Бэкхён вновь подошел к двери и постучал двумя кулаками о древесину.

— Меня кто-нибудь слышит? Откройте, пожалуйста! Да что за...

Не успел парень договорить, как дверь двинулась на него, заставляя отпрыгнуть, а затем и вовсе попятиться назад. Словно бы кто-то только и ждал под дверью, когда Бен начнет просить. Однако он не хотел, чтобы к нему заглянули жуткие близнецы, и больше надеялся, что придет Чанёль и объяснит, собственно, какого черта.

К счастью, это был не один из близнецов. Но и не Чанёль. В дверном проеме стоял мужчина уже в летах, однако видно, что в хорошей физической форме. О возрасте говорили разве что седина в волосах и светлые усы. Одет мужчина был в костюм, на шее повязан узкий красный галстук.

— Господа просили пригласить к ужину, — вероятно, это был дворецкий, каким его показывают в европейских фильмах или аниме. И лицо у него было бесстрастное, даже казалось, что неживое.

— Меня? – хрипло переспросил Бэк, хотя к кому тут, казалось, еще обращаться.

Дворецкий не изменился в лице и только кивнул.

Этого Бэк точно не ожидал. Сначала похищают, затем зовут на ужин.

– Не стоит беспокоиться, – дворецкий заметил, как Бэкхён подозрительно косится на свои грязные коленки. – Идем же.

Видно, с неожиданным гостем церемониться не желали. Уважительность речи тоже отсутствовала. Раз так, то и грязные джинсы не проблема. Хотя, откровенно говоря, Бену идти никуда не хотелось. Но и оставаться запертым в комнате – увольте. Ничего другого ему не оставалось, как осторожно последовать за этим суровым господином.

В коридорах было темновато, близился вечер, а лампы еще не зажгли. Дворецкий невозмутимо шел вперед, изредка оглядываясь и проверяя, следует ли за ним Бэкхён. В это время Бэк стрелял глазами по сторонам, надеясь запомнить обстановку и возможные пути бегства.

От комнаты, в которой заперли Бёна, они направились налево к лестнице, ведущей вниз. Спустились с третьего, как оказалось, этажа на первый в холл. Здесь Бэк не успел толком осмотреться: в глаза в первую очередь бросилась одна из картин, висевшая около лестницы. На ней было изображено какое-то мифическое существо, похожее на льва. Подробнее рассмотреть Бэкхён не успел, так как они уже свернули налево и через красивую арку вышли в столовую, которая и была конечным пунктом.

Столовая представляла собой большую комнату с высокими окнами, которые были завешаны белыми шторами. На столе не стояли старинные канделябры, да и накрыт он был не шелковой материей, а обычной сероватой скатертью. На стене висел плазменный телевизор, и никаких голов кабанов или оленей. В общем, самая обычная столовая в загородном доме, и единственное, что пока казалось необычным, так это присутствие дворецкого.

Но у Бэкхёна не было много времени осматривать помещение. Стоило ему войти, как несколько пар глаз тут же уставились на него. Бен смущенно потоптался на месте, а затем склонился в молчаливом приветствии, потому что язык отказался слушаться.

— А вот и он, — Бэк узнал этот жизнерадостный голос. — Не стой на пороге, присаживайся. Ты, наверное, голоден?

Чанёль слегка отодвинул стул рядом с собой на углу стола. Бэкхёну ничего не оставалось, кроме как смято поблагодарить и сесть на предложенное место. Больше с ним никто не заговорил, и семья продолжала ужинать, словно бы ничего не произошло. Теперь Бен мог украдкой их разглядеть.

Во главе стола у противоположной стены сидел высокий мужчина с темными как уголь волосами. Лицо его было гладкое и бледное, вот только на лбу пролегло несколько глубоких морщин. Скорее всего, отец Чанёля. Рядом по левую руку от главы семейства сидела женщина. Ее лицо на данный момент могло показаться образцом беспристрастности, если бы не короткие взгляды, которые, скорее всего, госпожа Пак бросала на гостя. Напротив Бэкхёна и Чанёля сидели близнецы, на лице красноволосого мелькала идиотская ухмылка, второй же беседовал с господином Паком, словно бы появление нового человека и не прерывало разговор.

– Почему ты ничего не ешь? – Бэкхён вздрогнул от неожиданности и повернулся к Чанёлю.

– Я не голоден, – он посмотрел на пустую тарелку перед собой, а затем только окинул взглядом стол. Посередине стояло большое блюдо с остатками бульгоги , пара мисок с салатом, хлеб, бутылка вина и горячий чайник. Конечно, Бэк только позавтракал, и было это словно вчера. Но голода он действительно не чувствовал, живот слегка крутило, особенно при виде еды.

– Чанёль, милый, шептаться за столом невежливо, – женщина подняла голову и посмотрела в сторону парней.

– Прости, мам. Бэкхён, давай я положу тебе бульгоги? Поверь, тебе понравится.

– М-м-м... Я не очень люблю говядину и свинину, – уклончиво ответил Бен, пока не решаясь признаться, что не употребляет почти никакое мясо.

Почему-то эти слова произвели больший эффект, чем он ожидал. Особенно на красноволосого близнеца, который не прикрыто начал хихикать в кулак.

– Чоль, – сурово посмотрел на него отец.

– Это не говядина. И не свинина, – прозвучал девичий голос, что заставило удивиться уже Бэкхёна. Только сейчас он заметил, что по другую сторону от Чанёля сидит длинноволосая девушка лет семнадцати, очень похожая на госпожу Пак.

– Это моя сестра Сёрин, – пояснил Чан, видимо, заметив недоуменный взгляд гостя. – А эти придурки напротив - мои братья Чоль и Дан.

На последней фразе Бэк чуть не упал со стула. Чольдан?!

Пожалуйста, пусть это окажется очень странным совпадением.

Бэкхёну очень хотелось уйти из этого дома. Но он не знал, что же будет дальше, после этого ужина.

Он почувствовал на себе пристальный взгляд и заметил, что господин Пак оторвался от разговора с Даном.

– Чанёль, – обратился он к младшему сыну. – Я все же хочу, чтобы ты еще раз подумал.

– Дорогой, мы ведь это уже обсуждали...

– Пап, – исподлобья посмотрел Чанёль. – Хватит, я уже все решил и от своего не отступлюсь. Бэкхён останется. И вы его трогать не будете.

– Чанёль, я не то, чтобы против, – продолжила госпожа Пак. – Просто это немного сложно, ты не находишь? Ты сам должен будешь о нем заботиться.

– И если мы не будем тяготиться его присутствием, то ты можешь его оставить, – дополнил господин Пак.

Тут Бэкхён не выдержал и вскочил на ноги, чуть не опрокинув стул. Почему о нем говорят, как будто здесь его нет? Или, того хуже, как будто он какой-то зверек, которого глупый мальчишка приволок с улицы?!