет с пяти, это дети самые способные, самые думающие.